– Негуманно как-то, – широко улыбнулся коллега.
– Зато эффективно, вмиг сдал бы всех прочих своих подельников. Хотя глупо мечтать о несбыточном, – безнадежно махнул рукой я. – Сейчас для нас с тобой самое важное – без приключений добраться до Конторы и найти путь-дорожку в Лагор.
Гипноизлучатель демонтировали и от греха подальше утопили в луже грязи, раскинувшейся морем разливанным неподалеку от автомагистрали и не собиравшейся пересыхать, несмотря на небывалую жару. Вообще-то по правилам следовало вызвать оперативную бригаду, но при сложившихся обстоятельствах позволить этого мы себе не могли. Начнутся расспросы: что да как? – и погрязнем мы со стажером в безбрежном море объяснительных, рапортов и задушевных бесед с представителями внутренней безопасности. Ладно, вот все закончится, тогда и поставим начальство в известность. Главное – отвести беду от нашего мира. А в том, что беда надвигается действительно нешуточная, я начинаю убеждаться все больше и больше. Одно дело, когда тебе рассказывает страшные истории твое начальство, пусть самое мудрое и компетентное на свете, совсем другое, когда опасность угрожает непосредственно тебе. Оно, конечно, неприятно узнать о надвигающемся конце света, но поскольку данная страшилка ну очень уж избитая, к ней поневоле начинаешь относиться не слишком серьезно. А вот когда на фоне все того же неумолимо приближающегося апокалипсиса опасность начинает угрожать твоей любимой и неповторимой заднице (в широком, разумеется, смысле), поневоле начинаешь относиться к делу со всей возможной серьезностью.
Пока мы со стажером занимались демонтажем чуда враждебной техники, к месту массовой аварии подъехали все потребные по такому случаю службы: спасатели, пожарные, кареты "Скорой помощи" и, разумеется, наша доблестная милиция. Поскольку задерживаться до окончания разборок у меня не было никакого резона, я показал начальнику дорожного патруля удостоверение майора ФСБ (настоящее, между прочим), кратко в устной форме изложил свою точку зрения по поводу произошедшего, оставил для связи номер своего мобильного телефона и, сославшись на беспросветную занятость, немедленно удалился, разумеется, с разрешения офицера милиции.
Первый остановившийся по моей просьбе водитель согласился подбросить меня и Квагша к главному входу в ВВЦ. Бомбила поначалу заломил неоправданную никакими форс-мажорными обстоятельствами цену, но, благодаря способности моего товарища убеждать, нам удалось очень быстро умерить неуемный аппетит частника.
По дороге я сначала позвонил на службу. Трубку поднял дежурный регистратор Лева Файнгерц, если точно – Лев Ефимович Файнгерц. Три года назад этот парень приехал из далекого Биробиджана поступать во ВГИК. В киноартисты Леву не взяли по причине невыносимой картавости, несмотря на то что в приемной комиссии были исключительно "свои люди". Зато Левина картавость не помешала ему стать сотрудником "Линии", разумеется, после соответствующей подготовки. В штате он примерно полгода. Пока визжит от удовольствия (не в буквальном, разумеется, смысле) от переизбытка свежих впечатлений и эмоций. Ничего – скоро пройдет.
– Здрав будь, Красивое Сердце! – Я поприветствовал Леву в своей обычной манере.
На что тот также в своей обычной манере обиделся:
– Ну сколько можно говорить, что иностранные фамилии на русский язык не переводятся. Может, хватит издеваться, Лист?!
– Знаю, Лева, читал, люблю, понимаешь, грамматику Розенталя на досуге полистать, но ничего с собой поделать не могу, уж больно красивое у тебя погоняло – Файн Герц.
– Ладно, говори, по какому вопросу звонишь? – вмиг подобрел Лева, слегка вдохновленный моим незатейливым комплиментом, но тут же вновь напустил на себя важности. – Только побыстрее, некогда мне с тобой лясы точить.
Молодо-зелено, проявляют формализм там, где это вовсе ни к чему. Со временем пооботрется, станет нормальным мужиком. Вообще-то парнишка вполне поддается дрессировке – пару месяцев назад мне все-таки удалось отучить его от занудного выканья. Теперь он без всякого смущения обращается ко мне кратко и информативно: Лист или попросту Федор.
– Короче, так, вьюнош, у меня две новости, одна плохая, другая хорошая. С какой начать?
– С плохой. – Я ничуть не сомневался, в том, что в силу национального менталитета Лева так и скажет.
– Разбита в хлам моя "Ласточка", восстановлению не подлежит.
– В аварию, что ль, попал, Лист?! – испуганно воскликнул Лев и тут же спросил участливо: – Сам-то живой?
– А вот это уже вторая новость, хорошая, – криво ухмыльнулся я. – Мне и Квагшу здорово повезло – "москвич" вдребезги, а на нас ни единой царапины. Короче, так, Ефимыч, докладываешь по инстанции, мол, Федор Александрович Листопад и стажер Квагш задерживаются по независящим от них причинам. Думаю, на полчасика, не больше. Кстати, посмотри по каналам МВД все, что касается недавней аварии на Варшавском шоссе в двух верстах от МКАД, если чего нароешь, начальству не торопись докладывать, для начала мне покажешь.
– Есть, сэр! – громко прокартавила трубка, аж в ухе засвербело.
– Не ори ты так громко, службист переделанный! – сказал я и разорвал соединение.
Затем набрал номер мобилы Толяна Привалова, тот самый, по которому он меня приглашал на вчерашние посиделки. Неудобно как-то – вместе бухали до потери пульса, а я еще не позвонил и не справился о здоровье товарища.
В ответ на мой звонок приятный женский голос сообщил, что вызываемого мной номера не существует. Вот это номер (прошу прощения за тавтологию). Еще вчера Толян звонил на мою мобилу, мы мило беседовали, затем договорились о встрече, а теперь нате вам с кисточкой: "Набранного вами номера не существует". Ну ничего, не существует этого номера, зато в нашем распоряжении имеется домашний.
Трубку подняла супруга моего приятеля Лариса. Она сильно удивилась моему звонку – все-таки последний раз мы с ней виделись лет пятнадцать назад, перед тем как Толян резко пошел вверх по социальной лестнице и, что называется, плюнул на прежних своих товарищей. Затем горько-горько расплакалась и вывалила на мою бедную голову целую кучу неприятной информации. Оказывается, вот уже как неделю назад на ее дражайшего супруга было совершено вооруженное нападение прямо во дворе их дома. Неизвестный киллер всадил в Толика, точнее, господина Привалова едва ли не всю обойму из пистолета. Мой бывший одноклассник выжил, но с момента обнаружения его недвижимого тела находится в состоянии глубочайшей комы. Насчет ближайших перспектив относительно здоровья моего друга детства врачи лишь пожимают плечами: мол, мы сделали и делаем все, что в наших силах, остальное в руках Господа Бога.
