Если бы не крайняя слабость, он помчался бы отсюда, не разбирая дороги, и сломал бы себе шею на ближайшем откосе. В надежде все же попытаться укрыться от мести богов Марк начал тихонько обходить кратер, осторожно придерживаясь рукой за его теплую стену. Склон был довольно пологий, и по нему бежала удобная тропинка. С противоположной стороны вулкан, казавшийся ему трухлявым пнем, возвышался над ним огромной черной колонной.
Пройдя еще несколько шагов, Марк увидел меч. Тот лежал поперек тропинки. В черной стене прямо над ним зиял пролом, через который он и вылетел. Именно этот удар о камень и слышал Марк сверху. С тем же успехом можно было бросить его с крыши мельницы.
Марк протянул к мечу руку, поднял его и тут же с криком выронил: даже такое краткое пребывание в огнедышащем жерле раскалило металл настолько, что мальчику пришлось еще долго простоять, дрожа от утреннего холода и дуя на обожженные пальцы, прежде чем он смог снова взять Градоспаситель за рукоять.
— Я все еще не перестаю изумляться тому, сколько ошибок ты исхитрился наделать за один раз, синерясник, — кисло улыбнулся герцог Фрактин. — И чем больше я об этом размышляю, тем большее изумление во мне это вызывает.
Конечно же, у придворного мага в синей рясе было имя, но оно (как и имя, данное ему при посвящении) было не из тех, что упоминаются всуе. Даже герцогами. Да маг уже и сам привык отзываться на различные прозвища.
Кудесник сдержанно поклонился, но остался в кресле. Он знал, что виноват, но давно уже научился скрывать свой страх: в умении контролировать свои эмоции он был мастером высшего класса. С непроницаемым лицом он ответствовал:
— Я уже имел честь высказать вашей светлости все, что нахожу нужным, дабы оправдаться.
Птица-монашник, которая сидела в подвешенной в каменной арке золотой клетке, тут же разразилась хриплым хохотом, словно издеваясь над подобным заявлением. Худенькое тельце гибрида было покрыто густым пушистым мехом, а крошечные крылья не годились для полетов, хотя птица и могла двигать ими со скоростью пчелы. Однако пересмешник был начисто лишен разума, и поэтому его саркастический комментарий остался без внимания.
Кроме герцога и мага в комнате находилась лишь разливающая вино рабыня. Аудиенция проходила в одном из маленьких покоев для приватных бесед. В большинстве остальных помещений замка было мрачновато и пусто. Герцог Фрактин уже отчаялся превратить его в уютное родовое гнездо: во всяком случае, ни одной из герцогинь, которым предлагалось высидеть в нем наследников, этого не удавалось. Основателем рода Фрактинов считался прапрадед ныне здравствующего герцога, начавший нелегкий путь к вершинам власти с того, что стал главарем обычной банды разбойников. Дела пошли так хорошо, что ему удалось заложить этот замок и построить в нем первые башни. С тех пор каждый новый его хозяин что-то пристраивал, что-то расширял, так что к нынешнему моменту замок превратился в огромную, прекрасно защищенную крепость, как бы невзначай оказавшуюся на пересечении двух важнейших торговых путей герцогства. Надо признать, что с тех славных дней, когда закладывался замок, число иноземных караванов, отваживающихся ходить этими дорогами, несколько поуменьшилось, но ведь и герцоги нынче предпочитали больше не пачкаться вульгарным грабежом и вымогательством, а зарабатывать деньги более аристократическими методами.
В прорубленные в толстой крепостной стене узкие окна влетел порыв свежего ветерка и стал играть с нежно шелестевшими драпировками фамильных сине-белых цветов. Их повесила ключница, заправлявшая замком в дни молодости отца герцога. Так они и висели с тех самых пор. Но почему-то именно сегодня при взгляде на эти старые привычные тряпки герцог как-то по-особому остро ощутил, как быстро течет время, как быстро проносится его собственная жизнь. Его предки сделали, что могли, чтобы он изначально обладал огромными преимуществами перед другими людьми. Но месяцы, годы, десятилетия — все пронеслось галопом мимо, почти не оставив никаких следов. И вот результат — теперешний замок и меньше и слабее того, что оставил ему отец. Это был щедрый, но незаслуженный дар. Герцог Фрактин все еще лелеял надежды стать первым человеком на всем континенте, но цель была по-прежнему далека. Даже приближенных он и то не мог посвятить в свои великие планы. Как минимум еще пару лет. Он просто боялся, что собственные слуги начнут смотреть на него как на сумасшедшего. Слишком хрупка была его надежда.
По крайней мере до самого недавнего времени.
Герцог жестом приказал рабыне выйти. Девушка грациозно поднялась с колен; ветерок с шелестом всколыхнул ее легкие покрывала; поклонившись и бесшумно ступая, она удалилась. Глядя ей вслед, герцог думал о том, что с женщинами ему тоже не повезло. Время шло, жены чередой появлялись в замке, для того чтобы в скорейшем времени вызвать его недовольство по тому или иному поводу, и отсылались домой, чтобы освободить место для новой герцогини. А у него как не было наследника, так и нет. До сих пор ему так и не удалось выполнить свой главный долг перед родом Фрактинов.
Герцог плеснул себе немного вина и вернулся к прерванному разговору.
— Я полагаю, что если ты очень захочешь, то сможешь рассказать о случившемся побольше.
Он налил вина во второй золотой кубок, протянул его через стол сидящему напротив магу и ободряюще кивнул. Его светлость был невысоким, но крепким и жилистым мужчиной. Широкий лоб обрамляли естественные завитки уже начинающих седеть волос. По поводу фасона бороды и усов (как, впрочем, и по любому другому вопросу) он все не мог остановиться на каком-нибудь окончательном варианте и постоянно что-то менял. В данный момент он был чисто выбрит и его щеки украшали лишь скромные бачки. Кожа герцога была смуглой, а вокруг глаз лежали темные круги, отчего глазницы казались впавшими, а сам он порой — истощенным и голодным.
— Судя по тому, как ты все это описал, — в голосе герцога звучала нескрываемая ирония, — мальчишка застрелил моего кузена, затем прихватил меч (за которым ты, кстати, и был послан) и просто-напросто ушел с ним неизвестно куда. И, насколько нам известно, с тех пор его не видала ни одна живая душа. А ты и пальцем не пошевелил, чтобы не дать ему удрать. Ты, видишь ли, «не обратил на это внимания»!
Маг отвесил привычный поклон и невозмутимо ответил:
— Сразу после боя, ваша светлость, на улице собралась преизрядная толпа. Люди сновали туда-сюда и во всю глотку старались перекричать друг друга, пытаясь навести порядок. Несколько деревенских умников принялись, соревнуясь в глупости, ораторствовать, и гвалт стал просто невообразимым. Я же посчитал, что в первую очередь мне следует заняться персоной вашего кузена. Увы, всего моего искусства оказалось недостаточно — вернуть его к жизни уже не было никакой возможности. И, обращаю внимание вашей светлости, в тот момент еще не было известно, чья именно стрела его поразила. Я-то был уверен (и по весьма веским причинам), что его застрелили разбойники.
