— Вопросы здесь задаю я.
— Это долго рассказывать, Серёжа, — вступилась за Мару Хлоя, наверное, из принцессиной солидарности.
— А я никуда не спешу, — безапелляционно сообщил я то ли из вредности, то ли из любопытства, а скорее всего, из-за того и другого. — Меня тут жарят, убивают, кровушку попивают, лупят почём зря. А я до сих пор тыкаюсь, как слепой котёнок, и молюсь своему кошачьему богу, чтобы не огрести очередную порцию огромных неприятностей.
При этих словах Хлоя вздрогнула, наверное, вспомнила своё недавнее прошлое, и глаза её заискрились неподдельной, прямо материнской нежностью.
Ну, нет, может, ты и была в своей жизни кошкой, но я далеко не котёнок. Глазки меня давно твои не подкупают. Да и, собственно... это была минутная слабость.
— Хватит, — взмолилось Мара, переключая внимание на себя, — если не можешь контролировать свой поток мыслей, то не думай хотя бы с такой интенсивностью. У меня снова голова раскалывается.
— А я, кажется, вопросы задал, но ответов так и не получил, — парировал я, не желая уступать пушистой принцессе.
— Хлоя, разбирайся с ним сама. А я пойду побьюсь головой об стену, может, пройдёт.
— Весь во внимании, — повернулся я к Хлое, решив пока не лезть в бутылку по поводу игнорирования меня пушистым комком.
— Да, Мара права, — изрекла Хлоя, глядя сквозь меня, — настой дурень-травы усилил твои телепатические способности. Теперь ты просто кричишь мыслями. Это плохо. Очень плохо, — покачала она головой. — Так о чём ты хотел спросить? — встряхнулась принцесса, словно опомнившись.
— Я уже устал повторять, как попугай на жёрдочке, — проворчал я в ответ. — И мы что, уже перешли на ты?
— Простите, Сергей Анатольевич, вернёмся на вы, если вам неприятно.
— Ладно, давай на ты, — позволил я. — Тем более отчества я твоего всё равно не знаю.
— Да нет у нас отчеств, — улыбнулась Хлоя в ответ.
— Тогда поехали, рассказывай, я весь во внимании.
— А рассказывать, собственно, нечего. Ну, ну. Не надо делать такое грозное лицо. Всё очень просто. Кем ты был в своём мире? Молчишь, правильно. Жить тебе оставалось, Серёжа, максимум год, по вашему времени. А я тебя выдернула из твоего мира и практически спасла тебе жизнь! — Хлоя остановилась, чтобы перевести дух и продолжила уже спокойнее: — Можешь не благодарить.
— Благодарить?! — тут же возмутился я. — Вот уж спасибо! А меня ты спросила, хотел ли я оттуда выдёргиваться? Может, замёрзнуть в пьяном угаре в подворотне или скончаться от того, что не нашёл вовремя на опохмелку, и не самые лучшие перспективы, но это были мои перспективы. Моя жизнь. И лезть я тебя в неё не просил. Спасла она меня, как же. Да я тут погибаю каждые полчаса. И от твоих рук — тьфу! — глаз, в частности. То на поляне чуть меня не прикончила, то здесь.
— Но ведь живой же? — не согласилась Хлоя.
— Пока, но чувствую, ой как ненадолго. И в этом твоей заслуги ноль целых хрен десятых. Так, всё, закончили пустопорожние разговоры. Возвращай меня обратно.
— Это невозможно, — покачала головой Хлоя.
— А вот не верю я. Моя вторая фамилия Станиславский. Раз доставила сюда, значит, можно и обратно. Поэтому взяла и на диванчик в мою квартирку положила, а потом беги — спасай своё королевство. Можешь хоть весь мир спасти, завоевать, просто угробить — мне глубоко параллельно, фиолетово и до лампочки.
— Нет, Серёжа, связи с твоим миром оборваны. Если честно, то я вообще не понимаю, откуда они взялись эти связи? Кто сумел настроить портал для перехода? Я за последнюю ниточку зацепилась, запомнила её, и как только представился момент, выдернула нас сюда. Но её больше нет. Она оборвалась. Я не знаю, где твой мир.
Всё это время Хлоя пристально смотрела на меня, не отрываясь и не моргая. В её глазах не пробегали, как раньше, гипнотизирующие искорки. В них не было лукавства, в них не было фальши. Они были открытыми и честными до самой глубины. Хотя какая там глубина — до всей своей бездонности.
И я ей поверил. Вот так вот просто — в одну секунду, в одно мгновение взял и поверил. И стало как-то глубоко наплевать на всё. Убьют, не убьют. Сожгут, не сожгут. Перед смертью попрошу последнее желание: на целую вечность заглянуть в эти глаза. И пусть только попробуют отказать. Порву всех, любого и каждого.
— Что?! Что ты сделала с ним, Хлоя? — донёсся голос Мары. — Я не слышу его мысли.
— Это потому, что их нет, — спокойно ответил я. — И заткнись, пожалуйста, не мешай.
— Это потому, что наш мир принял тебя, — прошептала Хлоя. — Я верила, что так будет. Он ещё во многом удивит тебя. Он ещё не раз разочарует. Попытается убить и спасти. Забыть и вспомнить. Но ты уже часть его. Он пустил тебя к себе. Он подарил тебе новую жизнь. Он спас тебя.
Она ещё шептала и шептала. Но я её не слушал. Я снова был в её глазах, как тогда, в первый раз. Хотя нет, уже совсем по-другому. Но это было сейчас неважно, абсолютно неважно. Я потом разберусь со всем остальным, если захочу. А сейчас была просто она, и были её глаза. Бескрайний, безграничный мир в её глазах. И это был тот самый мир, в который я подсознательно стремился
