— Значит, Д’Лис… он заставил вас… — Похоже Ален испытывал ту же трудность в подборе слов, что и я.
— Нет! Но он… все они сделали меня соучастницей своего зла. Они заставили меня почувствовать себя нечистой. Я уже никогда не стану прежней, я всегда буду помнить… Вы уже это поняли — зачем же заставлять меня говорить? Это жестоко! Совсем недавно вы сами попрекнули меня тем, что я не могу вернуться в Эшли-Мэнф, что порядочные люди больше не захотят общаться со мной…
— Попрекнул?! — Он мгновенно оказался рядом со мной.
— Девочка, ты с ума сошла! Тебе нечего стыдиться. Такой отвагой мог бы гордиться любой мужчина! Я сказал, что две отважные женщины освободили меня от сетей, которые плела Викторина. Одна была Миссис Билл, а вторая это ты, Тамарис!
Я не могла вырваться, он держал меня как в тисках. Его губы сначала нежно коснулись моей избитой щеки, а потом пылко и требовательно прижались к моим губам. И воля, что поддерживала меня, растворилась… исчезла…
Пол ушел у меня из-под ног.
— Тамарис! — Голос Алена стал хриплым от страха. Потом я вдруг очутилась на кушетке — это он меня туда перенес.
— Я так устала… — Но секундой позже, я нашла в себе силы спросить: — Ты понимаешь, что ты сказал?
— Я никогда не скажу тебе ничего, кроме правды, Тамарис.
Он сказал это так, будто приносил клятву. И снова, как в мимолетные мгновения после моего первого пробуждения я ощутила, что все тяготы жизни спали с меня, что мне легко и свободно. Легкость, свобода и счастье!.. Счастье рекой хлынуло в меня, разом заполнив пустоту, о которой я раньше и не подозревала.
Мы поженились на следующий день, Коллмеры согласились быть свидетелями. Я не вернулась в Сан-Франциско, но мирно жила в «Коллмер-Хауз», пока Ален уезжал и приезжал, завершая свои дела. Теперь он воплощал давно вынашиваемый план — перенести в ближайшие годы штаб-квартиру своего бизнеса на Восток.
Меня посетила Фентон, с ней была Амели, которой Ален обещал поддержку. У девушки не было желания возвращаться на свои родные острова или во Францию. Поскольку она была искусной портнихой, Ален вскоре помог ей открыть собственное дело.
Но возвращаться в город, столь переполненный страшными воспоминаниями, он мне твердо запретил. Я больше никогда не слышала ни о миссис Плезант, ни о ее таинственной «власти». Возможно, она отнесла меня в графу убытков в своем гроссбухе, а возможно, она была абсолютно искренна в своем желании помочь мне. Я никогда этого не узнаю, да и не хочу узнавать.
В конце месяца мы снова были в поезде, он шел на сей раз на Восток. Там Ален нашел для нас дом — спокойный и мирный уголок в окрестностях Гудзона. Здесь нет ни красного бархата, ни позолоты, ни мрамора. Большинство светских знакомых Алена нашли бы его удручающе старомодным. А мне он нравится.
Теперь я жду у окна возвращения Алена… и счастья. Возможно, наша любовь не всегда будет такой же, первоначальный безумный восторг усмирится, перейдет в устойчивую привязанность. Но Ален останется всегда. А большего мне и не надо.
Историческая справка о «Мэмми» Плезант
Мэри Элен Плезант принадлежала к тем людям, чья жизнь была переполнена такими невероятными событиями, каких не позволяет себе выдумать ни один романист. Рожденная в рабстве от матери-квартеронки, кстати, известной жрицы вуду, она еще в раннем возрасте поставила себе целью не только освободиться от рабской зависимости, но и приобрели власть над расой рабовладельцев.
В детстве она была продана и послана на Север. Ее расовую принадлежность скрыли, чтобы она могла получить хорошее образование. После смерти хозяина ее рабское положение осталось неизвестным тем, кто стали ее опекунами. Она уехала в Новую Англию и поступила к одной из тех неустрашимых женщин, кто, как и многие другие жены китобоев, самостоятельно вели бизнес во время долгих отлучек мужей-моряков.
Как в доме, так и в магазине Мэри Элен оказывала неоценимую помощь и заслужила доброжелательную привязанность дочери своей хозяйки — жены капитана. После смерти хозяйки она перешла в дом ее дочери, где была принята не как служанка, а как лучшая подруга. Тогда же она начала активную деятельность в «Подземной железной дороге»[27] аболиционистского движения. Достигнув в этой организации высокого положения, она познакомилась с Джеймсом Смитом, плантатором из нынешней Западной Виргинии, и вышла за него замуж. Ненавидя рабство, Смит освободил собственных рабов и активно способствовал бегству чужих. По смерти Смита Мэри Элен употребила почти все состояние, которое он ей оставил, на продолжение его дела. В это же время она вступила в тайный брак с Джоном Плезантом, надсмотрщиком-октороном, которому ее бывший муж абсолютно доверял. Но этот брак продлился недолго, и вскоре Джон Плезант уехал в Калифорнию. Это были времена Золотой Лихорадки.
Мэри Элен осталась одна. Переодеваясь и перевоплощаясь, она разъезжала по всему Югу, побуждала рабов к бегству, и помогала им в этом. Будучи отличной кухаркой, и искусно скрывая свою смешанную кровь, она переходила от одного богатого работодателя к другому. В Нью-Орлеане, ища новых способов держать в страхе тех, с кем она ведет дела (чтобы можно было не опасаться предательства), она обратилась к вуду, научившись техническим приемам у великой «королевы» Мари Лаво.
Однако возникли подозрения, и Мэри Элен пришлось спешно бежать из Нью-Орлеана на корабле, идущем в Калифорнию вокруг мыса Горн. В этом плавании корабль принял много пассажиров из Чили, среди которых был Томас Белл. Использовав свой талант распознавать тех, кого она может использовать, Мэри Эллен сделала Томаса Белла своим любовником, и ко времени прибытия в Сан-Франциско он полностью был под ее влиянием.
Своими кулинарными талантами Мэри Элен зарабатывала пятьсот долларов в месяц, управляя одной из тех знаменитых гостиниц, что первоначально были предназначены для бездомных, но богатых и удачливых золотоискателей. Беллу она не только предоставила средства для спекуляции, но и направляла его действия, сделавшись его «немым партнером» к их значительной взаимной выгоде.
Для негров в Калифорнии она стала не только «Королевой вуду», обладающей неограниченной властью, но и истинной благодетельницей. Используя лазейки в местных законах, она препятствовала насильственному возвращению беглых рабов на юг, а свободных устраивала на работу. В кратчайшее время она приобрела прачечную, салун, извоз, где штат был укомплектован из тех, кто имел веские причины испытывать к ней благодарность.
Узнав о восстании Джона Брауна на Востоке, Мэри Элен вернулась туда с десятью тысячами долларов на поддержку его дела. Она прибыла слишком поздно и не успела помочь Брауну. Ее деятельность на протяжении следующего года (или около того) до сих пор скрыта покровом глубокой тайны. Рассказывают, что Мэри Элен, переодетая мужчиной, путешествовала по Югу, пытаясь разжечь мятеж среди рабов.
