- Спасибо, сэр. ...Потом погуляю, посмотрю Лондон, магический, маггловский, - принялась я излагать свои незамысловатые туристские планы. - В "Диагонали", говорят, послезавтра поют "Виэд Систерз", может, прорвусь. Если получится, в Москве все умрут от зависти, у нас их никто вживую не слышал. Бабушке куплю кофту с шерстью грифона, а если еще деньги останутся, то себе настоящую английскую мантию! Лиловую, от Меривезы. Но вам это, наверное, неинтересно?
- Вы живете с бабушкой?
- Да, сэр.
- Простите за личный вопрос, мисс Хитрых: а что случилось с вашими родителями?
- Ничего, насколько я знаю. Мать живет в Москве, она, как у вас говорят, маггл.
Да, пожалуй, английское слово здесь больше подходит. На "нормального человека" моя мама похожа не больше, чем здешняя профессорша прорицания. И по тем же причинам. Маманя - шарлатанка. Лечебная магия, ясновидение, возврат любимого с гарантией. Я очень надеялась, что на этом личные вопросы закончатся, но фиг-то.
- А ваш отец - волшебник?
- Понятия не имею, сэр. Никогда его не видела. Но по теории вероятности - вряд ли. В российской популяции колдунов не так много.
Ну, теперь жди следующего вопроса. С логикой у него все в порядке. Ох и давно мне не приходилось об этом рассказывать - в Дурмштранге все про нас и так знали.
- Извините еще раз, мисс Хитрых, но, если я правильно понял, ваша бабушка - очень незаурядная ведьма, и при этом оба ваших родителя... не принадлежат к волшебному сообществу?
- Род Хитрых проклят, сэр, - коротко сказала я. - Давно, еще при царе Алексее Михайловиче, кому-то мы крепко наступили на хвост. Магические способности в нашей семье передаются по женской линии через поколение. Моя мать - маггл, моя прабабка была магглом - комсомольским вожаком, если вам это что-то говорит. Если у меня родится дочь, она тоже будет магглом. А колдуньей может быть только дочка моей дочери. Вот так.
Снейп ответил не сразу. Сначала пробормотал что-то замысловатое с упоминанием Мерлина и красного змеиного яйца (будем считать, что я не поняла). Потом сказал:
- Мисс Хитрых, я сожалею. Это, наверное, ужасно. Матери и дочери... маги и магглы в одной семье... просто чудовищное проклятие. Никогда о таком не слышал.
- Мы привыкли, сэр. В России, кроме нас, есть еще две такие семьи. Когда-то это была довольно распространенная порча, но другие роды, которые от нее пострадали, уже прервались. Понимаете, когда у магглов, тех же коммунистов, рождается ведьма... или в колдовском роду появляется нормальный ребенок... хорошо, если бабка жива, а если нет, то у девочки мало шансов. С другой стороны, в нашем положении есть и плюсы. Бабушки лучше воспитывают детей, чем мамы, это же ваш Киплинг сказал.
- Да, совершенно верно, - сказал он. - И потом, знаете, мисс Хитрых, я как педагог не раз убеждался, что чистоте крови придают совершенно неоправданное значение. Нравится это нашим аристократам или нет, но магглорожденные бывают весьма талантливыми! Потом, когда человеку - я говорю для примера - приходится расти в неблагоприятном окружении, это великолепная тренировка. Можете мне поверить, я преподаю в Хогвартсе полтора десятка лет!
Как-то очень горячо он заговорил. Не в своем стиле. Мне захотелось спросить, кто он сам - чистокровный волшебник или наоборот, но я остереглась. Если он чистокровный, от меня, пожалуй, после такого вопроса мокрое место останется. Если нет, то... тем более.
- В России этому вообще не придают значения, сэр, - сказала я. - Не от хорошей жизни - за последние сто лет число волшебников у нас резко уменьшилось. Если мы будем еще и родовитостью считаться, то сойдем на нет. В конце концов, какая разница? Ведь самые первые волшебники были детьми магглов, правильно?
- Когда Адам пахал, а Ева пряла, где был волшебник? - подхватил он, заменив слово gentleman на magician. Я засмеялась, а он попросил:
- Расскажите про вашу школу. Кто туда едет учиться, кроме русских и болгар?
Рассказывать про Дурмштранг весело - когда знаешь, что больше не надо туда возвращаться. Я и рассказывала. Про чумовых восточных немцев, про мою одногруппницу Цветану - обе ее бабки были вилами, и как от нее дурели мальчишки, это надо было видеть! - про анимагов-полиморфов, которых у нас было двое, про якутскую погодную шаманку... О Каркарове Снейп отказался говорить напрочь. А я за это не сказала ему, где находится Дурмштранг.
Тем не менее мадам Помфри попала в самую точку. Вечер воспоминаний у нас получился.
-...А у нас в группе учились братья-прибалты, умели вызывать бурю на море. Из рыбацкого рода, при этом сами в море ходить ненавидели, их укачивало. Так что портить погоду они наловчились просто здорово. Вот я и подумала: у нас есть Аюга, есть эти горячие эстонские парни... В общем, дальше вы понимаете. Не было у этих гадов больше никакого квиддича, была сплошная погодная аномалия. Как только их команда на поле - конец всему: сверху мокро, снизу грязно!
- Да, кстати о квиддиче. У нас на курсе была одна шайка, из... с другого факультета. Полные идиоты. Все время цеплялись ко мне: то стукнут сзади, то крысу дохлую бросят в котел, то имя мое переврут... Надоели страшно. Пришлось плеснуть им в пиво безадресного однополого приворота... Нет, вы не думайте, не длительного, всего на сутки. И не очень крепкого. Не знаю, как после этого прошла их дружеская вечеринка в узком кругу, но надеюсь, успешно! - он шкодливо ухмыльнулся.
- Но, сэр... - Я не знала, возмутиться мне или засмеяться. Ну ничего себе! И при этом человеке я стеснялась вспоминать, как прикололась над Поляковым! Вот тебе и закрытая английская школа... Но как, однако, схоже протекала наша трудная юность, и какие одинаковые идеи посещают начинающих зельеваров, когда их обижают!
- И я нисколько не сожалею. Эти четверо и были самые настоящие...
А вот это маггловское английское словечко я поняла, отрицать не буду. Ибо сказано: в любом чужом языке первыми обычно выучиваются самые грязные ругательства.
- Профессор!.. - укоризненно воскликнула я.
- Прошу извинить, - отозвался он без тени раскаяния. - Но вы просто их не знали, Ст... мисс Хитрых.
Он снова улыбнулся светлым воспоминаниям юности. Потом помрачнел.
- Конечно, когда они проспались, то скоро вычислили меня. А их было четверо... ну, или трое, четвертого можно было не считать... Жаловаться не пошли, никому не признались, что плохого им сделал Снейп, - он рассмеялся, цинично и громко, как подросток, и я вдруг ясно представила его пятикурсником. Честно говоря, не люблю таких пацанов. - Еще бы! Я потому и думаю, что опыт удался, уж очень они меня ненавидели, а молчали, как флоббер-черви в салате. Так никто и не узнал. Зато они сами со мной сквитались. Как у них принято, без взрослых. Один раз чуть не убили, а в другой раз...
