— Либо попали в иное время, — ответил Ллейн, лицо которого оставалось спокойным и непроницаемым, — в тот год, когда ни о каких Отверженных еще не было и мысли, даже у Троих Творцов. Помните, что мы были направлены сюда Камнем Времени.
Элейни была уверена, что взрослые должны быть умнее ее; обратного мнения не допускала вколоченная в нее неполноценность, забитость и пригоршня страхов; одним из них был страх нескромности, за которую обязательно накажут, — не взрослые, так Судьба. А потому девочка с удовлетворением кивнула, решив про себя, что эльф замечательно, великолепно умен: раз, во-первых, сумел разгадать загадку Серого Камня, а во- вторых, раз счел нужным поделиться ею со всеми, без колебаний, которые испытала Вайра. Тем самым показав, что отныне они вместе, все четверо, будут думать и решать, прислушиваясь к словам и мыслям друг друга. По крайней мере девочке хотелось думать, что в словах его крылся именно этот смысл.
— Тогда, может быть, — неожиданно высказался взволнованный Терт, — ответ, который должен был дать Камень, это именно то, что нас перенесло сюда? И только здесь мы сможем повлиять на ход вашей истории, потому что уже знаем, что произойдет, а чего нужно не допустить, и сможем спасти то, ради чего нас призвали?
— Никаких особенных событий былого, в которых мы своими силами могли бы повернуть ход истории в иное русло, так, чтобы будущее стало безопаснее, мне на ум не приходит, — без насмешки ответил Ллейн, вынимая из-под рубахи маленькое серебряное деревце, которое, как знала Элейни, было напитано магией живой природы и служило, кроме всего прочего, для разговора на расстоянии, — с Братьями, пославшими эльфа и великана Вельха их спасти.
— Будем надеяться, что нас перенесло не в годы войны Высших Рас и что нам не предстоит закрыть Врата Небес, перед тем как мои предки войдут в Элиду сквозь них, — мрачно усмехнувшись, кивнула Вайра. Затем вздохнула, поежившись, вглядываясь в темноту, колышущуюся впереди между холмами, и справа, за кромкой Хельтавара, — в темноту, еще не разогнанную восходящим светилом.
Элейни вдруг очень захотелось подружиться с ней, узнать Отверженную получше. Она посмотрела на женщину, пытаясь поймать глазами ее лицо, и, встретив темные зрачки, слабо вздрогнув от этого внимательного, цепкого взгляда, робко предложила:
— Возьмите Гертов плащ, госпожа Вайра. Мне он слишком тяжел, — и, не дожидаясь, пока кто-нибудь из них возразит, сняла его с себя, не без труда протягивая женщине в платье синем, как ночь.
Отверженная скупо улыбнулась.
— Иди сюда, — сказала она, рассматривая девочку спокойно и доброжелательно, — тут хватит места нам обеим. Спасибо тебе, воин Герт.
В голосе ее не было насмешки, даже доброй, но Элейни была уверена: Вайра дала молодому охраннику понять, что видит его симпатии и желания насквозь. Вот только, подумала девочка, до него все это так и не дошло. Кивнув женщине, с широкой белозубой улыбкой он посмотрел на Ллейна, изучающего поля впереди, и спросил:
— Может быть, нам лучше быстрее идти туда? Если здесь найдется какое-нибудь поселение, мы, наверное, быстро узнаем, где оказались... И когда.
— Ты прав, — обернувшись, кивнул до того момента молчавший, даже прикрывший глаза эльф, обеими руками сжимавший серебряный амулет, — мудрые не ждут солнечного ветра в краю вечной ночи. Мои новости также нерадостны. Никто из Братьев не отвечает на мой зов. И это никак нельзя объяснить простой удаленностью... Очаги Тейо раскиданы по всему миру и связаны в единую неразрывную сеть. Вернее, весь мир является ею. И только в мертвой земле невозможна или трудна связь одной Обители со всеми остальными. А вокруг нас явно живая земля.
Все трое, люди вздрогнули от того, как это прозвучало. Элейни замерла, боясь пошевелиться, и кровь прилила к щекам. В словах Ллейна она услышала что-то, недоступное ее пониманию сейчас, но оставшееся в глубине сознания... до поры, до времени.
— Дитя, возьми мой плащ, — сказал он, снимая с себя и протягивая ошарашенной Элейни серую шерстяную накидку, тонкую и легкую, как шелк, теплую с виду и уж тем более на ощупь. — Идемте.
Вайра улыбнулась своим мыслям, выпустила девочку из-под тяжелого гертовского одеяния и поправила эльфийский плащ на ее узких плечах. Затем приподняла волочащийся по земле подол и подоткнула его.
— Идемте, — согласно кивнула она.
Элейни, получившая из рук столь красивого, далекого от нее и настолько величественного эльфа шерстяной дар, молчала, приходя в себя.
Тропинок в этом безлюдном краю, похоже, не было совсем. Они шли вперед, огибая частые овраги, по колено утопая в траве, которая невысокой Элейни касалась то бедер, то даже пояса; вокруг было свежо, и носились, подгоняемые свистящим ветром, смешанные запахи цветов и трав.
Солнце встало почти наполовину, широким диском показываясь из-за горизонта; Элейни поняла, что здесь, в Элиде, оно гораздо больше и краснее, чем в Кталле, — но отчего-то не ощутила очередного укола тоски по против воли покинутому дому... наверное, оттого, что дома-то никакого у нее почти никогда и не было. Лет с пяти.
— ...По крайней мере в десятке лиг отсюда никто из людей не живет, — через двадцать минут ходьбы, когда они забрались на третий невысокий и пологий холм, констатировал Ллейн, осматривая окрестности. — Иначе были бы хоть какие-то следы.
— Точно, — кивнула Вайра, минутой ранее закончившая изучать окружающее их пространство, заполненное алым светом восходящего светила и волнующимся морем бесчисленных цветов и трав. — Никаких скоплений. Ничего разумного. Только растения и звери. Между прочим, крупное стадо вон там, впереди, милях в трех.
— Пройдем до обеда и устроим привал, — решил Ллейн, начиная неторопливо спускаться с холма.
И вот тогда-то Элейни почувствовала, как земля и небо вокруг нее наполняются звуками, запахами, деталями, которых мгновение назад было просто не разглядеть, и как чуткость ее оглушающим скачком возрастает в несколько раз. Так, подобно открытию третьего глаза у отшельников, познающих Вселенную, к девочке вернулось дарованное у Серого Камня неосязаемое тонкое чутье, с присутствием которого мир менялся мгновенно и безвозвратно.
Небо над ними, клокочущее алыми облаками вокруг встающего из-за леса Солнца, неожиданно показалось Элейни живым. Вскинув глаза, девочка зажмурилась, пытаясь из-под прикрытых век разглядеть пылающий диск, на фоне которого за краткое мгновение она узрела крылатую черную тень; но глаза лишь слезились и не могли выделить из красного марева ничего. Пытаясь отыскать ускользнувшую от нее птицу (птицу?), девочка развернулась вправо — туда, где прятались от мощи наступающего дня клубящиеся над полосой леса серые облака, остатки ночного одеяния Луны, — и неожиданно для самой себя почувствовала идущий оттуда, из-за края горизонта, где еще царила Ночь, из темных, недоступных прямому взгляду лесных недр и черненых небес над Хельтаваром, — холод и темноту...
