В свою очередь, я не торопился рассказывать о себе. Мне казалось неразумным раскрывать свою связь с Шондакором, пока я не смогу лучше оценить здешнюю политическую ситуацию. В данный момент я решил, что мне лучше сойти за не имеющего особого значения раба. И когда меня спросили об имени, я ответил, что меня зовут Дарджан — простая перестановка слогов моего танаторского имени. Я решил скрывать свое подлинное имя, пока не разберусь с положением в Наруке. Вполне возможно, что перушты знают о человеке по имени Джандар, который способствовал освобождению Шондакора от ярма Черного Легиона. Но о Дарджане они не могут знать, у него нет прошлого, я его только что изобрел.
— Ну, парень, что ты умеешь делать? — спросил главный допрашивающий.
— Я хорошо владею оружием, — ответил я.
Он пристально взглянул на меня.
— Ты раб и должен все ответы на вопросы свободных произносить со словом «хозяин», — коротко сказал он. Я кивнул и перефразировал ответ.
Мое заявление о том, что я хорошо владею оружием, не произвело никакого впечатления, и это меня удивило. Я очень хороший фехтовальщик благодаря теоретическим знаниям и практическому опыту, полученному в академии Лукора. Фехтовальное мастерство — редкое и трудное искусство, и каждому благородному танаторцу приходится его изучать.
Однако, по-видимому, считалось неразумным позволять рабу слишком хорошо овладевать этим искусством.
Далее меня спросили, умею ли я читать, писать и считать. Я приобрел некоторые навыки в чтении и письме танаторскими буквами, но слишком поверхностные, а арифметика в том виде, в каком она существует на Каллисто, мне почти неизвестна. Допрашивающие быстро установили, что у меня нет ни знаний, ни опыта в кораблевождении, в сельском хозяйстве, изготовлении глиняной посуды и других ремеслах. Короче, что я ничего не умею.
Они обменялись выразительными взглядами и пожали плечами.
Потом передали аукционеру на его высокой платформе записку.
— Лот М — 7709140 — Ж13, — громогласно провозгласил он. — Имя — Дарджан. Родина — Соединенные Штаты Америки. Захвачен на берегу Корунд Ладж после падения с занадарского фрегата. Возраст — около тридцати лет. Умения — фехтовальное мастерство, других нет. Физическое состояние хорошее, но спина и плечи недостаточно сильны для гребца или сельскохозяйственного рабочего.
Высоко наверху, на скамье с подушками, мой хозяин лорд Чам изучал груду документов, слушая вполуха. Но вот он поднял глаза, осмотрел меня и пожал плечами.
— Ему не нужны умения. Добавьте его к дани.
Мало может быть в жизни более унизительных состояний, чем стоять рабом перед оценщиками и узнать, что ты практически ничего не умеешь.
Ситуация была бы забавной, если бы не предвещала опасность. То, что эти расчетливые практичные бизнесмены из Перуштара сочли непригодным для любого занятия человека моего опыта на двух мирах, было ударом по моему самолюбию, которого у меня не меньше, чем у каждого. Я пробрался один в окутанный облаками Занадар, чтобы спасти из крепости Тутона прекрасную принцессу Шондакора; я, преодолевая тысячи опасностей, под чужой личиной проник в тайный совет Черного Легиона, выигравшего множество битв на всей планете; я приобрел любовь всего народа ку тад, восхищение преданных товарищей и сердце самой прекрасной женщины двух миров — и вот я отнесен к числу человеческих отбросов, олигархи Нарука не нашли во мне никаких достоинств. Конечно, это болезненная рана для моей самооценки.
И вот, пока я удивлялся этому приговору, стражники вывели меня из комнаты и отвели в загон по соседству, где собралась пестрая компания калек, слабоумных, больных и непослушных. Вот к этой непривлекательной компании меня и присоединили. Мой ошейник соединили с общей цепью. Потом стражники вышли из помещения, а я присел на корточки, кипя от бессильного гнева.
Слева от меня старик, костлявый, с покрасневшими глазами, совершенно беззубый, непрерывно болтал и при этом стонал, будто сейчас наступает его последний момент.
Справа прикован полоумный, со слюнявым ртом, с пустыми равнодушными глазами, которые свидетельствовали, что он в состоянии безмозглого растения.
И между этими двумя — Джандар с Каллисто, герой тысячи битв, величайший фехтовальщик двух миров.
Позже, когда негодование пройдет, я вполне могу найти ситуацию забавной. Но в этот момент, однако, я кипел от негодования и поклялся отомстить беззаботным олигархам Нарука, которые не могут разглядеть первоклассного бойца, стоящего перед ними.
Вскоре я успокоился, и место гнева заняли дурные предчувствия.
Я причислен к дани, к безымянному легиону обреченных и отчаявшихся людей, чья судьба — загадка; об этом способе избавления от слабых и ненужных рабов я узнал в первый день своего пленения, когда случайно подслушал разговор старого раба Канелона и рабыни Имарры.
С внутренней дрожью, которую предоставляю представить читателю, я вспомнил, как Канелон и Имарра обсуждали загадочную участь тех, кого отнесли к дани. Теперь у меня была причина проклинать свою осторожность. Получив некоторую информацию, не предназначавшуюся для моих ушей, я решил, что впоследствии она мне пригодится, и не стал расспрашивать Канелона о дани, когда была возможность.
Конечно, тогда я не знал, как быстро будет решена моя судьба. И все равно я бранил себя за то, что тогда не использовал представившуюся возможность.
К чему же меня приговорили?
Дань — кому?
На залитый кровью алтарь какого-то варварского бога? Для пыток какому-то свирепому племени, чье вторжение откладывается из-за предложенной человеческой дани?
Кому меня отдают в дань?
Никто этого не знает. Но скоро я узнаю сам — на собственном опыте.
В толпе калек, слабоумных и ни к чему не пригодных меня вывели из виллы и отвели в загон на краю города, где мы провели ночь под холодным дождливым небом; нас стерегла хорошо вооруженная бдительная стража.
А утром мы вышли из города Нарука, направляясь к неизвестной цели и загадочной судьбе.
КНИГА ТРЕТЬЯ. ЗАМЕРЗШИЕ ЗЕМЛИ
Я дошел до такого места в своем рассказе, где должен описать события, свидетелем которых не был, приключения, в которых не принимал участия.
В то время, когда эти события происходили, я о них ничего не знал и узнал только много времени спустя.
Первым обнаружил мое отсутствие на борту «Джалатадара» ятун Коджа.
Гигантский артропод заметил, что меня не видно. Воздушный корабль, в котором мы совершали полет к Городу-в-Облаках, парил над поверхностью Корунд Ладж. Пополнив запас пресной воды, корабль поднялся на высоту в три тысячи футов и двинулся на запад в направлении Белых гор.
