— У нас нормально, — парнишка какой-то не знакомый отвечает. Наверное, вместо меня на точку его Саша поставил.
— Знакомься. Это Юра. На твоем месте теперь промышляет, — Гоша паренька представил.
Угадал я. Ну, свято место пусто не бывает…
— Что сегодня празднуем? — Юре этому киваю.
— Семь пятьдесят по лому взяли у старушки одной, — Юра отвечает. Сам гордый такой. Чем гордиться то? Возрастную женщину обули… Впрочем, работа у них такая.
— Молодцы. Семь пятьдесят побольше десятки николаевской стоит. — делаю вид, что присоединяюсь к их радости от сделки.
— Во. Бакалавр, он понимает. Книжки умные читает. Бери с него пример. — Гоша Юре на меня кивнул. Тот на меня уставился.
Само собой. Книжки умные полезно читать. От них в голове прибывает.
Семь пятьдесят — это золотая монетка достоинством в семь рублей пятьдесят копеек. Только в девяносто седьмом году выпускалась. Тысяча восемьсот. При Николае Александровиче. Те же нумизматы за её вам сейчас две простые золотые десятирублевки того же императора в обмен предложат. Ничего у них не колыхнется при этом.
— Ну, расскажите, как дело то было, — мужикам говорю. Всё равно ведь не отстанут, пока про свою удачу не расскажут. Распирает вон, того же новичка Юру. Быстрее от них отвяжусь.
— Бабка перед обедом к нам подходит, — начал Гоша. — Продуманная такая. Как ты, книжки, наверное, читает. Про вес, пробу монеты узнала. Сколько ещё голды в пятерке и десятке николаевской ей тоже известно. Циферками так и сыплет. Кто-то насчёт цены на золото её тоже просветил. Узнаем — голову отвернем. Так мол и так. Монета у неё имеется. Золотая. Семь рублей пятьдесят копеек. За пятёрку столько денег ей бы было положено, а коли у неё семь с полтиной, то значит — в полтора раза больше.
— Так точно и было, — Юра опять вмешался. Чуть не подпрыгивает от радости.
Гоша на него недовольно посмотрел. Нехорошо старших перебивать.
— Так вот. Надо ей в полтора раза больше. Мы для виду дурака включили. Вот какие сейчас умные бабушки пошли. Ля-ля, тополя… Бабка от гордости за свою ловкость чуть не лопается. Не могут её облапошить рыночные. Сама она кого хошь обдурит. Поохали, денег ей выдали. Монету взяли. Пойдем, Бакалавр, по пивку вдарим. По старой памяти… — приглашает Гоша. Причем, от всей души. Хоть и бедный он, а не жадный.
— Не, дел много. Не могу, — отказываюсь.
— Хозяин — барин, — Гоша на пословицы-поговорки перешёл.
— Вы то что сюда сегодня? — интересуюсь для приличия. Надо как-то разговор закруглять.
— Да просто так. На народ посмотреть, себя показать, — продолжает скупщик в том же духе.
— Понятно всё с вами. Ну, бывайте. Рынку привет. — рукой даже помахал. Привет изобразил. Слова свои визуализировал.
— Да, Бакалавр. Ты Петра не видел? Десантник его уже второй день ищет. Пропал куда-то с концами, — весело так, уже уходя, Гоша вопрос задал.
— Откуда. Я на рынке то уж сколько не бывал. — снова им рукой помахал. Некогда мол мне. Занят. Отвалите.
Зря Гоша весело вопросы задает. В пропаже друга и напарника Саши ничего веселого и смешного нет. К пропажам сегодня надо очень внимательно относиться. Тем более таких людей.
Краем уха я слышал, что вокруг рынка какое-то шевеление пошло. В определенных кругах.
Тут ведь как — кто рынок в городе держит, тот вроде и главный. Как правило, это команда или группа лиц. Есть тот, кто первый в этой линеечке стоит, а дальше за ним и другие. Саша и Петр где-то в серединочке. Выпал один из этой колонны, кто-то из тех, кто ближе к её концу чуть-чуть в лидерам приблизился, веса и бабла больше получил…
Пропажа Петра многим выгодна. Взрывали вон его уже, а тут два дня нет.
Звоночек, это, однако. Не пьет он запойно и в длительных походах по бабам не замечен. Есть у него постоянная подружка с перспективами на место жены.
Не зря Десантник корешка обыскался.
