— Девушка оказалась ведьмой. Но не совсем обычной. Она могла любой цветок заговорить, с природой общалась. Вот только силы на большее не хватало. Там, поле засеять и взрастить, на скотину полезную волшбу какую нагнать… даже вылечить кого, окромя как травами, не могла. И жила себе ведьма с людьми в городе в мире да согласии. Ее лишний раз не трогали, она вперед не высовывалась, сады ладила. Да какие! Одно загляденье…. Священник местный сразу понял, что на чары злые она не способна, так даже от церкви не отлучил. И все бы ничего, да только беда с ней приключилась.
— Какая? — наивно спросил Елисей. Пряники к тому времени кончились и он сидел с открытым ртом, не отрываясь глядя на мед. Горшок стоял прямо перед Змием и царевич не осмеливался нагло забрать его к себе поближе. Таскать же мед через весь стол было попросту нечем — дед Михей то ли по забывчивости, то ли по другим каким причинам, ложек на стол не положил.
— Эх, юноша, — староста еще раз мечтательно вздохнул. — Оно же все едино. Ведьма ведь — та же баба, да простит меня моя госпожа. Влюбилась она, окаянная. Да не в кого-нибудь, а в самого начальника стражи, полководца великого. Он ее старше раза в два был, но мужчина видный. Высок, статен, мудр не по годам. Только на волшбу всякую реагировал плохо. Говорят люди, что по молодости у него с колдунами какие-то раздоры были. И вот с тех пор он на дух всякую нечисть (простите меня, госпожа) не переносил. Ведьма к нему и так и эдак, а он все открещивался да через плечо плевался. Любила она его без памяти. И знаете что? Покорила его ведьма. Не заклинаниями магическими, а только чарами своими женскими. Обвенчались они у того самого священника. Пожелали им всего хорошо, и жизни долгой и детишек побольше…. Но, видно, не судьба была. Толком свадьбу отгулять не успели, а его уже в полк призвали. Как пошел он на войну, так оттудова и не вернулся.
Дед устало вздохнул, отхлебнул чаю и продолжил:
— Ведьма его ждала. Целую жизнь, а они долго живут. Все кляла себя, что ни колдовством, ни любовью своей защитить не сумела. Так ни на кого другого и не посмотрела ни разу. Один единственный сад поддерживала, тот что около дома моего. Говорила, в этом саду место есть, которое ей больше всех дорого. Может, магические силы там на землю выходят, а может еще чего… То мне неизвестно… А токмо сад берегла…
На этом месте старик снова отхлебнул чая и надолго замолчал. Я посмотрела на колдуна — он явно скучал. Надо же, тут такие страсти, а ему неинтересно. Вот Елисей слушал деда, как сказочника какого-то. Искренне удивляясь, кое-где одобрительно качая головой, в некоторых местах охая. Я же не видела в истории того, за чем мы, собственно, сюда пришли. И лишь терпеливо ждала продолжения, надеясь, что тайна будет раскрыта. Я не чувствовала жалости к ведьме. Она познала великую любовь. Горечь утраты — это ничто по сравнению с ней. За один лишь миг того, что испытала цветочная ведьма, я могла бы отдать очень многое.
— Я был еще мальчишкой, когда ведьма умерла, и мало что помню. Люди говорят, она уходила из жизни тихо. Видать, нажилась да настрадалась вволю. Да только заклятие она наложила на деревню. Посмертное. Оно людей, навеки связанных судьбою, под одну крышу сгоняет. И не выпускает до тех пор, пока не объединяться они аки одно целое. Из дома только вместе выйти можно. Никак иначе.
Я вспомнила, как колдун подал мне руку. Он знал? Он что-то предполагал? Нет. Судя по выражению его лица, он сейчас задает себе тот же вопрос.
— Дом на самом деле безобиден и чист. Но время там по-другому идет.
— Вы сказали, что заклятие наложено и на деревню?
— Верно, — подтвердил Михей. — Еще когда вы к забору подходите, чары действовать начинают. Вас гонят к дому неведомые силы и удерживают там тоже они. Не знаю, какого рода магия живет в доме. Да только волшба ведьмы никогда не ошибалась. Если свело вас под одной крышей, так всю жизнь под одной вековать и будете.
Мы со Змием переглянулись. Не знаю, что читалось в моих глазах, но в душе царило смятение наравне с недоверием. В чары я, конечно, верила — сама ведьма. Но в то, что мне с колдуном этим одна дорога на роду написана…. Я кинула на него еще один взгляд из-под опущенных ресниц. Только сейчас мне показалось нужным его рассмотреть — как-никак потенциальный супруг. Черные волосы до плеч, прямой нос, глаза без белков — черные как смоль. Под стать им ресницы и брови. Черты лица резкие и скулы выделяются. Губы тонкие. Сам высок и несколько худощав. Хотя ладен, сила в руках есть.
Я знала, что колдун точно так же рассматривает меня и зачем-то вдруг попыталась вспомнить, как уложены сейчас мои волосы. Надеюсь, не колтуном, иначе, если вот это моя судьба, коротать мне век в девках, как пить дать.
— Вот уже вторая сотня лет пошла с тех памятных дней, — не замечая нашу игру в гляделки, продолжал старик, — и деревня поредела. Люди разъезжаются. Кто в город, кто ближе к замку Кощея, хотя он и не слишком рад, казалось бы, такому соседству. Ведьмина магия все живет. В доме, который никак не разрушиться, хотя туда редко нога человеческая ступает. Да в саду этом, цельный год цветущем. Ты прости нас, госпожа. Да и ты тоже, колдун нездешний, волхв великий. Мы — люди незлые. Да и чары здесь тоже не от демона. То все любовь творит…
Старик замолчал. Елисей склонив голову набок, о чем-то напряженно думая. Наконец, его мысли сформировались:
— Так ежели вы с колдуном в том доме переночевали, так вам теперь…
— Спать нам теперь пора, — подпрыгнула я. Вот просто чувствовала, как заалели щеки и уши. Старик усмехнулся. Змий откинулся на спинку стула и откровенно ухмылялся во весь рот. То ли я что-то не так сказала, то ли у присутствующих чувство юмора немного от моего отличается.
— Если господа не против будут, я вам в сенях постелю, — предложил старик. — Вам же, моя госпожа, могу предложить кровать в гостевой комнате. Я переночую здесь, на печке, чтоб не мешать.
Мы согласно кивнули. Дед Михей хлопнул в ладоши и мальчики-конюхи, каким-то образом услышав его, заметались по дому. Видно, старец тоже не так прост, как хочет казаться. Ну, то его дело.
Я прошла в комнату. Узкая кровать, маленький стол и сундук — вот и вся мебель. Я прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Надо было подумать, но не очень хотелось.
— Эх, будь что будет, — решительно выдохнула, я наконец, развязывая шнуровку рубахи. В конце концов, разве это в первый раз я судьбе покоряюсь при выборе спутника жизни? Разве не была уже обручена однажды? Тогда не тревожилась, и сейчас не стоит. Вот когда дело к свадьбе пойдет….Я только усмехнулась….
