Крамби дернулся, резко направив пистолет на дверной проем. Но тот оставался пуст, лишь шевельнулась на сквозняке борода отслоившихся обоев.
— Показалось, — пробормотал он сквозь зубы, — Просто показалось. Слушайте. А что если… Если ритуал не сработает? Этот никчемный старый сифилитик, Олдридж, он мог что-то перепутать или ошибиться?
Лэйд убежденно покачал головой.
— Только не он. Несчастный Шляпник в самом деле не раз ошибался в своей жизни. Он ошибся двадцать лет назад, когда призвал губительные силы, уничтожившие вашу семью. Он ошибся позже, когда решил откупиться от вас, несчастного последствия своей собственной прошлой ошибки. И уж конечно он ошибся, вложив вам в руки полученные от демона деньги. Но в таких материях он никогда не ошибался. Он был чертовски щепетилен в ритуалах и их оформлении. Если бы ему вздумалось чертить что-то на своей фотокарточке, уверяю, он бы не успокоился, пока не проверил бы каждый знак по двадцать раз.
Крамби несколько раз моргнул. Наверно, мыслями уже был далеко и от земли и от Лэйда Лайвстоуна, потому что смысл сказанного дошел до него отнюдь не сразу. Но когда дошел…
— Что значит «если бы ему вздумалось»? Что это значит, Лэйд Лайвстоун?
Автоматический пистолет в его руке вновь поднялся, уставившись Лэйду в лицо. Но в этот раз он не выглядел смертоносным оружием. Может, потому, что рука, его державшая, ощутимо дрожала, так, что ствол вилял из стороны в сторону, как флюгер на ветру.
— Только то, что у старины Шляпника не было привычки чертить магические знаки на чем ни попадя. Он серьезно относился к своей профессии.
Зубы Крамби негромко клацнули, смыкаясь.
— Я видел их, — процедил он, — Эти знаки на фотокарточке. Видел собственными глазами.
— Еще бы не видели, — согласился Лэйд, — Я потратил добрые часа три, вырезая эти проклятые письмена при помощи булавки для галстука и, знаете, доволен свой работой. Выглядит в самом деле чертовски внушительно, не хуже, чем та абракадабра, которую цыгане рисуют на своих повозках. Вот только смысла в них не больше, чем в детских каракулях… Что с вами, Крамби? Вы как будто расстроены. Обижены на меня? Напрасно, я действовал из лучших побуждений. Вам ведь так нужен был ритуал, так нужно было чудо… Я обеспечил вам его, и только.
***
Крамби дрожащей рукой расправил бумажный лист. Глаза его прыгали по строчкам, будто пытаясь выжать из непроизносимого сочетания букв их истинный смысл.
— Тогда вся эта абракадабра, которую я произнес…
— О, не переживайте, вы мучили свой язык не напрасно, — заверил его Лэйд, — У произнесенной вами формулы вполне есть смысл. Тот смысл, который я счел необходимым в данной ситуации. Что с вами, Крамби? Вы уже не выглядите таким одухотворенным, как минуту назад. По правде сказать, вы похожи на человека, усевшегося в шлюпку и обнаружившего там течь…
Глаза Крамби походили на крынки с быстро сворачивающимся молоком. Выронив упорхнувший бумажный листок, он впился в пистолет обеими руками. Перестав дрожать, тот уставился точно в лицо Лэйду.
— Что вы сделали? Что вы сделали, Лэйд Лайвстоун?
Лэйд пожал плечами.
— Заключил сделку. Только и всего. С каких пор это считается предосудительным в ваших кругах?
— Какую еще…
— Разве вы сами не намеревались совершить то же самое, швырнув меня в пасть демону? Мечтая о том, как вы с вашим компаньоном будете вести дела, вы кое о чем запамятовали, мистер Крамби. В этой версии ада действуют правила свободного рынка, краеугольного камня любой коммерции. А значит, любой из нас договороспособен и может предложить условия сделки. Кажется, мои условия демон счел более выгодными в итоге.
Крамби вздрогнул всем телом.
— Ваши… условия?
— Чего ради я рассказывал вам о всемогущем чудовище с астролябией в лапах, тратя наше общее время? Это был единственный способ, оставшийся в распоряжении демона. Сделка. Будучи не в силах заполучить нас обоих, он мог заключить сделку с одним из нас, чтобы заполучить другого. Да, это делало победу менее сладкой, но… Посудите сами, что выгоднее с точки зрения всякого коммерсанта, перед которым лежит две новеньких блестящих гинеи, получить одну из них или не получить ни одной вовсе? Глава всем богам, вместе с нашими глупыми правилами демон принял и свойственную нам рациональность. Я же говорил, он уникален в своем роде. Единственный в мире демон-делец, четко определяющий выгоду.
