Ознакомительная версия.
Это была коробка, величиной, наверное, с голову ребенка — темная, квадратная, идеальная, с золотыми письменами, выгравированными на крышке. Бренд обнаружил, что его взгляд прикован к ней. Было трудно заставить себя не подойти ближе, не взглянуть внимательней. Колючка тоже уставилась. И Ральф. И рабы королевы. Все зачарованные и одновременно напуганные, словно при виде ужасной раны. Конечно, никто из них не умел читать, но не надо быть министром, чтобы узнать на коробке эльфийские буквы. Буквы, написанные до Разбиения Бога.
Отец Ярви сглотнул и пальцем своей изувеченной руки открыл коробку. Что бы ни было внутри, оно излучало бледный свет. Рот министра раскрылся, и свет оттенил впадины на его лице. Свет отразился от расширившихся глаз королевы Лаитлин — а еще секунду назад Бренд думал, что ее ничто неспособно удивить.
— О, боги, — прошептала она. — Ты его достала.
Женщина экстравагантно поклонилась, подол ее накидки поднял облако соломенной пыли с пола сарая.
— Я доставляю то, что обещала, моя самая позолоченная из королев.
— Значит, он все еще работает?
— Заставить его вращаться?
— Нет, — сказал Отец Ярви. — Заставишь его вращаться для Императрицы Юга, не раньше.
— Остался вопрос…
Не отрывая глаз от коробки, королева протянула свернутую бумагу.
— Все твои долги погашены.
— Тот самый вопрос, о котором я думала. — Чернокожая женщина нахмурилась, взяв бумагу двумя пальцами. — Раньше меня называли ведьмой, но вот где настоящее волшебство — спрятать столько золота в клочке бумаги.
— Мы живем в меняющееся время, — прошептал Отец Ярви и захлопнул коробку, пряча свет. Лишь тогда Бренд заметил, что задержал дыхание, и медленно выдохнул. — Найди нам команду, Ральф. Ты знаешь, какую.
— Из суровых людей, полагаю, — сказал старый воин.
— Гребцов и бойцов. Изгоев и отчаянных. Тех, кто не ослабнет от мысли о крови или от ее вида. Путешествие будет долгим, и ставки высоки как никогда. Мне нужны те, кому нечего терять.
— Как раз такие команды по мне! — Чернокожая женщина хлопнула себя по бедру. — Запишите меня первой! — Она скользнула между стульев и важно зашагала к Бренду. На миг ее накидка из лохмотьев распахнулась, и он увидел блеск стали. — Купить тебе выпить, молодой человек?
— Думаю, парень и так выпил достаточно. — Серые глаза королевы Лаитлин смотрели на него, как и глаза ее четырех рабов. Бренд сглотнул, а его рот, в котором все еще был привкус рвоты, внезапно пересох. — Хотя мой первый муж подарил мне двух сыновей, за что я всегда буду ему благодарна, он слишком много пил. Пьянство портит плохого человека. И разрушает хорошего.
— Я… решил завязать, моя королева, — пробормотал Бренд. Он знал, что не вернется. Ни к кружке эля, ни к попрошайничеству, ни к работе грузчиком в доках.
Черная женщина разочарованно надула щеки, направившись к двери.
— У молодежи нынче никаких амбиций.
Лаитлин ее проигнорировала.
— То, как ты сражаешься, напомнило мне о старом друге.
— Благодарю вас…
— Не стоит. Мне пришлось его убить. — И королева Гетланда удалилась прочь, и ее рабы последовали за ней.
— Мне надо собрать команду. — Ральф взял Бренда под руку. — И, несомненно, канава по тебе соскучилась…
— Обойдется без меня. — Ральф был силен, но Бренд не двинулся. Он вспомнил, каково это, сражаться, и каково побеждать, и теперь он был более, чем когда-либо в своей жизни, уверен в том, что хорошего должен делать. — Тебе повезло, старик, теперь тебе нужно искать на одного меньше.
Ральф фыркнул.
— Это не двухдневная прогулка, мальчик, и даже не набег на Острова. Мы направляемся далеко по Священной реке и потом по Запретной, через высокий волок и еще дальше. Мы собираемся пообщаться с принцем Кальива. И даже получить аудиенцию у Императрицы Юга в Первом из Городов! В этом путешествии будут все виды опасностей, даже если б нам не нужно было искать союзников против самого могущественного человека в мире. Нас не будет много месяцев. Если мы вообще вернемся.
Бренд сглотнул. Конечно, опасности, но возможности тоже. Мужчины завоевывали на Священной славу. Люди привозили оттуда добычу.
— Тебе нужны гребцы? — сказал он. — Я могу тянуть весло. Надо поднимать грузы? Я могу поднимать грузы. Тебе нужны бойцы? — Бренд кивнул на Колючку, которой удалось встать. Теперь она морщилась, щупая побитые ребра. — Я могу сражаться. Тебе нужны те, кому нечего терять? Не ищи больше.
Ральф открыл рот, но вместо него заговорил Отец Ярви.
— Дорога может и будет трудной, но мы собираемся сгладить путь Отцу Миру. Мы собираемся найти союзников. — Министр едва заметно кивнул Бренду. — Нам на борту пригодится человек, который иногда размышлял о том, как делать хорошее. Дай ему метку, Ральф.
Старый воин почесал бороду.
— У тебя будет худшее место, мальчик. Худшая работа за самое маленькое вознаграждение. Заднее весло. — Он кивнул в сторону Колючки. — Напротив этой особы.
Колючка долго хмуро посмотрела на Бренда, а затем сплюнула, но он от этого лишь шире улыбнулся. Он снова видел будущее, и ему нравилось то, что он видит. По сравнению с работой грузчика в доках, это ему нравилось намного больше.
— Не терпится начать. — Он выдернул из рук Ральфа метку, на которой была нарисована министерская голубка, и до боли сжал ее пальцами.
Похоже, Мать Война все-таки нашла ему команду. Или Отец Мир.
Южный Ветер качался на волнах, хвастаясь новыми веслами и новым парусом. Он был недавно покрашен и загружен провизией, блестящий и стройный, как гончая, и с министерскими белыми блестящими голубями на высоких носу и корме. Несомненно, это был прекрасный корабль. Корабль для великих деяний и героических песен.
К сожалению, команда была не совсем ему под стать.
— Они выглядят… — мать Колючки всегда находила подходящие слова для чего угодно, но тут даже она замешкалась. — …разношерстно.
— Зловеще. Я бы так сказала, — проворчала Колючка.
Она также выбирала между «отчаянно», «отвратительно» или «как топором вырубленные». Все три определения подходили для сборища проклятых, которые кишели на Южном Ветре и на пристани перед ним, поднимали мешки и бочки, тянули за веревки, толкались, орали, смеялись, угрожали, и все это под пристальным взором Отца Ярви.
Это были бойцы, но скорее бандиты, чем воины. Люди со множеством шрамов и без угрызений совести. Мужчины с раздвоенными и заплетенными бородами, бритые странными клочками, с окрашенными волосами, торчащими словно пики. Мужчины, чья одежда была потерта, но чьи мускулистые руки, широкие шеи и грубые пальцы блестели от золотых и серебряных колец-денег, возвещая миру, как высоко они себя ценят.
Ознакомительная версия.
