— Сегодня мы будем вместе… этой ночью…
Я не верил своим ушам.
— Но ты говорила…
— Пусть катится к дьяволу моя девственность! Тебе ведь нужна герцогиня для Лонгшира, а не магичка–ведьма, от которой не знаешь чего ждать. Тебе нужно мое согласие, и я согласна стать правительницей Лонгшира!
— Твоя проницательность меня пугает порой…
— Не пугайся, милый, ступай наверх, я вскоре приду к тебе… Ты будешь со мной нежным?
ЛОНГФОРДСКАЯ ДЕВСТВЕННИЦАЯ лежал в полумраке на постели и ждал Габриель, волнуясь словно в первый раз.
Да это и был наш первый раз!
Она пришла, завернувшись в простыню, в мягких меховых туфлях, практически неслышно.
Простыня упала на пол. Габриель легла рядом со мной и укрылась перинкой до подбородка. Ну что ж, если игра в девственницу необходима — я готов подыграть ради столь сладкого приза! Свеча на столике рядом с кроватью была быстро потушена.
Я жадно целовал губыГабриель, а она робко, словно девочка, отвечала мне.
Она хихикнула, и ее нежные ласки медом разлились по моему возбужденному телу.
— Ты восхитительна… Я обожаю тебя… — шептал я, благодарно целуя живот Габриель, груди и гладкие нежные бедра.
Засыпая, я обнимал ее за плечи. Пряный запах ее волос дарил мне покой…
Мы завтракали вдвоем.
Габриель, свежая и бодрая как птичка, намазывала для меня маслом булочки и с неподдельным интересом рассматривала мое лицо.
— Ты что‑то хочешь спросить?
— Тебе было хорошо со мной?
— Ты восхитительная любовница, милая!
— И это все что можешь сказать?
— Я благодарен тебе за твою жертву и очень счастлив…
Она улыбнулась и отпила вина из серебряного кубка.
— Такого нежного любовника у меня еще не было… Тебе неприятно вспоминать о том, что ты не первый у меня?
— То, что было ранее, только сон — забудь его!
Габриель вздрогнула и опустила голову.
На военном совете я изложил свое решение.
— Сьерры, мы идем на юг! Фостер, свяжись с бастардом и передай ему еще денег и оружия.
Наша цель — Лонгшир!
Теперь же главное — о чем будете знать только вы трое и до поры.
Я вышел из-за стола и впустил в боковую дверь Габриель.
— Сьерры, представляю вам пропавшую два года назад единственную дочь герцога Лонгфордского — Габриель! Мы пойдем на юг чтобы вернуть ей отцовское наследство!
Сьерры открыли рты от удивления. Фостер оправился быстрее всех и, подскочив, облобызал ручку герцогини первым.
Габриель заняла место за столом совещания.
— Уважаемые сьерры, я благодарна его величеству королю Севера Грегори за оказанное гостеприимство и готовность защитить мои права с оружием в руках. Со своей стороны я клятвенно обязуюсь, вернув наследство отца, оказать поддержку борьбе Вашего величества. Лонгшир будет вам преданным союзником!
— Бастарду Финнею это не понравится, государь! — Осторожно начал Фостер.
— Мы найдем чем занять бастарда… И потом, о правах Габриель на Лонгшир мы заявим только прибыв с армией туда. Через две недели выдвигаемся на Гартунг, а оттуда на юг по плоскогорью.
На обед я пригласил к себе Хэрри Эльсинера.
За зиму в Корнхолле милейший барон отрастил бороду и слегка растолстел.
— Хэрри, вы самый мой дорогой пленник, но поскольку выкуп за вас так и не внесли, придется дать вам свободу под ваше честное слово.
Похоже, Хэрри не верил своим ушам.
— Вы отпускаете меня, Грегори?
— Вы свободны, мой друг! Вы были пленником не моим, а Бернадетты… Она умерла, а значит вы свободны!
— Почему же это пришло вам в голову только сейчас, а не осенью?
Я расхохотался.
— Вы не рады свободе, барон?
— Ну–у… В общем-то я и так свободен. В Корнхолле я гулял где угодно. Девушки здесь веселые и недорогие, а эль крепок и свеж …обычно… Верно, вы что‑то хотите от меня?
Хэрри, прищурившись, с улыбкой, разглядывал мое лицо.
— Вы были вассалом герцога Лонгфордского, Хэрри, и у меня есть небольшая просьба — передать письмо его вдове — прелестной Луизе. Я полагаю, это поручение вас не затруднит?
— О, совершенно излишнее беспокойство, государь! Я выполню эту просьбу с величайшим удовольствием!
— Скажите, друг мой, кто из баронов Лонгшира влиятелен настолько, что способен бросить вызов герцогине?
— Барон Корки, государь, на юге в южной марке он бесспорный лидер среди аристократов.
В северной марке бароны разобщены и враждебны друг другу. Барон Корки весьма богат и влиятелен. Он может, как говорится, подсыпать перца в вашу кашу…
Вечером я напрасно прождал Габриель. Она не пришла. Я отправился в ее комнату сам.
Дуган, мой паж, сопровождал меня с канделябром в руке.
На третьем этаже замка, подойдя в нужной двери, я кивнул.
Дуган постучал.
Тишина.
— Кто здесь?
— Леди, откройте дверь, здесь его величество!
Томительная пауза. Стук щеколды. Дверь отворилась.
Оставив Дугана в коридоре живым канделябром, я вошел, сгорая от нетерпения.
Растерянная Габриель стояла рядом с дверью в одной сорочке.
— Я уже легла спать, Грегори…
— Тебе нездоровится?
— Я устала, признаться, сегодня…
— Ты не пришла, а я ждал тебя. Я обидел тебя чем‑то? Прости меня…
Я приблизился и обнял ее за талию, с трудом сдерживаясь от желания опустить ладони ниже и обхватить ее ягодицы…
— Я сама прошу прощения, Грегори, но сегодня не могу быть с тобой…
— Почему?
— У меня …у меня недомогание обычное женское… на всю ближайшую неделю…
Такой смущенной я никогда ее не видел. Она покраснела.
— Ох, извини меня за назойливость! Ложись и отдыхай, я не буду тебе мешать.
Мы поцеловались.
Когда дверь закрылась за моей спиной, червячок сомнения куснул меня. Мне показалось, что Габриель солгала и просто нашла повод избежать моих объятий.
ПЕРЕМЕНА ПЛАНОВВосемь реджиментов — восемь тысяч пехоты и конницы. я повел на юго–запад, по направлению к Гартунгу.
Крейг вернулся в Давингтон к своим двум реджиментам. У Давингтона я назначил через месяц сбор своим вассалам. Рыцарская конница пусть соберется там, на виду у соглядатаев короля Руперта. Все роты конных арбалетчиков я еще ранее вызвал в Корнхолл и также забрал с собой.
В Корнхолле был объявлен набор в третий Клайвский реджимент, но пока он будет собран и доберется до Давингтона под команду Крейга пройдет не меньше месяца.