— Вы… — Крамби запнулся, ошарашенно глядя на Лэйда поверх дрожащего пистолета, — Хотите сказать, он предложил вам какие-то условия?
— Нет, — легко возразил Лэйд, — Это я предложил их ему. Спрос и предложение, старина, вот та пара лошадок, которая на протяжении многих тысяч лет толкает скрипящий шарабан под вывеской «всемирный рынок». Я предложил мистеру демону договор, предложив вашу ничтожную шкуру в обмен на спасение собственной жизни. И этот договор, как ни странно, показался ему вполне подходящим, тем более, что я тщательно выполнил свои обязательства. Насколько я сведущ в деловых обычаях, этот договор уже подписан и вступил в силу.
— Когда… Когда вы это сделали?
— О, не так давно. В сущности, несколько минут назад, в этой самой комнате.
— Вы лжете! — Крамби оскалился, на его окровавленных губах заиграла торжествующая усмешка, — Просто пытаетесь запутать меня и запугать, верно? Вы не могли ничего предложить этому отродью. Я все это время был тут и не спускал с вас глаз!
Лэйд улыбнулся.
— Просто не заметили того, что было на самом виду. Обычное дело для старого фокусника.
— Ложь! — Крамби подступил к нему на шаг, потрясая пистолетом, — Дрянная ложь никчемного лавочника и…
Глаза его задрожали. Точно мысль, завладевшая его существом, сперва проникла в них и лишь потом добралась до мозга, подчинив его. Страшная, неуютная, тяжелая мысль.
— Письмо… Ваше письмо. Я сам бросил его в…
— Да, — согласился Лэйд, — В ящик для корреспонденции, являющийся собственностью демона на пятьдесят с лишним процентов, как и всё прочее в этом здании. Не сомневайтесь, он уже получил его.
Крамби метнулся к ящику для писем, рыча и отшвыривая в сторону обломки мебели. В отделении для входящей корреспонденции скопилось немало бумаг и многие бумажные листы, освобожденные из конвертов, были похожи друг на друга, как капли воды, вылитые из одной бутылки. Подхватывая их дрожащими, как у эпилептика, пальцами, Крамби судорожно разворачивал их, поднося к лицу, его расширившиеся глаза прыгали по ровным строчкам, пытаясь прочесть, но срываясь с них, точно пальцы с ледяных уступов, и сами белели, леденея от ужаса.
— Письмо! Где… Где ваше чертово письмо?
Бумага шуршала и рвалась в его дергающихся руках. Почтовый ящик был наполнен под завязку, бумажные листы разлетались из-под рук Крамби, но ни один из них не был тем, который ему нужен. Резолюции и приказы, подписанные людьми, давно потерявшими человеческий облик и погибшими. Протоколы собраний, чьи участники были давно мертвы. Проекты договоров, которые никогда не будут заключены и потерявшие всякий смысл акты. Торжественные меморандумы, полнящиеся собственным достоинством извещения, затейливо составленные циркуляры и строгая деловая корреспонденция — все это трещало под его пальцами, превращаясь в клочья. Разорванные Крамби бумажные листы кружили вокруг него, льнули к нему, отчего казалось, что начальник «Биржевой компании Крамби» сражается с целым выводком шуршащих белых привидений.
Лэйд усмехнулся.
— Не усердствуйте вы так, Крамби. Стоит ли надрываться? Мое предложение было совсем коротким, мы, лавочники из Миддлдэка, не тяготеем к крючкотворству и канцелярщине. В сущности, оно состояло всего из пары фраз, которые я легко могу зачитать на память. Итак. Кхм… Да, оно звучало так, — Лэйд откашлялся, чтобы придать голосу необходимую моменту звучность, — «Я, Лэйд Лайвстоун, готов купить у вас свою жизнь и свободу, предложив вам в обмен жизнь хитрого ублюдка Крамби. Я передам его в вашу власть, лишив неприкосновенности, если вы гарантируете мне возможность убраться прочь отсюда живым и невредимым. Если эти условия вас удовлетворяют, подайте мне условный знак — три удара грома подряд. Искренне ваш — Лэйд Лайвстоун, лавочник, Хейвуд-стрит, Новый Бангор».
