Вспомнил об опустевшем троне – и мысли соскользнули в привычную колею. А впереди уже замаячила раззолоченная ограда Дома вердиктов, напоминавшая Тринадцатому магу – в чем он порой осмеливался себе признаться – дамскую гребенку. Он поддернул рукава мантии, казавшиеся кружевными из-за россыпи дырочек, и с угрюмой решимостью захромал к воротам.
Сам Дом вердиктов, защищенный помимо пижонской ограды широкой полосой голой земли, представлял собой еще более впечатляющий образчик дурновкусия. Любой обыватель, независимо от толщины кошелька, замирал в восхищении при виде этого ослепительного миража. Заклинатель же не поднял головы. Он боялся, что увидит за Домом его тень, – что не справится с собой, сместит зрение и увидит. А зрелище самого Дома давно приелось.
Формой главное правительственное учреждение более всего напоминало песчаный холмик, насыпанный гигантским младенцем и им же любовно изукрашенный. Башни, башенки, шпили, заостренные арки и пучки колонн, торчащие просто так, словно деревья в роще, покрывали его подобием вздыбленной щетины. В просветах между архитектурными излишествами теснились затейливые статуи. Внимательный взгляд мог бы различить в этом скоплении и гадов подводных, подземных и наземных, и все три класса существ (живых существующих, живых несуществующих и неживых), и древних героев, и полубогов – словом, целый зверинец. А может, и не мог бы, раньше ослеп от золотого сияния.
Окон в постройке не было.
Заклинатель прошел сквозь частокол из золотых прутьев, даже не замедлив шага. Вымощенная плиткой дорожка вытянулась через волнистый песок, будто мостик, перекинутый через золотистый ручей. Обманчивое впечатление! Недоумку, дерзнувшему вторгнуться за ограду Дома вердиктов, стоило предпочесть лежащие вокруг зыбучие пески – поговаривали, бездонные. Грозила ему разве что смерть, вещь обыденная. А приманчивый «мостик», созданный будто нарочно для соблазна, переправлял незваного гостя в куда более отдаленные и негостеприимные пределы мира. Пройти здесь могли только маги тринадцати древних родов – ну и особы королевской крови, впрочем ни в чем подобном не нуждавшиеся, поскольку интереса к деятельности магического Совета они отродясь не проявляли. Это опознающее устройство, охранявшее подступы к Дому вердиктов, служило с долегендарных времен и обещало прослужить еще столько же. Добротно сработали предки. Тринадцатый, правда, не понимал зачем. Наследники больших магических родов были и без того известны, да и не сунется сюда посторонний. Отключить антикварное изделие, однако, не получалось – силенок не хватало. Так и ходили члены Совета по плитчатой дорожке, будто всякий раз экзамен предкам сдавали.
Каменные стражи – крылатые хищники и нелюди – восседали по сторонам прохода на постаментах, уходивших в недра земли, в другой мир. Они приподымали веки, провожали Тринадцатого взглядами яростно-желтых самоцветных глаз. Самые непоседливые выгибали шеи, поворачивали вслед магу граненые морды. Поравнявшись со своим любимцем, скальным котом, Заклинатель мимоходом погладил зверя по запыленной лапе. Тот довольно рыкнул, выпустил и вновь спрятал когти-кинжалы, еще ниже пригнул голову, увенчанную парой скрученных улитками рожек перед ушами и устрашающим костяным наростом на носу. Будто ласки просил.
Стражи скучали. Поставленные сюда в незапамятные времена, они и забыли уже, когда в последний раз снимались с места, чтобы настичь и растерзать чужака. Все были разные – каждый по-своему чуден – и подобраны с тем умыслом, чтобы любому злоумышленнику, человеку и не человеку, мог заступить путь боец, его превосходящий. Часть этих существ Тринадцатый маг знал, о некоторых читал, а про иных и не слыхивал. Так давно они перевелись, что и названия в память о себе не оставили. Порой его колола жалость к этим скованным героям, к могучим сущностям, столь древним, что и враги их успели исчезнуть и забыться. Не с кем биться, незачем быть! «О, боги, отцы, оставьте нам наших врагов», – вспоминал он классические, в школе вызубренные строки. Вспоминал – и лишь теперь прикасался к их сокровенному смыслу. Друзья забудут, ближние станут дальними, а враги будут помнить вечно! Стражи пережили своих врагов – и перестали быть стражами. Утрата собственной природы – вот что заковывало их в камень вернее самых страшных заклятий, догадывался Тринадцатый.
Он замедлил шаг у последнего постамента. С кем призван был бороться этот четырехрукий хвостатый карлик с бычьим торсом и парой широкоротых голов? Как-то в давнем странствии Заклинатель набрел на кости, обращенные временем в камень. Отлично сохранившиеся кости, почти целый скелет престранного вида. С великими предосторожностями доставив их в столицу, он с трепетом мальчишки, улизнувшего с уроков, чтобы впервые в жизни напиться, заперся в кабинете и прочитал по книге заклинание Облечения формой. Сперва ничего не происходило. Скелет лежал себе, будто не разумея человеческой речи, и Заклинатель со смешанным чувством досады и облегчения захлопнул тяжеленный том.
Громкий хлопок – кости подпрыгнули на столе, и скелет с натугой, хрустя всеми сочленениями, начал изгибаться. Благоговение и жуть охватили Заклинателя при виде яростных усилий мертвой формы уловить, удержать, присвоить себе жизнь. Кости утратили сходство с камнем, выгладились, заблестели. Воздух над ними задрожал, словно над пламенем свечи, побежал волнами, расслоился на ленты, которые, уплотняясь, приобретали неприятный сизый оттенок. Они сплетались клубком весенних змей, убыстряя движение, и на глазах оцепеневшего околдованного мага кости стали обрастать формой, будто скольжение воздушных токов выявляло ее незримое присутствие. Обрисовались мощные лапы в бородавчатой коже. Полупрозрачные когти отчетливо клацнули о каменную столешницу, и скелет – нет, уже не скелет, а жутко светящееся, колеблющееся, содрогающееся чудовище – стал неуверенно приподниматься. В том, что это именно чудовище, сомневаться не приходилось. Его грудь, бока и спину защищали отлично пригнанные пластины панциря. Длинный гибкий, как хлыст, хвост со свистом хлестал по столу, кроша камень. Под стеклянистыми покровами змеились в пластах мышц синие сосуды, пульсировала светящаяся кровь. Существо – хотя это было никакое не существо – кое-как утвердилось на могучих задних лапах и выпрямилось, слепо поводя передними, отвратительно схожими с человеческими. Его трясло и выкручивало, скелет животного не мог бы выдержать такие корчи. Чудовище светилось нехорошим мертвенным светом, порой разбрасывая искры, гаснущие с сухим треском. И совсем не пахло – то есть не пахло плотью, ни живой, ни мертвой. Пахло машинерией, железом и кожами и еще чем-то, чему у мага не было названия, пахло огненными сполохами в небесах, когда в сухом воздухе над землей, не поглотившей ни одной дождевой капли, растрачиваются и затухают навсегда отголоски безжалостных битв великих магов прошлого. Двигалось создание странно, будто дергунчик-марионетка.
