Остальные были заняты разговорами, Грег останавливал микроавтобус, потом ехал дальше, все трое присматривали углы съемки вдоль этой стороны горы, подходы к снимку, передний план, средний план. Мелани продолжала рассказывать историю этого места.
Похоже, они решили, что ни одно из мест у дороги не годится. Все они слишком близко к горе, невозможно выстроить кадр. Нед их почти не слушал. Он был рад, что все трое заняты и не замечают, что он прислонился к двери и закрыл глаза за темными стеклами очков.
Он слышал голос Мелани, читающей свои заметки, словно приглушенный расстоянием. История с географией. Может, она напишет за него эссе. Это мысль. Он бы угостил ее эскарго.
Ему удалось открыть глаза. Перед ними расстилалась широкая золотисто-зеленая равнина, она тянулась на восток и на юг прочь от горы. Туда показывала Мелани. Нед не мог понять того, что она говорила. Он снова прикрыл глаза. Попытался сосредоточиться на ее голосе, пробиться сквозь приступы боли в голове.
— Теперь ландшафт изменится, — говорила Мелани. — Мы находимся к югу от горы. Все воспринимают ее как треугольник, потому что именно эту сторону чаще всего рисовал Сезанн. Но отсюда тянется длинный, очень длинный гребень, не треугольник, не пик. А впереди, где мы поворачиваем на север, находится Пурьер, где произошла битва. Миновав его, мы попадем туда, куда он послал людей, чтобы устроить засаду.
— Мы туда заглянем? — спросил Грег.
— На место засады? Да, конечно. Каньон Ада, так оно называется. Ищите указатель. Может, мы немного поднимемся на гору? Снимем оттуда, где они ждали? Оливер Ли что-то писал об этой битве, по-моему.
— Ну, да, если есть что снимать, — сказал Стив. Голос у него был недовольный. Эти трое изо всех сил стараются угодить отцу, понимал Нед. Они шутят, поддразнивают его и друг друга, но совершенно очевидно, что они гордятся тем, что работают на Эдварда Марринера.
Нед прижал большой палец к виску и попытался придавить боль. Это не помогло. Он понятия не имел, о чем говорит Мелани. Какая засада? Какая битва?
— Есть тайленол? — спросил он.
Она быстро повернулась к нему.
— Что случилось, Нед?
— Что-то вроде головной боли.
— Черт! Парень не может такого говорить на свидании!
— Помолчи, Грегори. — Мелани копалась в своей бездонной черной сумке. — Тайленол, адвил, аспирин, что ты хочешь? Адвил от головной боли лучше помогает.
Три варианта выбора. Он подумал.
— Адвил, пожалуйста.
Сейчас они ехали через деревню по извилистой дороге, затем двинулись на север. Она дала ему пару таблеток и воду в бутылке. Нед выпил и выдавил из себя бледную улыбку.
Они находились к востоку от горы и ехали на север, чтобы вернуться домой с другой стороны, описав круг. Здесь тоже нельзя было сделать стоящих фотографий — деревья заслоняли вид.
— Вот твоя Канонада, — сказал Грег.
— Именно это я и чувствую, — пробормотал Нед. — У меня в голове артиллерия.
Грег немного проехал по тряской дороге, посыпанной гравием, мимо знака, строго запрещающего въезд, и затормозил. Нед был несказанно рад, когда машина остановилась.
— Ладно, туристы, вылезайте и идите на разведку, — сказал Грег. — Давайте поднимемся выше и посмотрим, что к чему.
— Я не стану подниматься, если не возражаете, — сказал Нед. Он боялся, что его стошнит. К иголке и сверлу в голове присоединился молоток. — Вы, ребята, делайте свою работу, я подожду здесь.
Он вышел из микроавтобуса вместе с ними. Не хотел, чтобы его стошнило прямо в машине. Нашел пенек и сел спиной к солнцу.
— Я останусь, — сказала Мелани. — А вы идите вдвоем. Позвоните, если я вам буду нужна.
— Ты позвони, если мы будем нужны, — ответил Стив, глядя на Неда.
— Со мной все в порядке. Мелани, иди и…
— С тобой не все в порядке. Ты совсем зеленый. Мне нравится зеленый цвет, но не на лицах парней. Идите вдвоем.
— Мы быстро, — пообещал Грег.
Нед ощутил сильное смущение, отчасти вызванное тем, что решение Мелани остаться его даже обрадовало. Он никогда в жизни не падал в обморок, но сейчас у него мелькнула мысль, что это может случиться. Он опять прикрыл глаза за стеклами очков. Было не слишком жарко, но он сильно вспотел. Во рту пересохло.
— Выпей еще воды, — предложила Мелани и принесла ему бутылку. Она сняла свою большую соломенную шляпу, надела ему на голову, чтобы защитить от солнца. — У тебя бывают мигрени?
— Никогда в жизни. А у тебя?
— Часто. У тебя один глаз не в фокусе? Ты чувствуешь в голове нечто вроде ауры?
— А как я должен чувствовать ауру в голове?
Она слабо рассмеялась.
— Кому удается описать подобные вещи?
Нед слышал, как Мелани ходит вокруг него.
— Думаю, что и наверху не удастся сделать хороший кадр, — сказала она. — С этой стороны горы — только склон, поросший деревьями.
Нед пытался вести себя как обычно.
— Может, он мог бы снимать на восходе солнца с вершины? Глядя сверху вниз, вдаль? В отличие от Сезанна? Или, послушай, может, папа просто снимет гору с места Баррета, а в книге напишут, что именно этот вид писал Сезанн сто лет назад.
— Твоему отцу это понравится?
— Может быть. Наверное, не понравится. — Нед глотнул еще воды. Прижал бутылку к голове под шляпой. — А почему устроили эту засаду?
— Тебе сейчас ни к чему урок истории, Нед.
— Мне нужно чем-то отвлечься. А ты когда-нибудь падала в обморок?
— Так плохо? Ох, Нед, я позову остальных.
— Нет. Просто поговори со мной. Я тебе скажу, если станет хуже.
Ему действительно стало хуже. Он ждал, когда адвил подействует.
Она вздохнула.
— Ладно. Эта местность, там, где мы повернули на север, была полем боя. Одно из тех событий, которые меняют ход истории. Римлянин по имени Марий разгромил огромную армию варваров, которые шли на Рим. Если бы он их не остановил здесь, они могли бы взять Рим, так считают историки.
— Что за варвары?
— Несколько племен объединились, они мигрировали с северо-востока. В основном это были кельты. Римляне называли их варварами, но они всех так называли.
— Насколько большой была эта армия? — Нед держал бутылку на лбу.
— Огромной. В книгах сказано, что здесь погибло двести тысяч, может, больше, и с ними были их женщины и дети. Уцелевшие стали рабами. Это очень большое количество людей. Римляне захватили группу вождей и сбросили их в провал, так называемый гарагай, на вершине горы. У Мария была колдунья, или ведунья, которая велела ему это сделать, потому что это было нечто вроде места для жертвоприношений, чтобы их духи не смогли потом вернуться и помочь своим соплеменникам. Тот город, возле которого мы повернули наверх, позже назвали Пурьер, что значит «гниение». Гадость. Подумай, двести тысяч гниющих трупов.
