Подошел к Лягушке жрец Духа Правого Борта Долины в надежде на гонорар.
Для него же было бы лучше, если бы он не подошел…
Свою монету он получил, но сестра взяла его в такой оборот, что он, похоже, уже и не чаял выбраться живым.
Ему пришлось толковать каждое пятно на лягушачьей спинке. В отчаянии он наобещал ей могучего, богатого, неотразимого в постели супруга, дюжину детей, новый экипаж и дворец в лучшей части столицы.
Из-за его плеча я тут же добавила, что все поразительно верно, и даже ясно, что имя будущего супруга будет начинаться на "ря", а оканчиваться на "ха".
Увидев стальной блеск в глазах сестры, жрец позорно сбежал, надеясь, что она растерзает только меня.
Сестра ограничилась тем, что предсказала мое будущее. По ее прогнозу, оно было невыносимо печальным, но коротким.
Подошел в очередной раз Нож и тоже узнал о себе много нового. Он очень заинтересовался и отправился к жрецу Духа Левого Борта Долины за свежей порцией молока, чтобы тоже наплеваться всласть.
Появился и Два Гвоздя.
Тратиться на молоко ему не хотелось, и он, недолго думая, плюнул в чашку Ножа, надеясь, что Лягушка не будет жилой и за один раз покажет две судьбы.
Но как раз это молоко Нож купил, чтобы утолить жажду, гадательное он уже вылил на спину Лягушке.
Судьба Два Гвоздя, как мы поняли из выкриков Ножа, таинственным образом оказалась очень схожей с моей.
В ответ мы объединились и составили их общий гороскоп. Даже Лягушка скривилась, когда его огласили.
Сестра заявила, что видеть нас не может, и тоже пошла гулять по Долине Ушедших.
Жрец Духа Правого Борта Долины решил, что она хочет уточнить у него кое-какие сведения, и спрятался в домике привратника.
…Когда мы наконец-то удалились, вздох облегчения пронесся над Пуповиной.
Домой мы вернулись далеко за полночь.
Но когда ехали по городу, были поражены, до чего же он оживлен.
— Да сегодня же ночь Таинственных Писем! — вспомнила сестра. — Вот досада, все будут веселиться, а нам здесь и двух строк не напишут. Были бы мы дома…
Ночь Таинственных Писем — забавный праздник.
В этот день, то есть ночь, кавалеры пишут дамам послания, объясняются в любви и все такое прочее, но не подписываются. Письмо свое должны незаметно подбросить в дом дамы, особый шик — на балкончик. А дама должна узнать, кто же ей написал.
По городу мечутся закутанные в плащи люди, с масками на лицах, штурмуют балконы, кидают записки через ограды, просовывают в дверные щели. Подкупают слуг. А дамы подсматривают из-за занавесок.
Так что дома у тетушки никто не спал. Утренний отсутствовал — отправился с одним из связных.
Сестра и Половинка Луны пристроились у окна за шторой, чтобы не пропустить его приход, — но я уверена, что они и на тетушкин балкончик поглядывали. Из чистого любопытства — ведь так положено в эту ночь.
А Нож, всю дорогу не выпускавший вожжей, с наслаждением растянулся на своем тюфяке и в таком положении начал подводить итоги поездки в Пуповину.
— Как я понял, у гробницы Молниеносного большой подземный комплекс. Он занимает все пространство от стены и до надгробной гряды. Сделано с размахом, что и говорить.
— Почему ты так уверен? — спросила сестра.
— А пока вы поливали несчастную лягушку, я поболтал со жрецом, хозяином козы. Он охотно скрасил мое ожидание.
— Но при этом гробница сляпана на скорую руку, — заметил Два Гвоздя, который в гордом одиночестве, не торопясь, заканчивал ужин. — Стена с тыльной стороны -сплошная профанация. Проникнуть вовнутрь ограды не составит труда даже при закрытых воротах.
— Хорошо, мы проникнем, а дальше что? Как попадем в погребальную камеру? — поинтересовалась Половинка Луны, тихонько отодвигая штору и пытаясь высмотреть что-то на улице. — Видишь? — спросила она у сестры.
— Да хотелось бы сразу, — ехидно заметил Нож, видимо, раздосадованный, что девушки участвуют в разговоре наполовину, явно поглощенные творящимся на улице. — Есть соображения?
— Через дверь! — фыркнула сестра. — А вон еще один, — это уже предназначалось Половинке Луны.
— Через дверь — вариант А, — сказал Нож, закинув руки за голову и рассматривая на потолке одному ему видные картинки. — Но дверь скорее всего ложная. Внутри насыпи лабиринт, ведет в никуда и усеян ловушками. Нужен план. Я наобум внутрь этой грядки не полезу.
— Осталось узнать, где хранятся планы гробницы Молниеносного, — заметила сестра и подтолкнула Половинку Луны локтем. — Смотри, а этот-то!
"Что же там такое творится?" — невольно думали все. Но выдерживали фасон и не подходили. Парням в эту ночь быть у окон не полагается. Неприлично. Нож помолчал, потом сказал:
— В храме Священного Хвоста, должно быть.
— Может быть, и там, — согласился Два Гвоздя, — надо поглядеть.
— А вариант Б есть? — полюбопытствовала я.
— Есть, — сказал Нож. — Но сначала разберемся с вариантом А. Вдруг повезет.
Девицы у окна уткнулись носами в переплет, уже даже не изображая, что подсматривают из-за шторочки.
— Ради Сестры-Хозяйки, — вдруг резко сел на тюфяке Нож. — Да скажите вы, что там происходит?!
— Не кипятись, — мягко сказала Половинка Луны, отрываясь от окна. — Просто я никогда не видела, чтобы кавалеры висели на балконе, словно грозди винограда. Им же конца и края не видно! Твоя тетя, Светлая, — роковая женщина.
— А как же! — польщенно согласилась сестра. — Ой, смотри, один обвалился.
— Балкон? — невозмутимо спросил Два Гвоздя.
— Кавалер! — отрезала Половинка Луны и опять прильнула к окну.
А потом они хором воскликнули:
— Утренний идет!
Утренний вошел в комнату с растерянным видом, в руке он сжимал несколько сложенных изящными фигурками писем, написанных на ароматной цветной бумаге.
— Вот уж не думал, что сегодня заработаю. Мне было велено нахалами в масках передать три письма госпоже и два ее светловолосой гостье. Держи, Светлая.
Сестре досталась желтая звездочка, пахнущая корицей, и зеленый кораблик, благоухающий сиренью.
Она развернула первое, пробежала его глазами и прочла вслух:
"Красавицы, блеск ваших узких штанов зажег в моем сердце неистребимый пламень".
Комната грохнула.
Второе послание было не менее чарующим и предназначалось персонально сестре:
"О небесная, при виде твоих великолепных волос, забранных в хвост, я громко ржу и бью копытом".
Мы забрали у Утреннего три тетушкиных письма и побежали к ней.
Тетя стояла в своей спальне, к окну которой примыкал балкон, и методично складывала письма в корзину для белья. Корзина была почти полной.
