а с тобой не страшно, ты ведь воин…
— Давай прогуляемся, если хочешь, — пожала плечами девушка. — В какую сторону?
— Неважно! — обрадовалась Анди и вскочила. — Давай просто от деревни и обратно! Только не по лесу.
— Идёт, — Телуна тоже поднялась. Они вышли из-за деревьев и пошли прямо по кромке леса.
— Ты будешь теперь у нас жить? — поинтересовалась Анди. Она чувствовала себя как-то неловко, будто не должна спрашивать. Но ей было очень интересно. Приезжие в Ренби останавливались нечасто, обычно просто задерживались на десять-двадцать аций, чтобы подкрепиться, и спешили дальше: к Мосту или в Ларус. На ночь почти не оставались.
— Может быть. Если мне здесь понравится. Впрочем, уже ничего — ребята у вас забавные.
— Да… скажи, а где ты побывала?
— Везде, — спокойно ответила Телуна.
— Везде? — изумилась Анди. — Но… сколько тебе лет?
— Одиннадцать. Конечно, я говорю не о каждой точке мира, везде — понятие относительное. Но во всех городах Эльтана я была точно, — ответила Телуна.
— Это здорово… я бы тоже хотела побывать хоть где-нибудь, кроме Ларуса… или хотя бы там, я ведь не ездила туда со смерти дедушки.
— Вы всегда ездили туда вдвоём, — понимающе кивнула Телуна.
— Да. Он рассказывал так много всего! Про Эльтан, и про Кромедон, и про Княжество Эрдез! Истории, легенды… ты знаешь какие-нибудь истории?
— Знаю, — и опять Анди показалось, что Телуна печальна. Или просто очень устала.
— А ты можешь рассказать? — она посмотрела снизу вверх. Впрочем, новая знакомая не была очень высока — просто в её сапогах были каблучки, да и голову она держала прямее и выше.
— Всего сразу не расскажешь, — усмехнулась она. — Про что тебе интересно?
— Про… — Анди задумалась. — Про Ледяное Море. Дедушка говорил, что никто не знает, есть ли за ним люди.
— Ледяное Море? — Телуна хмыкнула. — Что же… его правда никто не переплывал, и поэтому не знает. Но я могу рассказать про Пепельный Гребень. Я видела его.
— Видела? — изумилась Анди. — Так ты была на Крайнем Хребте?
Девушка знала, что Пепельный Гребень можно увидеть только с того самого Хребта.
— Была.
— Расскажи! Расскажи про него, пожалуйста! Говорят, там почти никто не бывал, и забраться туда нельзя, а если и забираются, то возвращаются только единицы… и ты была среди них, да?
Телуна покосилась на собеседницу, увидела, как блестят её глаза — и ей почему-то очень захотелось рассказать хоть про что, лишь бы порадовать эту милую девушку из села Ренби.
На ночь остановились в самом котловане, спустившись и разложив подстилки возле склона. Конь гонца спустился с лёгкостью — склон и правда был пологий.
Старкан расстелил достаточно толстое одеяло (видно, для мягкости, хотя песок никогда не был твёрдым) и вынул ещё одно, тонкое. Ночью возле Щели бывает прохладно. Не так холодно, конечно, как на юге, в пустыне возле Мёртвого Кряжа, но почти как зимним днём. Разумеется, зимы здесь вовсе без снега и даже без льда — так, ветер холоднее и сильнее, и приходится накидывать куртки. Но морозов не бывает.
Грапиша не спешила расстилать свой плащ. Она уселась прямо на песок, обхватила руками колени и стала смотреть куда-то в середину котлована. Возле самого горизонта был виден противоположный "берег" — был виден, пока не село солнце. Сейчас уже через сотню измов наступала серая темнота. Именно на сотню измов Грапиша позволила отбегать Энику, который очень хотел поиграть песком. Сейчас он носился неподалёку, швыряя горсти жёлтых песчинок в предполагаемого врага и бурно радуясь такой же предполагаемой победе.
— Ты спать-то хоть будешь? — спросил гонец, накрываясь.
— Я твой телохранитель. Буду стеречь, — ответила она. — Не нужно сменяться, я не умру, если не посплю пару ночей.
— Как думаешь, много в округе степных?
— Не думаю. Возможно, много, под песком на дне котлована. А те, что остались живы, пожалуй, уже убрались подобру-поздорову.
Гонец содрогнулся под одеялом.
— То есть, мы сейчас можем лежать на костях?
— Вполне.
— Ч-что-то неуютно стало.
— Представь, что эти кости могли зарезать тебя, пока ты спишь, — Грапиша усмехнулась. — Ладно, успокойся. Никого под нами нет. Здесь, с краю, вряд ли были жертвы.
Старкан шумно выдохнул.
— Ну… мирной ночи тебе тогда… пусть Сонга не сморит…
— Спасибо, — поблагодарила Грапиша. Богиня сна не имела привычки валить Грапишу с ног. Сколько себя помнила, девушка всегда легко боролась со сном. А последнее время засыпала всегда очень долго. Ведь когда с нетерпением ждёшь завтра, очень хочется поскорее заснуть, чтобы пережить ночь. И чем больше хочется, тем сложнее это сделать. Процесс засыпания нельзя контролировать…
Рядом Эник бухнулся на песок и продемонстрировал Грапише что-то, напоминающее осколок чёрного камня вогнуто-выпуклой формы. На солнце он должен был блестеть, сейчас же лишь тускло светился в розовом свете Года.
— Смотри! Это волшебный камень! — поведал мальчик, как очень большой секрет. — Я буду носить его с собой, как символ, что я путешественник! — он внимательно посмотрел на Грапишу. — Как ты думаешь, я могу называться путешественником?
— Я думаю, конечно. Да ещё и первооткрыватель — до тебя никто не проводил ночь в неведомом котловане, — она улыбнулась.
— Да-а… — протянул мальчик, запоминая слово «первооткрыватель» и определяя для него значение исходя из знакомого ему звучания. — А Старкан уже спит?
— Да. Ты тоже ложись.
— А ты?
— Я буду караулить. Я ведь телохранитель гонца.
— Тогда я тоже буду караулить, чтобы тебе скучно не было! — храбро вызвался мальчик и придвинулся к девушке ближе, почти прижавшись к ней боком.
Грапиша едва слышно вздохнула, но спорить не стала.
— Хочешь, мы твой амулет повесим на верёвку, и ты будешь носить его на шее? — предложила она.
— Хочу! — обрадовался Эник. — Ой… нужно же в нём дырочку проделать…
— Ничего, я проделаю, — она завела руку за спину и вынула свой цилиндрик, из которого сейчас торчало лезвие ножичка, короткого и прямого. — Давай. Сейчас проковыряем.
Мальчик протянул ей сокровище, и Грапиша, уложив его на колене, приставила острие к гладкой поверхности.
— Здесь?
— Да… — Эник заворожённо наблюдал. Грапиша принялась делать такие движения, словно на самом деле ковыряет. При этом сосредоточилась на том, чтобы ослабить структуру камня. Возле лезвия стала появляться чёрная крошка.
— Так… сейчас найдём верёвку, — девушка полезла в вещевой мешок и вынула моток ниток. Отмерила, перекусила, затем продела в отверстие оба конца, протянула через петлю и связала вместе. Отдала Энику.
Мальчик протянул руку, но потом отвёл её назад.
— А давай ты наденешь его на меня, как будто медаль! — попросил он. Грапиша охотно исполнила просьбу, и Эник засиял, прямо как висящая где-то
