Уже достаточно рассвело и было видно, как на стену забрались первые солдаты и там разгорелся бой… Наконец подошла первая башня, перекидной мост медленно пошел вниз… А с верхней площадки, которая находилась выше замковой стены, уже стреляли лучники, расчищая дорогу десанту. Наконец мост опустился, и по нему в атаку бросились сразу несколько человек, прикрывшись щитами. За ними шли другие, наиболее умелые мечники — их задача продержаться до подхода подкреплений. В саму же башню уже устремился целый поток солдат, довольно быстро взбирающихся по внутренней лестнице. Напрасно противник обстреливал башни зажигательными стрелами — мокрые шкуры служили прекрасной защитой от огня. Тут только катапульты могли бы помочь, но их выбили еще в первые дни осады. На это Володя обратил особое внимание и лично руководил концентрацией огня по тем местам, где, по его мнению, могли стоять вражеские машины. А уж если их расположение засекалось, то он не успокаивался, пока весь гребень стены не превращался в пыль. Сейчас это давало превосходный результат — врагу совершенно нечего было противопоставить осадным башням и гуляй-городам, под прикрытием которых солдаты могли в безопасности подходить почти к самой стене.
К воротам подкатили большущий таран, и первый удар сотряс решетку. Сверху стали лить кипящее масло, но крышу тарана сделали на совесть, и внутрь ничего не попало… хотелось в это верить.
— Ваше сиятельство, у реки удалось оттеснить врага за вторую стену, — подскочил запыхавшийся гонец. — Она частично разрушена, так что скоро пойдем дальше. Командир просит разрешение на использование резерва.
— А не слишком быстро? Впрочем, ему на месте видней. Пусть сам смотрит. Если считает нужным ввести в бой резерв, пусть это делает, но помнит, что до полудня больше солдат он не получит.
Гонец откланялся и исчез. Вскоре пришло еще одно сообщение — удалось закрепиться на одном участке стены. И тоже просьба разрешить использовать резервы.
— С ума они, что ли, сошли? — не выдержал Володя, когда с такой же просьбой прибыл еще один гонец. — Договаривались же, что эти вопросы командиры колонн сами решают на месте!
— Но также договаривались, что резервы будут использованы позже, когда на стене закрепится как минимум половина атакующих колонн, — заметил Танзани. — Пока это удалось только одной.
— Все равно им на месте виднее, чем мне отсюда! Они по каждому чиху будут советоваться?
Бои шли тяжело, практически каждый метр приходилось отвоевывать с огромным трудом. Но когда к стене подъехала вторая башня, исход сражения был решен — осажденные просто не могли сосредоточить необходимое количество людей для отражения атаки сразу на нескольких фронтах. Самые большие угрозы для них были от башен и со стороны реки, где рухнула стена. За прошедшие сутки требуше изрядно потрепали и вторую стену, наспех возведенную защитниками. Может, она чуть и задержала атакующих, но ненадолго — у врага просто не хватило сил, чтобы заткнуть все дыры. И как раз когда ситуация стала переламываться в пользу атакующих, от очередного удара тарана слетела решетка ворот. Стало ясно, что сами ворота без нее долго не простоят.
Наконец удалось твердо закрепиться на стене, и тут вступила в дело другая заготовка — сразу за солдатами на стену поднялись лучшие лучники. Каждый нес с собой два колчана стрел, а специально выделенные люди еще по три. Кроме того, солдаты уже привязывали к скинутым веревкам еще колчаны. Как только лучники оказывались на стенах, они открывали убийственный огонь по подходящему к защитникам подкреплению. Причем пехотинцы, выполняя приказ, со стен не спускались, а только держали подступы, прикрывая лучников. Противник быстро понял, что к чему, и солдаты перестали тупо выбегать из-за укрытий. Но лишившись подхода подкрепления, защитники стен оказались обречены, и вот еще на нескольких участках удалось закрепиться.
Не дожидаясь, когда рухнут ворота, пехотинцы перешли в наступление. Сейчас началась уже свалка, но, в отличие от солдат графа Иртинского, пехотинцы Вольдемара действовали слаженными группами по восемь человек. В воцарившемся хаосе такая группа давала неоспоримое преимущество войскам герцога. И даже будь пехотинцев меньше, чем войск графа, то и тогда результат получился бы один. Солдаты очень быстро разобрались, какое на самом деле преимущество дает им такая тактика в тесных переулках, узких проемах между строениями, а также в коридорах донжона. Тем более подоспели уже и арбалетчики, приданные каждому взводу. Лучники старались занять места повыше и вели обстрел с уцелевших крыш.
Такой слаженной атаки враг долго не выдержал и сломался. Володя это понял по донесениям еще до того, как началась повальная сдача в плен. Войска самого графа по-прежнему сражались отчаянно, но проблема в том, что их у него немного, не больше пятисот человек — остальные его вассалы и их люди. Сражаться насмерть у них не было никакого стимула, тем более у рядовых. Поняв, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, они стали сдаваться.
Володя в сопровождении Конрона, Танзани и гвардейцев короля въехал через разбитые ворота и оглядел площадь перед ними. Покачал головой:
— Как все бессмысленно…
— Что именно? — удивился граф.
— Да вот это… Поднимать руку на своих в то время, как вторгся внешний враг…
— А что, у вас на родине, князь, такого не было?
— Было, граф, к сожалению. Потому и говорю, что бессмысленно.
Володя обратил внимание, что вокруг убитых и раненых уже вовсю суетятся медики. Князь одобрительно кивнул и пришпорил коня. Выглядел он слегка бледновато, когда смотрел на трупы вокруг, но при этом не отворачивался. Конечно, это уже не первая битва, в которой ему довелось участвовать, но первая, которая велась с таким ожесточением. Трупов оказалось очень много.
Бои продолжались в основном в самом замке, где укрепились самые преданные сторонники графа. Офицеры, следуя приказу не рисковать людьми попусту, доживались арбалетчиков, и те почти в упор расстреливали баррикады из мебели. Мощные арбалеты насквозь прошивали доски, доставая прячущихся за ними солдат. Если же те, не выдержав обстрела, пробовали переходить в контратаку, то их встречали сдвинутые щиты и выставленные копья. В тесном коридоре такая оборона была практически несокрушима.
В донжоне Володя и высшие офицеры прошли в одну из относительно уцелевших комнат, где и обосновались, дожидаясь известия о сдаче последних защитников.
— Когда вы сказали, что замок можно взять за две недели, я не поверил, — сказал граф. — Вы в который раз удивляете меня, милорд. Оказывается, эти ваши инженерные части не такая уж блажь, как я полагал раньше.
