— Не действует. Заправила имеет громадный дар убеждения, но он не может приказать нам совершить что-либо самоубийственное. Красавица и для нас, естественно, красавица, но не более. Мы ее чарам в отличие от других мужчин вполне способны противостоять. И так далее.
— Заправила?
— Вожак. Прозвища других Избранных могут меняться, но Вожак всегда зовется Заправилой. Во всяком случае, к тем двоим, что я знал, обращались так.
— Ты знал двоих?
— Крушила, — вздохнул Старый Воин, — я был знаком по крайней мере с двумя из каждых Избранных. Я на десяток лет старше самого старого из восьмерки. За мной идет Ясновидец, а за ним Всезнайка.
— Всезнайка?
— Действующий ныне Ведун. Старика — его предшественника называли Сказочником. Не знаю, что Сказочник делал после ухода на покой, но думаю, что он давным-давно помер. Впрочем, я, кажется, ошибся. По старшинству третьей была Красавица. Она выпала у меня из памяти, поскольку я никогда ее не видел. Итак, это были: Ясновидец, Красавица, Всезнайка, за которыми, как мне кажется, следовал Вор.
— А у Вора есть прозвище, как, например, Заправила или Всезнайка?
— У Вора? Не знаю. Я же сказал, что никогда ее не встречал.
— Ее?
— Да. Сейчас это женщина. До нее был мужчина.
— И как долго она занимает этот пост? — спросил Крушила.
— Довольно давно. Но она стала Избранной еще совсем девчонкой, — ответил Воин и вздохнул: — Следующей по возрасту должна быть Говорунья — бедная, маленькая Болтунья! За ней следует новый Заправила, а за ним — Лучник. Кличка у него простая — Тетива. До него был парень по прозвищу Стрела. Я встречался с Тетивой только раз. Молодой человек не поленился разыскать старика, чтобы продемонстрировать свое искусство. Это случилось несколько лет назад. Тетива способен творить чудеса со своим оружием, так же как я с мечом, но не могу сказать, что он как личность произвел на меня сильное впечатление.
— Расскажи мне подробнее обо всех.
Старик тяжело вздохнул, но рассказ продолжил.
После этого почти каждый вечер, когда Паучок и Непоседа отправлялись спать, Воин рассказывал Крушиле, а иногда и Арфе, все то, что знал об Избранных. Не гнушался он делиться слухами и сплетнями о нравах и жизни членов Восьмерки. Крушила много узнал и о чародеях, с которыми, имея дело с Советом Бессмертных, сталкивался Избранный Воин. Не оставил он в стороне и Лордов-Чародеев, как действующего, так и двух его предшественников. Старый Воин, похоже, видел в своих россказнях лишь пустую болтовню, но Крушила относился к ним более чем серьезно и оправдывал свою любознательность тем, что ему когда-нибудь придется вступить в контакт с семеркой Избранных, консультироваться с членами Совета Бессмертных, и даже, возможно, сойтись лицом к лицу с Лордом-Чародеем. Чем больше он будет знать об этих людях, тем больше у него будет шансов на гармоничное с ними сотрудничество.
Арфа даже и не пыталась найти оправданий своему любопытству. Она просто-напросто считала, что долгими зимними вечерами больше нечего делать, кроме как слушать россказни старика. Тем более что замерзшие пальцы не позволяли как следует играть на любимом инструменте.
Крушилу особенно интересовали слова Избранного Воина о правящем Лорде-Чародее. В них он искал подтверждение того, что правитель — существо доброе, пребывающее в здравом уме, и что Избранных не призовут его устранять.
Но действующий Лорд-Чародей, был, увы, кем-то вроде отшельника, и Избранный Воин встречался с ним лишь раз, да и то много лет назад. Создавалось впечатление, что о нем толком никто ничего не знал. Родом Лорд был с юга и, по слухам, проводил почти все время в башне на холмах Гэлбек, в стороне от ближайшего поселения. Старый Воин не знал, чем это вызвано. Вполне возможно, что Лорд-Чародей не хотел никого тревожить своим присутствием, но нельзя было исключать и того, что он искал уединения, дабы без помех творить свои заклятия. Предыдущий Лорд-Чародей был дружелюбным, веселым и всеми любимым человеком. Обитал он в особняке средь шума и гама стоящего в Среднеземье торгового города под названием Опрокинутая Корзина. Анекдотами об этом правителе Избранный Воин развлекал Крушилу и Арфу несколько вечеров. Лорд Опрокинутой Корзины, судя по всему, обладал завидным чувством юмора и обостренной тягой к справедливости, и некоторые наказания, которые он налагал на преступников, казались весьма забавными. К насильникам вдруг начинали пылать похотью огромные вепри, а у воров всю одежду регулярно похищали еноты.
Так проходили вечера, а днем Крушиле приходилось выполнять работу по дому — приносить и растапливать лед, запасать дрова, убирать жилье и, конечно, час в день заниматься фехтованием.
В течение часа Крушила получал удары и мучился от того, что в ответ никак не может поразить своего противника.
В один холодный день, получив за пару секунд удар по уху и укол в грудь. Юный Воин бросил палку на утоптанный снег и возопил:
— Ничего не выходит! Я еще ни разу не победил тебя!
— Верно, — сказал старик, немного удивившись вспышке ученика. — И не победишь до тех пор, пока не будешь готов занять мое место. Если ты запамятовал, то я не просто хороший боец, я лучший боец в мире, чье могущество гарантируют все лерры стали и мускулов. Меня по определению невозможно победить в четной схватке.
— В таком случае какой толк от этих бесконечных учебных боев?
— Во-первых, — спокойно ответил Избранный Воин, — тебе известно, что я обязан практиковаться по часу каждый день. И ты будешь заниматься тем же, как только займешь мое место. В конце концов это станет для тебя жизненной привычкой. Поверь, сражаться с живым противником гораздо веселее, чем колошматить манекен или дерево. Во-вторых, парень, ты меня в конечном итоге побьешь, и как только ты прольешь мою первую кровь настоящим клинком, мои магические силы можно будет передать от меня к тебе, после чего ты уже не сможешь изменить свое решение стать Избранным. Ты быстро обучаешься и сражаешься все лучше и лучше. Обучение идет настолько успешно, что здесь, как мне кажется, не обходится без магического вмешательства. Хотя я не знаю, что или кто за этим стоит — чародеи, лерры или нечто такое, что заключено в тебе самом.
— Но коль скоро ты величайший в мире боец, то как я смогу тебя победить? Твоя магия мне этого не позволит!
— Но зато я позволю. Я же сказал, что меня невозможно победить в честной схватке, но кто говорит, что мы станем сражаться честно?
— Тогда почему бы тебе не позволить мне победить сейчас и не покончить со всей это тягомотиной? Мне до смерти надоело, что ты меня постоянно публично унижаешь.
