— Постой, — господин Тауэр опустился на стул. — Ты слышала? — спросил он у супруги, вышедшей из-за перегородки.
— Слышала, — вздохнула женщина, обошла мужа и встала у него за спиной, положив подбородок ему на голову, как раз между красивых витых рогов и обняла его. — Знаешь, Рада права, он прекрасный ангел. Более вероятно, что она с ним потеряет хвост, чем он с ней потеряет крылья.
— Ты недооцениваешь девочку.
— Да нет, Я знаю, что Рада очень способная, я наводила о ней справки, и, поверь мне, она вполне могла стать ангелом, несколько нетрадиционным, но все же.
— Не говори ерунды, будь она склонна к ангелам, у нее не было бы таких рогов и хвоста. Не забывай, она только институт окончила.
— И все же, — вздохнула женщина.
— Ладно, пошли работать, — господин Тауэр осторожно, чтобы не поранить жену встал. — Пойду схожу в коррекционный отдел.
— Не надо, не ломай ей карьеру, — попросила госпожа Изадора. — Со временем она сможет стать прекрасным корректором.
— Конечно, сможет, — согласился мужчина. — Поэтому я ее Израилу и посоветую, негоже упускать такие кадры.
— Па, меня взяли в коррекционный отдел, — прямо посреди улицы Рада с визгом повисла на шее отца.
— Да ты что? — высокий тощий бес обнял дочку. — Умница ты моя. Но как же ты так быстро умудрилась?
— Она способная, — ехидно заметила старшая сестра Рады у отца за спиной.
— Ада, пойди и удавись от зависти, — через плечо посоветовала ей чертовка. — Я сама не знаю как это получилось, — Рада наконец-то отпустила шею отца. — Сегодня возвращаюсь в контору, а там у начальника посетители. Ох ты бы слышал как он орал, хотя он часто орет. А потом мне сказали, что хотят на меня посмотреть в коррекционном отделе.
— Слава тебе господи, — подняла глаза к небу проходившая мимо ангел Радость.
— Не спеши радоваться Нерадость моя, — улыбнулась Рада. — Обещаю тебе, как только смогу, я, непременно, тебя навещу.
— Нет, — испуганно вскрикнула ангел. — Зачем? Мою Кристину не надо корректировать, она не идеальная, коррекционному отделу там делать нечего.
— Не пугай понапрасну ангелов, — улыбнулся Па.
— А я разве понапрасну? Я о них забочусь, от всего сердца, а она видишь как.
— Успехов на новом поприще, — Радость поспешила уйти прочь, пока не накликала на свою голову еще каких-нибудь неприятностей.
— Как же легко их испугать, — улыбнулась ей в след Рада. — Но как же меня радует, что больше мне хранителей бдить не придется.
— Никак перетрудилась? — усмехнулась Ада.
— Нет, — улыбка у Рады вышла больше похожей на оскал. — Но тебе не понять, это тебе не мелкими пакостями заниматься.
— Рада, — укоризненно сказал Па. — Не надо так презрительно.
— Я не презираю бесов, Па, сколько раз можно повторять, но мне надоело, что вы все меня тыкаете в мое зазнайство. Я не зазналась, просто у меня хватило сил и ума поступить и выучиться и нечего теперь мне завидовать.
— Было бы чему завидовать, — Ада злилась, потому что действительно чертовски завидовала сестре, но заниматься для поступления в институт ей было лень.
— Ну а если нечему, то не злобствуй, а поздравь меня.
— Тебя еще не с чем поздравлять, ты еще работу не получила, вот посмотрят они на тебя и выпрут.
— Посмотрим, — усмехнулась Рада. — Но тебя из списка приглашенный на отмечание новой должности я вычеркиваю.
— Где отмечаем? — поинтересовался Па. — Давай у тебя дома, заодно посмотрим как ты обосновалась.
— Нет, у меня нельзя, — покачала головой Рада.
— Это еще почему? — удивился Па.
— Я обещала, что гостей приводить домой не буду, без этого мне бы комнату не сдали.
— Ну, мало ли что обещала.
— Нет, одно нарушение и меня выставят, а мне нравится там жить.
— Да где ты живешь, что даже родных к себе пригласить нельзя?
— На Ромашковой улице.
— Ври больше, — хмыкнула Ада. — Это ангельский район, там на несколько кварталов нет ни одного черта.
— Один теперь есть, — довольно улыбнулась Рада. — Но я обещала, что гостей водить не буду. Поэтому, как только меня возьмут корректором окончательно, обязательно отметим где-нибудь в другом месте.
— Ромашковая улица, — пораженно покачал головой Па. — Взглянуть бы хоть разок как ангелы живут.
— Да так же как и все остальные, — пожала плечиком Рада. — Вот представь наш дом, только таким, каким он был лет двадцать назад, убери оттуда всю мазню со стен, мусор с лестниц, а так же всех чертей и бесов. Будет примерно то же что у ангелов.
— Представил, — грустно ухмыльнулся Па. — Но как тебе это удалось?
— Да брешет она, — возмутилась Ада. — Кто бы ей позволил там жить? Да и на какие средства?
— Мне повезло, у Велла уехал сосед, не заплатив за пол месяца, и ему срочно нужны были деньги. Ты помнишь Велла, сына господина Тауэра?
— Вельзевула? Помню-помню, — кивнул Па. — Правда, что-то его давно видно не было.
— Потому что теперь он ангел.
— Ангел? — не поверил Па.
— Опять брешешь, — заявила Ада.
— Да еще какой, — довольная произведенным эффектом, заявила Рада. — У него крылья вот такие, — она широко развела руки в стороны. — И такие мягонькие, — девушка прикрыла глаза и вздохнула от приятных воспоминаний.
— Не верю, — заявил Па. — Но фантазия у тебя бурная, это радует.
— Да как хотите, — хмыкнула Рада. — От того, что вы не поверили ничего ведь не измениться. Ладно, передавай привет маме, а я побежала, — Рада чмокнула отца в щеку, и, проигнорировав сестру, побежала домой.
— Куда-то уходишь? — поинтересовался Велл, вернувшийся домой после Рады. Чертовка скакала от своей комнаты к большому зеркалу в коридоре и обратно, подбирая наряд для предстоящей гулянки.
— Да, иду повеселиться с друзьями, — кивнула она. — Скажи что лучше эти брюки или эта юбка? — она вышла в коридор в одном белье, прикладывая к себе то штанишки то юбочку.
— И то и другое не плохо, — несколько смутился Велл.
— От тебя никакого толку, — вздохнула Рада. — И не пялься на меня так, ты что женщину никогда не видел?
— Я не пялюсь, я любуюсь, — улыбнулся ангел. — Прекрасное эстетическое зрелище.
— Да ну? — Рада придирчиво принялась рассматривать себя в зеркале. — Хотя ты прав.
— И все же накинь на себя что-нибудь, ко мне сейчас придут.
— Кто? Разве мы не договаривались, что не водим гостей?
— Мы договаривались, что ты не водишь гостей, — возразил Велл. — И это не совсем гости, это по работе.
— Много работать вредно, — изрекла Рада по дороге в свою комнату.
