На пути в академию (СИ) - Птица Алексей

Негромкий стук в деревянную дверь, молчание, глухой вопрос, не менее глухой отзыв, и вот скрип ключа, проворачиваемого в замочной скважине, возвестил нас о том, что мы сегодня попадём в порт, несмотря на все оправданные опасения.

Звон серебра подтвердил наши мысли, и один за другим, мы, быстрыми тенями, проскользнули за дверь. Здесь нас ожидали два стражника, один из которых держал горящий факел над головой, а другой закрывал в это время дверь.

Тот, что был с факелом, обернулся назад и повёл нас узким и извилистым коридором, сквозь толстую городскую стену, выведя на одну из кривых и мощёных булыжником улиц. Лязгнула поднятая за нами металлическая решетка, и мы остались одни на узкой улице. Дальше мы отправились к порту, постоянно оглядываясь, стараясь не произвести лишнего шума и не привлечь к себе внимания.

Улочки петляли и пересекались друг с другом, как ноги пьяного моряка, не мешая друг другу. Иногда слышались крики ночного сторожа или нарочито громкие шаги патруля стражников. Пару раз из тёмных подворотен высовывалась группа «товарищей» в тёмной одежде, но, оценив неприветливую четвёрку, из которых только один мог сойти за лёгкую добычу, они убирались обратно, ожидая более удачный расклад.

Так мы успели дойти почти до самого порта, но было бы удивительно, если бы мы дошли без приключений, в целости и сохранности. Также решила и судьба. Ведь мы с собой несли многое из того, что я извлек из утонувшего города, последнего пристанища океаноидов.

Подходя к самому порту, мы заметили, как из ближайшей таверны вышла толпа матросов. Пьяные разнузданные песни английских моряков, с минимальным содержанием рифмы и большим насыщением повторяемых ругательств, резали мои уши своей пошлостью. Эта группа направилась прямиком к нам. Пришлось менять направление, стремясь обойти пьяную толпу и свернуть в тёмный, воняющий рыбной требухой и человеческой мочой, проулок. Здесь нас и поджидали неприятности.

Компания, из собранного наспех отребья портового дна, резко бросилась на нас из подворотни, обнажив ножи и держа в руках топоры. Сухо щёлкнул арбалет засевшего на крыше стрелка. Арбалетный болт впился в плащ одного из близнецов, задев его плечо.

Нападающие решили взять нас числом, а не качеством бойцов. Привыкшие к поножовщине в узких подворотнях и к подлым ударам сзади в печень, воры или обычные грабители столкнулись с грамотным сопротивлением моряков, привычных к абордажным схваткам на узких палубах кораблей.

Криков не было, было слышно только громкое дыхание отчаянно сражающихся людей, предсмертные хрипы и лязг сталкивающихся клинков. Оба близнеца прижались друг другу спинами и отмахивались своими тесаками, отбрасывая убийц с постоянными потерями для них.

Вилли быстрым ударом проткнул бросившегося на него первого из нападающих, зарубил другого, третьего, и теперь сдерживал убийц, прижавшись к стене и оставив палаш в теле одного из них. Сейчас у него в руках был длинный нож, им он и орудовал, а о пистоле он либо забыл, либо не хотел им пользоваться.

Я прижался к противоположной стене в самом начале схватки и, достав свой стилет и отбив им удар ножом, вонзил его в горло противника, потом отпрыгнул от стены и попытался сбежать. Но сзади к нам уже приближались быстрым шагом четверо вооруженных оборванцев и ещё один незнакомец, очень сильно напоминающий мага из ордена Кающихся.

Сухо щёлкнул арбалет, и болт попал в одного из близнецов. На этот раз намного удачнее, судя по скорчившейся от боли фигуре, медленно заваливающейся на мостовую. Тут Вилли, видимо, вспомнил о пистолете, раздался грохот выстрела, а потом удар о мостовую тела арбалетчика возвестил нас о том, что одной опасностью стало меньше.

Выстрел спровоцировал мою спонтанную реакцию и, выхватив пистоль из перевязи, я выстрелил из него, тут же достав второй. Не успел ещё первый бандит опуститься на землю, как прогремел второй выстрел. Пуля попала в живот второго нападающего, заставив его вскрикнуть от жгучей боли, причиненной куском свинца, намотавшего на себя его кишки.

