Драко лишь пристально смотрел.
— Отлично, — пробормотал Гарри. «Ради неё» — маленькое уточнение. Глубокий вдох и: — Я не знаю, сколько это продлится, надеюсь, что и вовсе ничего не будет, но на данный момент… по крайней мере… она хочет быть с тобой.
Драко моргнул, приподняв брови в удивлении.
— Что? — сдавленно произнес Гарри.
— Никогда не думал, что услышу от тебя эти слова, Поттер.
— Я уже сказал, это ради неё.
— И всё же.
— Не нарывайся, Малфой.
И снова в воздухе повисла тишина. В одно мгновение на лице Драко отразилась целая гамма чувств. Его рука чуть заметно дёрнулась, спина выпрямилась, дыхание стало громче.
Оторвав от него взгляд, Гарри уставился в пол.
— Так, где она сейчас? — наконец спросил Драко.
Гарри резко выдохнул.
— В своей комнате.
Драко кивнул, и Гарри практически принял этот жест как благодарность. Хотя нет, это лишнее.
Они стояли друг напротив друга ещё какие-то неловкие секунды.
— Я…я собираюсь пойти к ней, — сказал Драко. Это не прозвучало как провокация. Скорее как вежливое уведомление. Получите, мол, и распишитесь.
— Я уже догадался, — ответил Гарри, полностью осознав, что последует за этим.
— Что ж, в таком случае, это всё, — сказал он, снова кивнув. — Ты ответил на мой вопрос, — повернувшись, он уже собрался уходить. Хотя казалось, что он сейчас рванёт прямо с места.
— И ещё кое-что, Малфой.
Драко повернул к нему голову как раз во время, чтобы увидеть, как кулак Гарри врезается в его челюсть с достаточной силой, чтобы откинуть его на несколько шагов.
— Какого…?
— Это за то, что посмел подумать, что я мог причинить ей боль, — прохрипел Гарри, тяжело дыша. — И ещё за больничное крыло, — согнув руку, Гарри проигнорировал хмурое выражение лица Драко, но уж точно не игнорируя свое желание поквитаться. — Надеюсь, это была последняя встреча моего кулака с твоей челюстью, Малфой, — добавил Гарри.
На это Драко не ответил.
Не прошло и пары секунд, как Гарри развернулся и пошёл прочь.
Свернув за угол, он услышал топот его ног, раздающийся в противоположном направлении. В том направлении, что приведет его к Гермионе.
Вот и всё. Это случилось.
И он никогда с этим не смирится.
Но он станет жить с этим. Ради её блага.
Драко осознавал, что движется. Быстро. Но не чувствовал, как ноги касались пола. Он едва за-мечал минуемые участки коридора и изгибы углов, куда сворачивал. Не отмечал отзвука собст-венных шагов по каменным плитам.
Он только мог думать о ней. Она ясно стояла у него перед глазами.
Гермиона.
Только ее он и видел все те минуты, что стремительно шел к ее комнате.
Драко накрыла мощная волна ясности. Из всех вещей, что он осознал за эти несколько месяцев — ЭТА стала венцом. Реальностью. Потому что если Поттер сказал это… если ПОТТЕР сказал это, то это должно быть правдой. Это должно быть очевидным.
Он ей был нужен.
И, возможно, он знал это с самого начала. Каким-то образом. Но теперь он на самом деле, НА-ВЕРНЯКА знал это. И он не даст ей ни сбежать от этого, ни выбросить из головы, ни отрицать, потому что она ему тоже была нужна. И для них теперь это единственный способ, чтобы выжить. Без иных вариантов, чтобы вырваться из всего этого.
Они увязли в этом. Вместе. И эта мысль обожгла все тело.
Знакомый портрет распахнулся перед ним. Знакомые ступеньки лежат перед ним. И сейчас за ними все, что так нужно было ему все эти месяцы. Необходимость, что снедала его как никогда прежде.
Кровь с шумом прилила к ушам, а сердце просто кричало в груди. Но Драко не стал медлить. Ему ни к чему нащупать нить самообладания или личина притворства. С этим теперь покончено. Он поклялся, что покончил с этим раз и навсегда.
Он перепрыгивал через две ступени, почти спотыкаясь, в стремлении не потратить ни одной лишней секунды вдали от нее, чем это было бы необходимо. Он мог чувствовать ее присутствие на расстоянии всего нескольких секунд. И от этого воздух вокруг него запылал.
Шаги, казалось, растянулись на вечность. Узкие стены, казалось, тянулись бесконечно…
А вот, наконец, и дверь. Ему даже показалось, что она сама открылась. Он не заметил, как по-вернул ручку и толкнул ее с такой силой, что дверь распахнулась и ударилась о стену.
Гермиона отвернулась от окна, в изумлении прижав руку к груди.
ГЕРМИОНА.
Ее щеки запылали. Этот охренительно красивый румянец. Ее дыхание сбилось.
Ее глаза в изумительной манере распахнулись, как только взгляд натолкнулся на него.
— Д… Драко…
— Заткнись, Грейнджер, — выдохнул он, где-то на подсознательном уровне подмечая, что мотает головой и двигается в ее сторону.
И вот он в трех шагах, в двух, в шаге…
Его губы нашли ее, и словно ни одного из кошмаров минувших месяцев не было и в помине. Словно он проснулся однажды, моргнул и обнаружил, что он здесь. Целует ее. Целует Гермиону.
ГЕРМИОНА.
Ее тело сильно напряглось. Пребывая в явном потрясении.
Драко прижал ее к себе так сильно, что, должно быть, это, в конце концов, причинило ей слабую боль. Его пальцы вплелись в ее волосы, а губы прижимались к ее губам в отчаянной попытке передать частичку той необходимости, что он испытывал сам.
А затем случилось что-то потрясающее. Медленно Гермиона раскрыла губы. Медленно ее тело расслабилось, и ее губы задвигались в такт с его. Сердце Драко забилось с невероятной силой из-за того, что она ответила, а кожа запылала, когда ее руки обвились вокруг его шеи.
Драко шагнул вперед, подтолкнув ее к стене. Его руки нашли ее талию, затем метнулись к бед-рам и обратно к талии. Ее тело вздрагивало от его резких движений и отчаянных прикосновений. Его губы сместились к уголку ее губ, затем к подбородку, а когда его горячее дыхание скользну-ло по изгибу шеи, голова ее запрокинулась назад.
Комната наполнилась звуками, которые слетали с ее губ, ее прерывистым дыханием и ответным рычанием Драко. Ему необходимо было целовать всю ее — все, везде — как если бы это все ра-зом было возможно. Когда его зубы оцарапали ее ключицу, она приглушенно застонала, и для Драко осталось непостижимым, как он мог постоянно быть вдали от нее. Когда-то. На любом из этапов его жизни.
Его пальцы неуклюже устремились к пуговкам ее блузки и в нетерпении стали дергать их, смут-но осознавая, как сбилось его дыхание, когда он стал это делать. Ее голова снова запрокину-лась, и он припал к ее шее, зубами прошелся по бьющейся жилке так, что ощутил на кончике языка ее пульсацию.
