- Все могло быть намного хуже. Особенно если бы вы поддержали идею Ваха и отправились в лабораторию готовить новую порцию напитка Алекса. Вот тогда бы одними вольницами отделаться вам точно не удалось бы.
- А я что-то такого совсем не помню, - задумчиво пробормотал я.
- Еще бы! - усмехнулась Киса. - Ты же в этот момент вдвоем с Фаррадом ушел экспериментировать с коконом Шавеха, утверждая, что он никак не сможет выдержать два каких-то огненных смерча сразу.
Подозревая неладное, я уточнил:
- А мы случайно не в туалет направились?
- Да кто тебя знает! Я в тот момент уговаривала Хора оставить наутро хоть каплю лимэля, поэтому этого не видела. Но одно могу сказать точно - вернулся ты, в отличие от Фаррада, крайне недовольным.
Припомнив вид разрушенного сортира, я понял, что кокон Шавеха, взламывающийся без особого труда любой моей отмычкой, оказался поразительно устойчивым к воздействию энергонасыщенных плетений. Но еще я сообразил, что Хору об этом лучше не рассказывать, а то еще обидится. Так, все, хватит! С пьянками пора завязывать, иначе мы такими темпами Академию умудримся разрушить, а потом утром, проснувшись на ее остатках с дикой головной болью, будем вместе мучительно вспоминать, кто же это так постарался.
В общем, второй этап соревнований подошел к концу и жизнь возвращалась к привычному ритму. Возобновились занятия, а у моей группы даже добавились несколько новых дисциплин, с которыми я принялся разбираться. Но это был еще далеко не конец. Надвигалась Игра, которая стала у адептов главной темой для обсуждения. Все увлеченно спорили, кто же примет в ней участие и выдвигали самые различные кандидатуры, втайне надеясь стать одной из них. Даже ставки делали, дожидаясь окончательного решения деканов.
Кончилось все дело тем, что в один прекрасный день меня прямо во время лекции по истории магии вызвал Ризак. В его кабинете обнаружились Лихош с одним из своих приятелей, какой-то боевик с четвертого цикла, Киса, Хор и их одногруппник, отличавшийся весьма развитой мускулатурой. Хмыкнув и подивившись критериям отбора магистра, я стал поджидать удобного момента, чтобы попытаться отмазаться от сомнительной перспективы участия в Игре. Декан, оглядев нас, сказал с веселой улыбкой:
- Как вы наверняка уже догадались, я собрал вас здесь, чтобы сообщить, что именно вы будете отстаивать честь нашего факультета в предстоящей Игре. На следующие две десятицы вы получаете право свободного посещения лекций и беспрепятственного выхода за стены Академии для тренировок. Я рассчитываю, что за это время вы успеете усвоить все правила Игры, приобрести навыки работы в команде и в итоге выступить весьма достойно. Как вы прекрасно знаете, победителям достанется слава, солидное денежное вознаграждение и две десятицы отдыха. Я думаю, ради этого стоит потрудиться.
- А от участия в Игре можно отказаться? - поинтересовался я, дождавшись паузы.
Ризак посмотрел на меня с немалым удивлением, а потом уточнил:
- Тебя это интересует лишь теоретически, или ты действительно не хочешь принимать в ней участия?
- Второе.
- Но почему?
- Потому что мне совсем не хочется терять время на тренировки. Лучше я займусь чем-нибудь более полезным, - решительно ответил я.
- Разве тебя совсем не привлекает возможный приз в случае победы? - не оставлял надежды декан.
- Нисколько.
- То есть, ты хочешь, чтобы я срочно подыскал тебе замену?
- Да.
Ризак задумался, наверняка просчитывая вероятные мотивы моего отказа и пытаясь просчитать неведомую интригу. Видя его реакцию, я ухмыльнулся и подумал, что не я один привык предполагать худший вариант и искать сложные объяснения простой ситуации. Ведь я совсем не хотел своим отказом привести боевиков к поражению, мне просто было лень участвовать в этой дурацкой затее. Да, посмотреть я бы на нее не отказался, и даже чуток поболел бы за наших, но две десятицы трудиться ради развлечения остальных... Нет, это без меня!
Оглядев остальных игроков, я понял, что все они удивлены моим поведением не меньше магистра. Еще бы! Тут такая превосходная возможность получить не только освобождение от надоевших лекций, но и приз в случае победы, который обещает быть немаленьким, а я отказываться надумал. Да ради одной только возможности получить отпуск многие будут день и ночь тренироваться, а мне, видите ли, времени жалко! И только друзья, успевшие изучить меня лучше остальных, глядели с пониманием, но все равно никак не одобрением.
- Знаешь, на моей памяти еще никто не отказывался от Игры по собственному желанию, - наконец нарушил затянувшееся молчание Ризак. - Многие наоборот, частенько упрашивали меня принять их в команду задолго до начала соревнований. Однако тебя, как я вижу, уговаривать будет бесполезно, поэтому мне ничего не остается, кроме как взять на освободившееся место Майлу.
- Спасибо, - радостно отозвался я. - Значит, мне уже можно вернуться на занятие?
- Да, иди. Только вечером не забудь заглянуть, поговорим о практическом применении твоих наработок с защитой.
Коротко поклонившись, я покинул кабинет декана, ликуя, что все оказалось так просто. Я ведь заранее приготовил пламенную речь, предполагая, что придется долго уговаривать Ризака, но она даже не понадобилась. Видимо, магистр по моим эмоциям сообразил, что я не отступлю, поэтому не стал пытаться меня переубеждать. Однако вечером за ужином мне пришлось сперва подробно объяснять друзьям, почему я отказался, а потом повторять эти же объяснения на бис для Ризака. Тот никак не мог понять, почему мне не нужны не только слава и деньги, но и продолжительный отпуск, но потом все же признался, что очень на меня рассчитывал. Я только извинился за то, что не оправдал надежд, подвел команду и все прочее, но менять свое решение и не подумал.
А потом потянулись обычные учебные будни. Я снова целиком отдался занятиям, совершенствуя свои знания и умения. И хотя на стихийном фронте перемен замечено не было, я не оставлял надежд и попыток овладеть чем-нибудь еще кроме воздуха. Остальные предметы покорялись мне без труда, и даже теория магии, раньше казавшаяся такой бесполезной и непонятной, внезапно обрела глубокий смысл. С Хором и Кисой я теперь виделся редко, так как они целыми днями пропадали на тренировках, а вечером были настолько уставшими, что никакого желания поддерживать разговор не выказывали. Я прекрасно понимал их занятость и совсем не настаивал на общении, но спустя полторы десятицы от начала тренировок произошло событие, пошатнувшее привычную жизнь нашей троицы.