Оставшиеся двое нападающих растерялись, не решаясь броситься в атаку. Они не привыкли к такому ожесточённому сопротивлению, и их об этом не предупреждали. Все оставшиеся в живых разбойники, напавшие на нас ранее, также не горели желанием продолжать бой, потеряв, как минимум, шестерых.

В эту ситуацию вмешался маг, очевидно, всё и затеявший. Вскинув руки вверх и пропев короткую арию, он запустил в нашу сторону клубок огня.

— Твою мать! — пришла первая мысль. Вторая была более приземленной. — Фу, как примитивно, как по-графомански, словно в дешёвых романах фэнтези, — успел подумать я, прежде чем рухнуть там, где стоял, пока клубок огня величаво не проплыл надо мной и взорвался возле мёртвых тел, лежащих в проулке, не щадя ни своих, ни чужих.

— Вот же маги, не можете даже управлять своей магией, чтобы она щадила союзников и убивала чужих. Вот вырасту большим, обязательно придумаю, как обойти магические законы, — продолжал я думать всякую чушь.

Как только шар огня погас, послышались вопли выживших, голос одного из них я тут же узнал, да и трудно не узнать голос Лиса, называемого Вилли, верещавшего, как раненый енот. Увы, ему уже второй раз достается от огня, хотя старые раны не успели ещё зажить. Не иначе, это судьба. Зато ему можно смело плавать, даже на самом старом корыте, он никогда не утонет, пироман, ёшкин кот.

Лежа лицом вниз на мостовой проулка, я ощущал его застарелые ароматы, благо недавно прошёл дождь, и большинство неприятных запахов было благополучно смыто. Запах воды напомнил мне о том, что пора уже использовать свиток, найденный на острове.

Сунув руку за пазуху, я нащупал его и вытащил наружу. Затем лёжа, даже не пытаясь подняться, развернул лист и громко прочитал название руны, которая его запечатывала. Свиток выпрыгнул из моей руки, как живой, развернулся, засиял синим цветом и рассыпался кучкой пепла. Тут же над головой мгновенно сгустились грозовые тучи, и мощный заряд воды упал сверху вниз, разгоняясь до немыслимой скорости. Никто из двух бандитов не успел даже добежать до меня. Острые струи дождя, приобретя стальную крепость, пронзили их, проткнув в сотне мест.

Маг успел вскинуть руки и прокричать другую арию, создав сплошную стену огня, о которую стали разбиваться острые струи косого дождя. Его сил хватило на десяток секунд, а потом мощь свитка и вызванной им стихии пересилила его резервы, и он упал, раздавленный массой воды, скопившейся над ним.

Не желая больше сюрпризов, я подхватился с земли и побежал к нему, решив довести дело до логического конца и подстраховаться ударом стилета в голову, лучше в глаз. Ну, жесток, я стал, жесток! Как и окружающий меня мир. С кем поведёшься, от того и наберёшься. Не жалеют меня, и мне жалеть не с руки. Но, подбежав к магу, по свернутой шее я понял, что добивать его смысла уже не было. Развернувшись и проверив обоих бандитов, у которых количество ран предполагало, что они уже были на полпути в ад, я побежал дальше.

На то, чтобы перезарядить пистоли времени не было. Вся схватка заняла не больше пяти минут, а уж грохот выстрелов, да магия переполошили всю округу. В окнах домов замелькали огоньки свечек, вдалеке послышался отчаянный звон колоколов на колокольне.

Через десяток — другой минут сюда сбежится весь местный гарнизон, включая ополчение, и попадаться им нам было категорически противопоказано, так же, как и оставлять свидетелей. Бандиты это тоже поняли и попытались сбежать. Оставалось их четверо, да трое раненых, пытавшихся уползти с места боя самостоятельно.

Уже не кричавший, а буквально рычавший, Вилли успел крикнуть мне.

— Я добью раненых, лови живых и всех отправляй в ад. Слышишь?! В ад!

Ох, не зря он так орал, даже в самом отмороженном бандите жил страх гиены огненной, или обыкновенный мистический страх. Бродяги, напавшие на нас, больше не желали сражаться и превратились в безвольное стадо ослов. Каждый бросился спасать свою жизнь, вместо того, чтобы вместе отбить моё нападение и безнаказанно разбежаться. Один из них запнулся в самом начале бегства, и его добил один из близнецов, который был легко ранен.