Бажан вздохнул и повернулся к Младе.
— Хороша… Ох, хороша – воеводе мечом грозить. Вылететь из детинца хочешь пинком? В первый же день.
– Руки не будет распускать.
– Проверял он, чего ты стоишь, – Бажан потёр глаза. – Ну, и задница ему, может, твоя приглянулась. Не суть. Только с Хальвданом Снёх’арреном лучше дружить. Не гляди, что он с виду москолуд[1], каких поискать.
– Это ж как дружить с ним прикажешь, воевода? – Млада скрестила руки на груди.
– По щеке хлестануть было достаточно. Он к такому привыкший, – Бажан тихо хохотнул.
Млада и сама невольно усмехнулась.
– Сделанного не воротишь.
– Это верно, – вздохнул воевода. – Только приглядываться к тебе Хальвдан теперь будет вдвойне внимательнее. И спуску не даст.
Бажан задумчиво обвёл взглядом ристалища, где уже потихоньку собирались кмети. И вдруг развернулся и ушёл. Млада подавила стон. Один воевода темнит. Второй теперь, глядишь, обиду затаил. Вот и начался день.
Ко всему прочему она как будто ещё чувствовала пальцы Хальвдана на запястьях, и в воздухе будто до сих пор витал его запах. От этого на шее приятно поднимались волоски. Млада провела ладонью по лицу, отгоняя неуместные, давно позабытые ощущения.
«Ты – огонь и вода, ты – ветер и песок. Ты – стихия, которая ничего не чувствует, но знает тысячу способов убийства. Ты мертва, но нет никого живее и сильнее тебя. Помни это».
— Я помню… – одними губами произнесла Млада.
Она помнила все уроки Наставника и Ворона. И потому это пройдет. Нужно лишь привыкнуть.
Оказалось, заданием князя для Хальвдана было привести в дружину лучших воинов из Восточных сотен. Но поговаривали, мол, причина того, что князь отослал воеводу из детинца, совсем другая. Как бы то ни было, только прибывшие кмети наряду с остальными сейчас толклись во дворе, иногда уходили в кузню, видно, чтобы подобрать себе оружие, шумно знакомились с дружинниками и верегами. Те встречали их с заметной прохладцей во взглядах. Новичков оказалось не так и много – всего несколько десятков. Но целый день во дворе и на ристалищах царила лёгкая неразбериха, которую пытались унять мастера обучения и сотники.
Жизнь вокруг плескалась, как вода в бурной реке – Млада чувствовала себя врытым в землю камнем на её пути. Она постоянно оказывалась не у дел. И в конце концов отчаялась переговорить хоть с кем-то из старшин, чтобы её определили для обучения отроков. Тренировки вместе с другими кметями она считала бесполезными. Но от неё лишь отмахивались. А кто и посмеивался.
Млада молчала и терпела. А потом отправилась в дом, махнув на всё рукой. Только не дошла.
Кто-то из верегов окликнул её походя:
– Что же ты всё мимо и мимо, криг’хэррэ?
И Млада пошла бы себе дальше: подобные окрики приходилось слышать за сегодняшний день уже не раз. Но уж больно стало интересно, что значит то слово, которым её называл утром Хальвдан, а вот теперь и этот верег. Она остановилась и повернулась к светло-русому парню, который тут же довольно усмехнулся. Он стоял, прислонившись спиной к стене дружинной избы, и щурился на солнце. Его голубые глаза казались невероятно яркими.
– Что это значит?
Верег приподнял брови.
– Что именно? – по-немерски он говорил не так чисто, как воевода, но уверенно и бегло. – Криг’хэррэ? – Млада кивнула. Верег на мгновение задумался. – Воительница. Так у нас на Клипбьёрне[2] называют воительниц. И там их гораздо больше, чем здесь. Глядя на тебя, мне даже вспоминается дом, – он снова улыбнулся. – Только косу бы тебе… посветлее. И погоду здесь похуже. На Клипбьёрне, поди, дождями всё залило.
– И хороши ваши воительницы в бою? – Млада просто дивилась своему любопытству. Но чем-то улыбчивый верег её привлёк.
– Не хуже некоторых мужчин, – пожал плечами парень и добавил чуть тише: – Но хуже, чем ты.
Он вдруг зажмурился и оглушительно чихнул.
– Будь здоров, Вагни, – издалека гаркнул Медведь. Такой же бодрый и бессовестно радостный, как всегда. Он подошёл и встал рядом с Младой, кивнул на неё: – Что, первым делом решил ей голову заморочить? Не слыхал, как Хальвдан поутру схлопотал? Так же хочешь?
– А ты, Бьёрн[3], теперь в сторожевых псах ходишь? – верег ехидно изогнул губы. – Думается, она и сама за себя постоит, раз так.
Млада закатила глаза и пошла прочь. Ещё не хватало оказаться посреди двух огней в тот момент, когда мужчины решили поспорить. А уж становиться причиной этого спора после неприятного сна да скверного знакомства с воеводой настроя и вовсе не было. Хоть самолюбие кого из девиц это могло и потешить. Она только услышала, как Вагни и Медведь ошарашенно замолчали за её спиной.
Однако через мгновение тишина сменилась торопливым звуком шагов – кметь поспешил следом. Млада готова была зарычать от негодования. За эти пару дней Медведь, похоже, прочно уверился, что ей просто необходима его опека. Нет, разговаривать с ним душа никак не лежала.