Мне, кстати, тоже ничего хорошего. Не рядышком я с Десантником, но в его почти команде. Некоторые уже меня с ним плотненько ассоциируют. Приветы даже ему через меня передают.
Спасибо, парни, за информацию. Поклон до земли.
Впрочем, делом надо заниматься. Десантнику рубли собирать.
К следующему столику перешёл.
— Добрый день, — почтительно поздоровался. Старших надо уважать.
— Привет. Что смотреть желаете? — в ответ вопрос не заставил себя ждать.
— Императорскую Россию посмотрю, — со знанием дела формулирую свой ответ.
— Вот, полистайте альбомчик, — интеллигентно, на Вы мне ответили. На альбом указали. Импортный, кстати.
Сейчас и полистаем. Нам не в тягость.
Есть рублики какие мне надо. Аккуратненько сейчас про цену только спросить необходимо.
Тут у выхода из Шинника какой-то шум начался…
Глава 30
Глава 30 Мысль, пришедшая и ушедшая
Положил альбом с монетами обратно на стол. Повернулся.
Парня какого-то молодого один из нумизматов за куртку схватил. Держит крепко, не дает ему вырваться. Парень орет, мужик-нумизмат тоже. Ничего не понятно. Народ к ним со всех сторон начал подтягиваться.
Подошел поближе.
— Что случилось? — знакомого спрашиваю. Ну как знакомого, при встрече друг другу киваем.
— Парнишка монету попросил посмотреть. Потом в карман её и бежать. Хозяин монеты за ним. Повезло, поймал вот… — отвечает спрошенный.
— Дяденька, отпусти! — парень вдруг на колени упал. — Не ел три дня. Думал монету в скупку сдам, деньги получу, хлеба куплю…
— Монету отдай! — не выпускает его куртку продающий монеты. Куртка задралась, почти голову вору закрыла.
— Отпусти, дяденька! Сейчас верну я монету… — в кармане шарит парнишка. Не удобно ему это стоя на коленях делать. Выудил её наконец, хозяину протягивает.
Тот монету схватил. В руках её вертит. Разглядывает. Не попортили ли его товар.
— Не ел три дня… — снова начинает парень, повторяется уже.
— Кто-то его знает? — спрашиваю вокруг стоящих. Киров не велик. Всего то пол миллиона населения. Может и видел его кто раньше.
— Вроде из нашего района, — вдруг один мужик говорит. — На заводе кажется работал.
— Да отпустите вы его. Может и правда с голодухи. Вернул он монету то, — мужикам собравшимся вокруг говорю.
— Пусть идёт себе, — ещё один стоявший рядом меня поддержал.
Отпустили парня.
Мужики только матерятся. Довели народ — цены растут, на заводе сокращают, зарплату не платят… В Москве вон что делается…
Вернулся к столу, где до инцидента был.
— Я посмотрю? — продающего спрашиваю.
— Да, пожалуйста, — тот отвечает.
Начал пластиковые листочки переворачивать.
В кармашках рубли всё. Александровская колонна. Семейный. Бородинская часовня. Причем, как общегосударственная, так и русско-польская. Которая супер редкая…
Глаза чуть на лоб не полезли…
— Копии, — видя моё удивление говорит продавец.
Я то, не специалист. Только фотографии этих монет в каталоге видел.
— Настоящие не найти. Да и дорого очень. Вот и берут некоторые, чтобы дырку в своих собраниях закрыть, — поясняет он мне про свой товар. — Не активно, но покупают. Ещё и на подарки кому.
— Мне бы настоящие… — отвечаю.
— Дальше листайте, — сидящий за столом отвечает.
Листаю.
Конь. Дворик. Гангут…
Перелистнул ещё страничку.
— Эти уже не копии. — видна страничка продавцу.
На ней в кармашках коронации Александра и Николая, трёхсотлетие. И плоское, и более рельефное…
Перелистнул. Годовые рубли начались.
— Какие здесь подешевле? — продавца спрашиваю. Сам в сумку свою лезу и Краузе достаю. К посещению нумизматов я подготовился.
Мужчина за столом на каталог посмотрел. Усмехнулся.
— По каталожным ценам брать собираетесь? — весело на меня смотрит. Как на дурачка какого.
— Нет, это для ориентира, — отвечаю.
Пробежался он пальцем по монетам. Цены на каждую назвал. Как и помнит только.
Тиражных рублей у него много было. Какие ближе к лому все я у него купил. Хорошо так к выполнению Сашиного заказа приблизился.
