Бернхард Хеннен - Королева эльфов. Зловещее пророчество (Elfenkonigin ru)

Королева вошла в зал. У жаровни на полу сидела небольшая группа вооруженных людей. Внезапно один из мужчин вскочил и обнажил меч. Эмерелль удивилась тому, что воин так быстро заметил ее. Она вошла совершенно бесшумно, а те, у жаровни, сидели к ней спиной. Должно быть, он почувствовал ее присутствие. Необычно для сына человеческого.

— Кто ты? — набросился на нее воин.

— Не надо, Ансвин! — Безносый старик опустил правую руку воина. В глазах его стояли слезы. — Клянусь богами, наши молитвы были услышаны!

Эмерелль вспомнила старика. Когда-то он был доверенным лицом короля Альфадаса и сражался в Снайвамарке против троллей.

— Ламби, — приветливо сказала она. — Кажется, твои боги хранят тебя.

Старик бросился ей навстречу. На миг она испугалась, что Ламби обнимет ее, и отпрянула. Мужчина остановился, раскинув руки. Он стоял так близко, что Эмерелль почувствовала: он уже болен. На лбу у него выступил пот, глаза блестели…

В его дыхании жила болезнь.

Ламби опустился перед ней на колено.

— Почтенная королева Эмерелль, ты пришла в час величайшей нужды. Прошу, помоги Кадлин. Ее дочь борется со смертью… — Он запнулся. — Она почти…

— Отведи меня к ней, Ламби. Весь Альвенмарк обязан Кадлин. Я никогда не забуду этого и всегда буду настроена благожелательно по отношению к Фьордландии.

— Вы слышали?! Все будет хорошо. Ну же, поднимите свои зады, нужно свести вместе двух королев.

Мужчины отодвинули скамьи, на которых сидели, в стороны, убрали тростник от жаровни. В полу оказалось железное кольцо. Мужчина, обнаживший против нее меч, открыл люк в полу.

— Нам пришлось спрятать их, — пояснил Ламби. — Лейбмедик поджег дом. Я знаю Олава много лет. Должно быть, он сбрендил от страха. В последнее время он сам не свой! Вместо того чтобы помочь, он напутал людей. Когда сегодня днем от чумы умер первый ребенок, поднялась паника. Они сожгли дом, где случилась первая смерть. А потом поднялись сюда.

Увидев в городе пожар, я спрятал Кадлин и Свану в тайник здесь, в королевском зале. А потом пришли они. Мужчины и женщины, которые еще несколько дней назад праздновали вместе с ней. — Старик покачал головой. — Они словно обезумели. Привел их Олав. Они решили, что королева с дочерью все еще заперты в своем доме. И эти свиньи принялись бросать на крышу факелы. Когда дом вспыхнул ясным пламенем, они испугались. Остался только Олав. Думаю, этот стервятник ждал криков из дома. Я прибил его. Потом уже никому не захотелось оставаться. Все убежали…

Ламби взял факел.

— Идем, о дар богов!

Эмерелль не сдержала улыбки. За все столетия, что она прожила на свете, никто не называл ее даром богов…

Сын человеческий повел свергнутую королеву вниз по короткой лестнице в туннель, настолько низкий, что даже ей пришлось идти согнувшись. Через несколько шагов они оказались перед грубо сколоченной дверью. За ней оказалась комната, где висела ветчина. У стен стояли бочонки. Поверх мешков лежали шкуры. На них, вытянувшись, лежала обнаженная белокурая девочка. Тело ее было изможденным. Эмерелль увидела рубцы в паху и в подмышках. В маленькой комнатке воняло гноем и потом.

У ложа сидела на полу женщина с рыжими растрепанными волосами. Бедняжка была в полной прострации. Время от времени она вытирала влажным платком тело ребенка. Женщина даже не заметила, что кто-то вошел.

Эмерелль подошла к королеве Фьордландии и мягко положила руку ей на плечо.

— Позволь помочь.

Женщина подняла голову. В волосах сверкали первые седые нити. Под глазами чернели круги, в уголках губ залегли глубокие морщинки. Эльфийка была потрясена. Насколько же быстро стареют дети человеческие…

— Кадлин?

Женщина недоверчиво смотрела на гостью. По лицу бедняжки текли слезы. Эмерелль почувствовала, что королева тоже заразилась.

— Ты… — Кадлин покачала головой. — Ты пришла. — Фьордландка схватила подол белоснежного платья и зарылась лицом в тонкую кожу. — Наконец-то. Лут, ты услышал меня.

Наконец-то…

Эмерелль опустилась на колени рядом с ложем. Осторожно положила руку на грудь девочки. Малышка совсем замерзла.

Она умирала. Болезнь истощила ее силы. Сердце билось неровно.

Ребенок открыл глаза и взглянул на эльфийку. У него были глаза матери. С бледных губ сорвался негромкий вздох. А затем усталое сердце перестало биться.

Элодия сложила письмо в маленькую шкатулку из щепок, которую хранила под кроватью. Она перечитала его трижды. Почерк у Балдуина стал нетвердым. В нем не было прежней силы. Поверх темно-красного воскового пятна стояла печать короля. Они требовали совершить нечто чудовищное, такова была воля правителя. Интересно было другое… Девушке показалось, что письмо было вскрыто после того, как его запечатал король. Под печатью стояла еще одна, последняя строчка.

Спасай свою жизнь.

Бывшая цветочница подумала, что стоит показать написанное настоятельнице, но затем отбросила эту мысль. Жрицы рефугиума не обсуждали приказы короля.

Это было первое письмо, полученное ею после известия о смерти брата. Она надеялась, что стены заведения больше покидать не придется.

Элодия закрыла глаза. Она устала. Иногда девушка спрашивала себя, не болезнь ли это. Вернувшись из лесов Друсны, она постоянно чувствовала себя разбитой, сколько бы ни спала. Ей было тяжело выполнять немногие обязанности, возложенные на нее в рефутиуме. Все, что она делала, она делала для брата. С тех пор как он умер, жизнь ее стала пустой. Иногда она спрашивала себя, не покарал ли ее Тьюред за злодеяния. Хотя этого не могло быть… Она убивала только язычников! Но это поручение… Если она выполнит его, то станет проклятой, а если откажется, то предательницей. Девушка уже слыхала о белом рыцаре. Пожалуй, в Фаргоне о нем слышал каждый. Она убила князя Арси, но героем этой войны стал Мишель Сарти. Его имя у всех на устах. И ей это на руку. Она не гордилась тем, что совершила. Всего лишь выполнила приказ короля, и ее поступок наверняка очень нужен Фаргону. Но этот новый приказ убить… Возможно ли, чтобы рыцарь участвовал в заговоре против Кабецана? Когда она вспоминала старика в постели, ей становилось страшно. Никто не отзывался о нем хорошо. Люди боялись правителя. Но его, вне всякого сомнения, коснулся Господь. Его жизнь не обрывалась, несмотря на то что он то и дело тяжело болел.

Балдуин отправил послание, значит, смерть рыцаря нужна королевству! Сам гофмейстер тоже иногда писал ей. Она всегда будет благодарна этому человеку за то, что он сообщил в длинном письме о смерти Жеана и, в первую очередь, о его жизни. Жеан был счастлив. Он влюбился, но чума унесла его и его возлюбленную. Брат был уважаемым писарем при дворе, и Балдуин не сомневался, что он возвысился бы до наместника, если бы прожил подольше.