— Как ты думаешь, что станет с единорогами? — через какое-то время спросила Ивица. Бен пожал плечами:
— Возможно, они вернутся в туманы, и никто их больше не увидит.
— Ты не думаешь, что они отправятся в те миры, куда их посылали?
— Из Заземелья? — Бен покачал головой. — Нет, после того, что они перенесли, нет. Не сейчас. Они вернутся домой, где им будет спокойно.
— А в твоем мире неспокойно, да?
— Не совсем спокойно.
— Но в Заземелье тоже не очень спокойно.
— Да.
— Думаешь, в туманах спокойнее?
Бен с минуту подумал:
— Не знаю. Может, и нет. Ивица кивнула:
— Твой мир нуждается в единорогах, правда? О чудесах там забыли?
— Изрядно.
— Тогда, может, не важно, что там неспокойно. Может, необходимость перевесит опасность. Может, хотя бы один единорог решит туда отправиться.
— Возможно, но я сомневаюсь. Ивица слегка приподняла голову:
— Ты так говоришь, но так не думаешь.
Бен лишь улыбнулся в ответ.
Они достигли холмов, прошли через широкий луг, покрытый дикими красными цветами, к еловому леску, и кобольды начали искать место для ночлега. Воздух стал прохладным, и приближающиеся сумерки придали земле неяркое серебристое сияние. Застрекотали сверчки, над далеким озером низко пролетели гуси. Бен думал о доме, о замке Чистейшего Серебра и о том, какое жизненное тепло ждет его там.
— Я очень люблю тебя, — вдруг сказала Ивица. Она смотрела не на Бена, а вперед. Бен остановился и нежно обнял Ивицу за плечи.
— Я собираюсь сказать тебе кое-что… Ты все время говоришь, что любишь меня, а я ни разу не ответил тебе. Недавно я думал, почему так произошло, и понял: потому что я боюсь. Это все равно что идти на риск, когда можно обойтись без этого. Легче не рисковать. — Он помолчал. — Но сейчас, здесь, я чувствую иначе. Когда ты сказала, что любишь меня, мне захотелось ответить, что я тоже очень люблю тебя, Ивица. Мне кажется, я всегда любил тебя.
Их уста соединились в горячем поцелуе, а затем они безмолвно пошли дальше. Бен ощущал приятную тяжесть руки Ивицы. Вечер был тихий и безмятежный, везде царил покой.
— Знаешь, Мать-Земля взяла с меня обещание заботиться о тебе, — наконец произнес Бен. — Она взяла с меня обещание следить за тем, чтобы ты была цела и невредима. Она очень настаивала. После этого я стал думать о нас, о нашей дальнейшей судьбе.
Бен не видел, но чувствовал улыбку Ивицы.
— Это потому, что Мать-Земля знает о нас давно, — наконец ответила девушка.
Бен ждал, когда Ивица скажет еще что-нибудь, но она молчала, и он перевел взгляд в землю.
— Что знает?
— Что однажды я подарю тебе ребенка, мой король.
Бен глубоко вздохнул и медленно произнес:
— О-о!
Это было за два дня до Рождества. В южной части Чикаго было холодно и мрачно, ночной снег превратился на дорогах в серую кашицу, кубики жилых и недостроенных высоток — в смутные тени, проступающие сквозь дым и туман. На улицах все еле-еле двигалось. Машины ползли, как доисторические жуки, сверкая светло-желтыми глазами фар. Пешеходы опускали головы от холода, прятали подбородки в шарфы и воротники, совали руки в карманы пальто и осторожно ступали на дорожках. День в хмуром молчании переходил в вечер.
На пересечении Окружной дороги и улицы Вязов было почти пустынно. Двое мальчишек в кожаных куртках, бизнесмен из пригорода и аккуратно одетая женщина, возвращавшаяся домой из магазина, вышли из автобуса и разошлись в разные стороны. Владелец слесарной мастерской, собираясь закрыть заведение, проверял замки на входной двери. Фабричный рабочий, после утренней смены заглянувший в пивную Барии, выпив две кружки пива и часок отдохнув, поплелся домой к больной матери. Старик, нагруженный съестными припасами, ковылял по проторенной в снегу тропинке. Маленькая девочка в зимнем комбинезоне каталась на санках у подъезда своего дома.
Занятые своими мыслями, люди не обращали внимания друг на друга.
Белый единорог пролетел мимо них, как случайный луч света. Он спешил так, будто его единственной целью было облететь всю планету в один день. Казалось, единорог ни разу не касался земли, его грациозное, изящное тело сжималось и растягивалось в плавном движении. Это движение вместило всю красоту мира. Единорог мелькнул и через мгновение исчез. Наблюдатели затаили дыхание, моргнули, и всего как не бывало.
На миг все застыли в нерешительности. Старик разинул рот от удивления. Девочка оставила санки и вытаращила глаза. Двое мальчишек опустили головы и быстро зашептались. Бизнесмен посмотрел на владельца мастерской, владелец мастерской посмотрел на бизнесмена. Аккуратно одетая женщина припомнила сказки, которые она до сих пор с удовольствием перечитывала. Фабричный рабочий вдруг, как в детстве, подумал о Рождестве.
Миг прошел, и все снова задвигались. Кто пошел быстрее, кто медленнее. Они оглядывали туманную пустую улицу. Что они сейчас видели? Это действительно был единорог? Нет, не может быть. Единорогов в действительности не бывает. Особенно в городах. Единороги живут в лесах. Но что-то же все-таки было?! Ведь что-то же было?! Ведь было же!
Все шли молча и, вспоминая то, что они мельком видели, ощущали в душе тепло. Они чувствовали причастность к чему-то волшебному.
И принесли это чувство с собой домой. И долго хранили его. И даже по сей день тот сказочный образ согревает души многих.
