Галина Романова - Собачья работа

Ознакомительная версия.

Как бы то ни было, не моя это забота. Пусть себе хоть топором машет, хоть онучи вяжет. Наше дело маленькое — просто быть рядом.

— Но сможете ли вы? — мягко поинтересовалась княгиня Эльбета. — Ваша рука…

— Вы еще слишком слабы, — вторила ей и пани Бедвира, — вам стоит провести в постели еще один день!

— Не волнуйтесь так, — улыбнулся мужчина. — Я же немножко. Хоть постоять, посмотреть. Не могу долго без дела, вы же знаете. Дайна меня проводит.

Я кивнула, прикидывая, сообразил ли мой подопечный, что таким образом оставляет телохранителя без завтрака? Охране за одним столом с господами сидеть не положено. Я, как большинство гайдуков и слуг, обедать должна была в людской — большой комнате, что примыкала к кухне. В доме моих родителей она была невелика — просто кухню перегородили щитом из досок — а тут, как успела вчера узнать, имелся целый зал с тремя длинными столами, за которыми сразу могло усесться до сотни человек. Плохо, что большая часть слуг завтракала раньше господ. Ну да ничего! Миску каши авось навалят.

Покончив с едой, князь Витолд встал из-за стола и махнул мне рукой — мол, пошли. Чувствуя себя собакой, которую поманил за собой хозяин, поплелась следом.

— Я вас надолго не задержу, — промолвил мужчина по дороге. — Только дойдем до студии, и можете быть свободны.

Студия? Первый раз слышала это слово. Иностранное какое-то… Чем можно заниматься в студии? Каким ремеслом?

— Понимаете, — продолжил князь, — я очень волнуюсь. Меня уже несколько раз пытались убить. Но никто в это не верит. И Генрих, и матушка… и все остальные. Это случилось уже три раза за полгода. Всякий раз я спасался лишь чудом. И вот сегодня ночью… Если бы не вы! Вы опять спасли мою жизнь, Дайна! Я перед вами в долгу.

Я тихо кивала в ответ — пусть говорит, если ему так легче. Я по себе знала, как иной раз бывает нужно выговориться, даже перед совершенно посторонним человеком. Тем более что выяснилось: его сиятельство не врет, и значит, придется приниматься за дело всерьез. Я мало знала окружение князя, но успела заметить, что мачеха явно испытывает к великовозрастному пасынку скорее уж сестринскую, чем материнскую привязанность. Ее дочь, сводная сестра Витолда, просто любила старшего брата. Милсдарь Генрих — тот и вовсе трясся над молодым князем, будто тот являлся его родным сыном. Пани Бедвира была влюблена как кошка и всеми силами старалась вызвать ответное чувство. А про нянюшку Маришу, придворных и челядь даже говорить нечего. Видно же, что Витолда тут обожали. Другой вопрос, что любовь Бедвиры казалась какой-то странной, она чересчур много требовала… А такие девицы, если не получают все и сразу, от любви легко переходят к ненависти. И — да-да! — пытаются убить не оправдавшего ожиданий возлюбленного.

Одно меня несколько тревожило и огорчало — «ястребы». За ужином они вчера присутствовали, но к завтраку не явились. Князь это заметил и заинтересовался ими, хотел пообщаться с гостями, но милсдарь Генрих отговорил. Вот так и сказал: «Это не ваша забота! Занимайтесь своими делами!» Нет, не то чтобы я боялась рыцарей — истребителей нечисти, но просто помнилась война, когда «ястребы» воевали и на стороне врага тоже. Если бы не амнистия, объявленная королем, половину ордена можно было казнить как изменников родины. Но уничтожить расплодившихся тварей было важнее. И эти двое вполне могли сражаться против своих. Особенно старший. В чертах его лица было что-то хищное, что-то злое. Будь у меня толика волшебных сил, сказала бы точнее. Что они здесь делают? И почему их не было утром? Что-то замышляют?

Задумавшись, я опомнилась лишь подле высоких двустворчатых дверей. Одни из тех, куда вчера так и не смогла проникнуть, поскольку их запирали на замок. Только теперь в пальцах у моего подопечного поблескивал ключ.

— Вот, — как-то странно промолвил князь, вертя его в пальцах правой руки, — моя студия. Мы пришли.

— Да, ваша милость. Я могу быть свободна?

— Идите, — кивнул мужчина.

Справиться с замком одной правой рукой было трудно, так что отпирать пришлось мне. Я приоткрыла дверь, пропуская мужчину внутрь. Любопытство взяло верх — хотелось же знать, что такое эта самая загадочная «студия»! — и через плечо, не утерпев, сунула нос.

Хм! Обычная просторная комната, залитая солнечным светом, льющимся из высоких узких окон. Совершенно пустая, если не считать нескольких столов. На одном были свалены какие-то пергаменты, на других лежали целые стволы деревьев и камни. Многие из них носили следы обработки, другие прикрывало полотно, и не понять было, что внутри.

— Вам интересно?

Я даже вздрогнула — обернувшись через плечо, князь Витолд бросил на меня быстрый взгляд.

— Нет-нет, прошу простить! — отступив на шаг, коротко, по-военному кивнула, отдавая честь. В ответ… показалось или в глазах мужчины все же мелькнуло разочарование?

— В таком случае… можете быть свободны. Пока.

— Есть!

Лихо развернуться «налево-кругом» у меня не получилось, пришлось просто уйти. Но не раньше, чем за моей спиной хлопнула дверь.

В просторной людской народа оказалось мало — только на дальнем конце стола перекусывали два гайдука да госпожа Мариша распекала за что-то служанку. Заметив меня, домоправительница кивнула — мол, присаживайся! — и через несколько минут передо мной уже стояли миска с холодным мясом, хлеб и кружка сбитня. Сама госпожа Мариша как бы невзначай присела рядом, она явно не прочь была поговорить.

— Чего так поздно?

— За креслом стояла, — буркнула ей.

— А… Так ты время не теряй, а сразу сюда спускайся.

— Угу, — я вгрызлась в мясо. Есть хотелось так, что разговаривать было неохота.

— А Витолд где? — как ни в чем не бывало попыталась разговорить меня управительница.

— В студии.

— Опять работает. — Госпожа Мариша произнесла это слово как-то странно, с уважением и недоумением.

— Мм…

— Хороший он, — неопределенно произнесла женщина и посмотрела на меня так, словно ждала подтверждения. Я только пожала плечами, не переставая жевать, и она, замолчав, отсела в сторону.

Я вернулась примерно через полтора часа. И дело было не в том, что мы заболтались. Просто из-за негнущегося колена подъемы по ступенькам всегда давались с трудом. У Яницы в доме ступенечки низенькие, наверное, для того, чтобы полегче подниматься-спускаться больным, там взбираться наверх получалось легко. А тут пока задерешь ногу, пока утвердишь, да пока перенесешь на нее тяжесть тела!.. Приходилось двумя руками подтягиваться за перила.

На стук в дверь «студии» никто не открыл. Я дважды позвала князя, но внутри царила тишина. Подумав о самом худшем, распахнула двери…

Ознакомительная версия.