Они положили его в палатах Учителя Трав, и Мастер заботливо выхаживал Джеда. Шрамы на лице, шее и плече были глубоки. Они с трудом поддавались лечению, сохраняя в себе всю силу зла. Чёрная кровь не слушалась заклятий и продолжала течь. Между жизнью и смертью метался Джед в лихорадке, и не было магии, способной потушить пламень, сжигавший его изнутри.
Неподалеку, во внутреннем дворике Дворца, под открытым небом, где весело играл фонтан, лежал Владыка, но он был холоден. Те, кто стояли здесь, уже не произносили заклятий и не пытались лечить. Шёпотом они перемалвливались между собой, а затем снова, не отрываясь, смотрели на старца. Владыка лежал неподвижно, нос его заострился и стал похож на клюв, а высокий лоб да седые пряди волос в лунном сиянии приняли цвет слоновой кости. Спасая Джеда, Неммерл растратил все силы и теперь умирал. Но смерть Великого Мага отличается от кончины простых людей. Много раз в своей жизни Неммерл бродил дорогами великой владычицы Тьмы и теперь ясно сознавал, что происходит. Он знал, какой путь предстоит совершить ему. И когда Владыка вновь посмотрел на звёзды, то никто из присутствующих не мог уже сказать, какие из звёзд предстали сейчас пред его взором, может быть, и те, что никогда не увидят рассвета.
Ворон Осскил, что был при Владыке последние тридцать лет, бесследно исчез. Больше его никто не видел. «Он указует дорогу», — сказал Учитель Согласия.
Теплый ясный день сменил, наконец, ночь. Храм Мудрости и весь город в траурном молчании встретили новую зарю. Никто не осмелился вымолвить слова, пока ровно в полдень не зазвонили колокола Башни Песнопений.
А ещё через день Девять Учителей Острова собрались вместе под сенью деревьев в Роще Единого. Девять непроницаемых завес сотворили они вокруг Рощи, чтобы никто не помешал их решению — кто из магов Земноморья станет новым Владыкой. Выбор пал на Геншера Странника. И сразу был снаряжён корабль для многотрудного путешествия через всё Сокровенное Море, чтобы привезти вновь избранного и возвести его на престол. Сам Учитель Ветров стоял на корме судна и управлял погодой. Подобно птице, корабль выпорхнул из гавани и вскоре исчез за горизонтом.
Но об этих событиях Джед ничего не знал. Целых четыре недели он был в постели, ничего не слыша и не видя, и только звериные вопли исходили из его груди. Однако, благодаря нечеловеческим стараниям Учителя Трав, раны Джеда стали постепенно затягиваться, и лихорадка отпустила его. Мало-помалу он вновь начал слышать, но уста Джеда по-прежнему хранили молчание. И только осенью Учитель решился открыть ставни в его комнате и впустить, наконец, яркий солнечный свет. С той самой ночи Джед знал только тьму. Сейчас он увидел свет. От неожиданности он закрыл лицо руками и разрыдался.
Даже с приходом зимы к Джеду так и не вернулся дар речи. Мастер продолжал держать его в больничных палатах, стараясь восстановить ему утраченные силы. И только ранней весной Джеду разрешено было предстать перед новым Владыкой.
Ни одному из знакомых Джеда не разрешалось навещать его во время болезни и теперь никто не узнавал его, когда он проходил мимо. Совсем недавно он казался сильным и гордым, независимым и тщеславным, а теперь перед всеми предстал надломленный, униженный человек, который боялся поднять взгляд и, крадучись, пробирался во Дворец. Избегая ненужных встреч, он сразу направился во внутренний дворик, к фонтану. Когда-то Джед встретил здесь Неммерла, а ныне его поджидал Геншер.
Новый Архимаг также был облачён в белые одежды, но кожа его, как и у всех людей восточного побережья, была чёрной.
Джед преклонил колено и произнёс обычную клятву Верности. Геншер по-прежнему хранил молчание.
— Мне ведомо, что сделал ты, но я не знаю, кто ты, следовательно, я не могу принять обета твоего, — наконец сказал он.
Джед встал и, чтобы удержаться, схватился за соседнее деревце. Говорить он мог с трудом, поэтому, превозмогая себя, он вымолвил почти по слогам:
— Владыка... мне надо оставить обитель?
— А ты желаешь этого?
— Нет.
— Чего же ты хочешь?
— Остаться. Учиться. И вернуть... зло...
— Сам Неммерл не смог сделать этого. Нет. Я не разрешу тебе покинуть остров. Сила Учителей и общая защита отпугивают зло. Но если ты покинешь эту землю, то тварь, которую ты выпустил на свободу, найдёт тебя, войдёт в твою душу, и ты станешь простой игрушкой в руках Зла. И тогда из человека ты превратишься в геббета, в существо, творящее зло даже при свете дня. Оставайся здесь, пока не окрепнешь и не сможешь, наконец, защитить себя сам. Разве ты не чувствуешь, что твоя Тень уже ждёт тебя, ждёт у самого порога обители? Видел ли ты её с тех пор, как освободил?
— Во снах, Владыка... Я даже не знаю — что это.
— И мне неведомо. Оно не имеет имени. В душе твоей скрывается огромная мощь, но направил ты свою силу по неверному руслу. Ты сотворил заклинание, которое не смог даже удержать в своей власти. Тебе было неведомо, как это заклинание может отразиться на Всеобщем Равновесии Света и Тьмы, Жизни и Смерти, Добра и Зла. Только гордость и ненависть заставили тебя совершить подобное. Чего ж удивляться, что результат оказался столь печальным? Ты вызвал дух из царства мёртвых, а вслед за ним вышла и частица Смертоносной Силы. Самое ужасное, что вышла она из той сферы бытия, где неведома власть Имени. Зло, выпущенное тобой в Свет, будет действовать теперь только через тебя — вы связаны невидимой цепью. Тень — это обратная сторона твоей надменности, твоего невежества, а разве у Тени есть имя?
— Лучше б я умер... — прошептал Джед.
— Да кто ты такой, чтоб знать, что лучше?.. Ты, за кого отдал жизнь Великий Неммерл?.. Хватит. Оставайся здесь. Это единственное место на земле, где ты можешь чувствовать себя в безопасности. Живи, посещай занятия. Я наслышан о твоих способностях. Продолжай учиться — это всё, что ты можешь.
С этими словами Геншер исчез. Джед долго ещё стоял на прежнем месте и не отрываясь смотрел на фонтан — ему казалось, что Неммерл говорит с ним. Когда-то здесь он впервые услышал язык Света, теперь Тьма шепнула ему своё заветное слово.
Он покинул двор и направился в Южную Башню, в свою старую келью, которая так и пустовала всё это время. Он просидел здесь один. Раздался гонг, призывающий к ужину, и Джед направился вместе со всеми в Трапезную, но за Длинным Столом он даже не поднял лица от своей тарелки и не ответил ни на одно приветствие. Дня через два его оставили в покое. Одиночество стало единственным сокровенным желанием, ибо больше всего на свете он боялся Тени, которая установила теперь с ним невидимую связь и в любую минуту могла завладеть его душой и причинить горе невинным.
