— Капитан Седжек, насколько мне известно, когда в деле фигурируют избитая до полусмерти женщина и двое мужчин с легкими телесными повреждениями, обычно расследуется нападение мужчин на женщину, а не наоборот. — В голосе Коулы послышался сарказм. — Я же вижу кандалы на ее руках и ногах. Следовательно, я могу предположить, что ее рассматривают в качестве главной и единственной обвиняемой. Даже если девушка сама начала драку, напав на старшего по званию, — что ж, она не успела нанести большого ущерба и, кроме того, была достаточно, если не излишне строго, наказана. Кроме того, я полагаю, что кандалы в данном случае совершенно не нужны и превращаются из средства обеспечения безопасности в орудие издевательства над человеком, который не то что убежать, а стоять на ногах не может. Если вы не снимете с нее цепи, боюсь, вам некого будет представить к окончательному расследованию.
Капитан кивнул и окликнул сержанта Стэммела.
— Да, сэр, — отозвался тот.
— Выделите людей из своего взвода. Пусть они отконвоируют ее в лазарет. Стража, снять с нее оковы. Свидетели завершат свое обследование позже.
— Ну вот, — обрадованно сказал конвоир, — сейчас снимем. Себ, давай ключи, и поживее.
На плечо Пакс легла рука Стэммела:
— Все будет хорошо, Пакс, вот увидишь.
Сняв с ее рук и ног цепи, охранник поинтересовался:
— Я вам еще нужен, сержант?
— Я отведу Пакс в лазарет. А вот Воску ты еще можешь понадобиться. И цепи не убирай далеко.
Стражник ухмыльнулся.
— Понял, — сказал он и отошел, позвякивая цепями, в угол двора.
Опираясь на плечо Стэммела, Пакс сумела сама пройти через плац ко входу в лазарет. Но за дверью сразу же упала бы на пол, если бы сержант и один из солдат не подхватили ее. Они подняли девушку и отнесли ее в палату, где Майя уже приготовила бинты, миску с примочками и кружку с настоенным на сонных травах вином.
Выйдя из лазарета, Стэммел с бесстрастным лицом прошел мимо Коррина и встал в строй во главе своего взвода. Чернобородый новобранец прятал глаза и вообще выглядел неспокойным, более бледным, чем обычно.
Над плацем раздался голос капитана.
— Вы готовы выслушать показания? — обратился он к свидетелям.
Те кивнули.
— Хорошо, — сказал капитан. — Начнем с меня. Вчера вечером я обсуждал план следующего дня с сержантами учебных взводов и офицерами гарнизона. Неожиданно нам передали сообщение от одного из новобранцев сержанта Стэммела о том, что в казарме его взвода какие-то беспорядки. Судя по сообщению, в дело оказался замешан и капрал Стефи. Я, сержант Стэммел и два капрала из его взвода бросились в казарму. Уже в дверях я увидел вот этого новобранца, — капитан показал пальцем на Коррина, — державшего женщину. Стефи лежал на полу с окровавленным лицом и следами удушающего захвата на горле. У женщины был разбит нос и рассечена бровь, да синяк под глазом начинал распухать. Других травм, обнаруженных сегодня утром, я тогда не заметил. Сама она также не жаловалась на боль и раны. Державший ее новобранец доложил, что ему пришлось вмешаться, чтобы женщина не убила капрала, и что он только что смог скрутить ее и оттащить от пострадавшего. Капрал Стефи находился в шоке и не смог внятно объяснить, что произошло, но все же я выяснил, что он предлагал женщине вступить с ним в физическую близость. Затем, уже по словам новобранца Коррина, получив отказ, он стал настаивать, не более того. Она же набросилась на него с кулаками. В тот момент было явно видно, что Стефи ранен, вполне вероятно, что серьезно. Я приказал арестовать женщину и поместить ее в карцер, назначив окончательное расследование на сегодняшнее утро. Сержант Стэммел попросил разрешения встретиться с арестованной, а затем некоторое время спустя пришел ко мне и сказал, что желает проведения окончательного следствия капитаном Валичи, в чьей юрисдикции находятся как личный состав, так и территория учебного центра. Я согласился и, для того чтобы зафиксировать вещественные доказательства, улики и показания участников инцидента, приказал вызвать двух независимых свидетелей, чьи кандидатуры были согласованы с сержантом Стэммелом.
— Говорила ли женщина о чем-нибудь вчера после задержания? Вы допрашивали ее?
— Нет. Все рассказал второй новобранец. Она не выдвинула возражений. Ситуация казалась очевидной.
Дворецкий обернулся к Стэммелу:
— Вы согласны с вышеизложенным, сержант?
— Да, сэр. Могу ли я продолжить, внеся кое-какие дополнения?
— Пожалуйста, мы вас слушаем.
— Посетив Паксенаррион в камере, я обнаружил, что ей нанесены значительно более тяжкие повреждения, чем казалось сначала. Мне стало ясно, что эти раны и травмы делают рассказ Коррина, второго новобранца, неполным, если не противоречащим истине. Рассказ Пакс был более логичным и правдоподобным.
Повторив то, что сказала ему Паксенаррион, Стэммел продолжил:
— Как видите, это более убедительно объясняет появление такого количества ушибов, ран и ссадин на теле женщины, чем версия Коррина. Теперь я позволю себе дать им обоим краткие характеристики. Паксенаррион была одним из лучших новобранцев за последние годы — честным, любящим службу и умеющим работать. Коррин же постоянно совершал мелкие нарушения дисциплины, а кроме того, затаил на Пакс обиду за то, что она отказалась спать с ним.
— Кто эта девушка и откуда она родом?
— Дочь фермера с северо-запада. Она убежала из дома, отказавшись выходить замуж, потому что мечтала стать солдатом.
— Понятно. А этот… ну, Коррин?
— Он записался в отряд в Белом Ущелье; утверждает, что служил в гвардии графа Серлина, но захотел… более деятельной службы. Если не ошибаюсь, таковы были его слова.
— Несмотря на не лучшую характеристику, он все еще в списках и на довольствии.
— Сэр, новобранец Коррин не сделал ничего, что было бы безоговорочным поводом для его отчисления… — Невысказанное «пока» повисло в воздухе.
Сделав паузу, Стэммел добавил:
— И все же осмелюсь повторить: на Коррина постоянно поступали жалобы от моих капралов Девлина и Боска, от инструкторов и других новобранцев.
— Это неправда! — с искаженным от злости лицом крикнул Коррин. — Вы ее выгораживаете! И так все время. Еще бы — смазливая девчонка. Я уверен, что кто-то из вас трахается с ней, если не все по очереди…
Голос Коррина оборвался, когда оба капрала резко шагнули вперед из строя. Стэммел, бледный от гнева, жестом остановил их. Первой нарушила паузу Коула Министьера. Подойдя к Коррину, она смерила его взглядом и сказала:
— Да… Слова, достойные… настоящего мужчины…
Вслед за этим она плюнула Коррину на ноги и, подойдя к капитану, сквозь зубы произнесла:
