-Да, я любил её больше жизни. Второй мне такой не найти.
Охотник сел на кровать и склонил голову. Казалось, что он сейчас заплачет, но слёзы не знали его глаз, с того дня как она была предана огню. Вместо рыданий, даже под жестокими пытками, из его горла вырывался циничный, холодный смех. От этой реакции даже у махровых бездушных садистов в жилах стыла кровь (конечно при условии, что она у них была, и хотя бы комнатной температуры). А вообще-то с таким психом желающих связываться было не много, уж больно ловким малым он стал, на службе силы зла. Хотя раскрыть и овладеть своими способностями ему помогла тайная канцелярия Совета и служба исполнителей. Двести лет он носил белые одежды и приводил в исполнение приговоры именем Совета.
Лена посмотрела охотнику в глаза и задала прямой вопрос:
-Когда мы умрём?
-Это правильный вопрос. Для вас сейчас, имеет значение лишь время. Они придут за вами, как только Ренуар опомниться от подобной проделки. У вас около часа. Но я снимаю шляпу - так поджарить Туре, - он подошел к маленькому светильнику и раздавил его в кулаке, - лишние уши нам не к чему. По правде сказать, вы доставили мне больше удовольствия, чем самая лучшая охота.
-Значит ты у нас в долгу, - подметила Елена, - Расскажи нам свою историю. Думаю часа тебе хватит.
Глава XVI. Печаль аккару.
-Любая история имеет своё начало и свой конец. Своих героев и злодеев. Я был лекарем в небольшом городке на севере Франции. В мои обязанности входило помогать больным и страждущим, а также проводить вскрытие тел, или как сейчас говорят, судебно-медицинскую экспертизу. Лето 1785 года принесло с собой эпидемию, которая унесла не мало жизней. Я боролся за город, как мог, и лишь с приходом осени болезнь отступила. Но зиму ослабленный недугом город встретил абсолютно не готовым. Нас ждала голодная зима, но не нас одних. Волки вышли из лесов, гонимые голодом не чувствуя страха она нападали на людей. Человеческая природа такова, что он ищет виновного в своих бедах, даже если его не существует. И виновных нашли. Ими объявили ведьм, которых в этих краях я отродясь не встречал. Но охота началась. Люди обвиняли вдов, потерявших своих мужей во время эпидемии. Несчастных сжигали на кострах, иногда вместе с семьей, а имущество распределяли среди их "жертв". По роковой случайности, я и сам переболел в конце лета, и к тому времени, когда грянул "сезон охоты на ведьм", я был, слаб и не принимал участия в судовых процессах. Возможно, мне бы удалось спасти несколько не винных жертв "зимней инквизиции", как остроумно прозвали горожане, жестокий трибунал.
Однажды ночью в двери моего дома постучали, если бы я не открыл, кто знает, как сложилась моя жизнь. Но я открыл дверь. На пороге стояла испуганная девушка, она была босой и завёрнута в какое-то драное одеяло, а мороз градусов десять. Воспаление лёгких и белые тапки, это я вам как врач говорю. По её молящему взгляду, я сразу понял что происходит, да и собачий лай подтвердил моё догадку. Охота, а она дичь. Что делать я не знал. Не впустить её я не мог, да и врать не буду, она мне сразу приглянулась. Спрятал я её в погребе, где делал вскрытия, подумать только, закрыть девушку в подвале с мертвецами, продрогшую и умирающую от страха. Я быстро спровадил "охотников", и поспешил вернуться к девушке, на моё удивление она, спала, закутавшись в свое одеяло и мой рабочий фартук. Будить бедняжку я не стал, а отнёс в комнату для гостей и уложил на кровать. Помню её лицо, словно, видел его минуту назад, она спала так мирно и спокойно, словно и не было страшной погони и близости смерти. Наутро, я проснулся и несколько минут пытался сообразить, приснилось мне это или всё случилось наяву. Первым делом я направился в комнату для гостей, но там было пусто. Кровать была убрана, но уж очень аккуратно. Я в недоумении, спустился вниз, мысленно ставя себе диагноз, умственное расстройство. С кухни вышла ночная гостья, она была в кухонном переднике, а её щеки в белой муке. Она улыбнулась, как солнышко, улыбается первым подснежникам, и в моё сердце пришла весна, она принесла собой любовь. Девушка спросила меня:
"Ты любишь гренки? Я приготовила завтрак".
Вместо того чтобы ответить, я кивнул и добавил:
"Я, Цирил".
Она рассмеялась и сказала, что таких имен не бывает. Я попытался объяснить, что оно не французское. Но в итоге согласился, что звучит оно смешно. Её же имя было самым красивым и мелодичным. Аннабель. Всё сложилось само собой. Я не выгнал её, а она не ушла. Вскоре я признался ей в своих чувствах, а она на них ответила взаимностью. Однажды ночь, она пришла ко мне в комнату, с той поры комната для гостей пустовала. О том, что она ведьма, Аннабель рассказала мне в туже ночь, но мне было всё равно, главное, что я любил её.
Прошло больше года, и тяжёлая болезнь вернулась в наши края. Соседний город был уже заражен, и я готовился к новой вспышке эпидемии. Аннабель хорошо знала лечебные травы, и помогала готовить лекарство. Она мне поведала о магическом мире и законах его существования. Это сейчас магам может назваться каждый второй и его в худшем случае упрячут в дурдом, а в те времена была свежа память о инквизиции и "гонениях огнем". Широкая практика была запрещена Советом, под страхом смерти. Когда разразилась эпидемия, Анна обратилась к Совету с просьбой помочь мне победить эпидемию, но ей отказали из соображений конспирации. Сражаясь с болезнью, я заболел. И в этот раз ни мои лекарства, ни колдовство Анны не возымели результата. Я умирал. И тогда Аннабель воспользовалась совмещенной магией и ...
-Вызвала из мира теней меня..., - голос вампира вновь изменился
-Ты обещал мне час. Барра!
-Я идимму, а значит верить мне нельзя..., - говорил демон.
-Мне, можно. Эдин На Зу!
По лицу Цирила пробежала судорога. Вновь он был безмятежен.
-Она сделала это с тобой, чтобы спасти тебя? - нарушала тишину Маша.
-Да. Она превратила, маня в аккару или вампира, как называют меня сейчас. Аккару, так называли живых мертвецов, ведомых идимму, древние шумеры. Их магию и использовала Аннабель, она знала, чего это может ей стоить, но всё же пошла на это. Той же ночью после свершения ритуала, в мой дом пришли исполнители воли Совета. По началу я принял их за католических священников, их белые одеяния походили на сутаны. Но оковы и шпаги в их руках сказали мне, что я ошибся. Я был, слаб после ритуала, и они с лёгкостью справились со мной.
Анна не оказывала сопротивления, и сама сдалась Совету, опасаясь, за мою жизнь. Я был брошен в подвалы Западной Башни, европейской цитадели магов. Совет приговорил мою ведьму к сожжению на костре, по правилам старого времени. Я был на суде. И лишь один маг из пяти судей высказался в её защиту. Я хорошо запомнил его имя, Котоврас. Мой приговор был столь же жесток, но вынес его я сам. Я вымолил у Совета разрешение видеть её последние минуты в пламени костра. С того дня многие считают меня безумцем...
