Петрушка, а убег?
— И куда он пойдет? Кругом леса. Если раненный на ночь останется, его быстро волки по запаху крови найдут и задерут, или выпотрошат, или сгрызут…
— Хорош, опять ты за свое, кровожадная какая. Небось, Софка-мясничиха сейчас себе все ногти сгрызла, брат-то пропал. Вдруг объявится и обвинит ее в злом умысле? — Митрофан дальше слушать не стал, а направился в покои той самой Софки.
Старшая сестра, узурпировавшая власть, являясь регентом у своих братьев, и сейчас была не одна. Рядом с ней стояли двое мужчин, одетых в темные плащи, под которыми угадывалась походная форма. Это были ее верные поверенные, которым она всецело доверяла.
— Как будем решать проблему? Если брат не утонул, то куда же он делся? Почему вы не проконтролировали своих людей? — она заламывала руки, явно сильно переживая.
— Софья Алексеевна, мы не могли так рисковать своей и вашей репутацией. Мы обязаны были находиться всё время на виду, чтобы на вас не подумали, — ее поверенные бояре переживали только о своей безопасности.
— Завтра ищите его в лесу. Если даже волки задерут ночью, все равно что-то должно остаться. Пока не найдете мертвое тело, я не смогу успокоиться. Вы уж постарайтесь, а то не видать вам покоя до конца своих дней, — вышла из себя старшая сестра, не желающая отдавать власть сводному брату.
Митрофан выяснил, что сестра попыталась убить брата, который являлся царем на Руси. Осталось понять, какого именно, так-то двое унаследовали престол. Об этом тоже много судачили люди. Заглянув в покои к Ивану, он увидел того, играющего в какую-то настольную игру. Ни грамма печали и скорби о пропажи брата не было на его худом, болезненном челе.
— Говорите моего Петеньку так и не нашли в озере? Может ли быть такое, что он до сих пор жив? — мать престолонаследника с надеждой смотрела на своих старших братьев.
— Может и жив, пострел, да схоронился ото всех, чай на дереве, — дал матери надежду Иван.
— Просто вернуться домой боится. Догадался, кто его уморить решил, вот и пережидает, — поддержал брата Афанасий. — По утру снова отправимся в лес, все раскидистые деревья осмотрим. Если жив, то обязательно найдем.
— Еды возьмите с собой и теплой одежды, малозаметной. Петра Алексеевича Романова никто не должен узнать, — отдала распоряжения бывшая императрица…
В избе потрескивал огонь в печи. На столе стояли пироги с мясом и ягодами. Гришка при свете самодельной свечи из воска исписывал уже вторую страницу и ругался, как сапожник.
— Да что же у ведьм за работа, дюже сложная? Как придумать качественное проклятье? Все, что не пожелаю, хрень выходит, — расстраивался Гришка, зачеркивая только что написанное.
В углу избы послышался шорох и сверкнули голубым два глаза. Митрофан вернулся и первым делом пошел лакомиться пирогами.
— Быстро обернулся. Удалось выяснить имя нашего раненного? — отложил перо парнишка, решив, что проклятье лучше составлять, если знаешь кто именно перед тобой.
— Ага, пришлось потратить практически все добро Никиткино. Уж больно жаден оказался этот Никифор, дюже что в палатах живет, и добра навалом, — возмущался домовой, не отрываясь от еды.
— Так ты все же узнал про имя и род? — подошел Гришка и отодвинул тарелку от Митрофана.
— Узнал. У нас с тобой на лавке лежит сам царь, Петр Алексеевич из рода Романовых. А убить его пыталась сводная сестра, дюже жадная до власти баба, — домовой с удовольствием наблюдал, как вытянулось лицо у Гришки. После этого снова принялся за пирожки.
— Это что ж, мне нужно проклясть царский род, получается? — челюсть никак не хотела подбираться с пола. — Мои слова могут принести либо пользу, либо вред всему народу на Руси?
— Ммм, вкусно, похоже, что так, — согласился Митрофан.
Гришка подобрал свои исчерканные листки и снова стал думать над написанным. Он не собирался отказываться от задуманного. Просто сейчас ему необходимо было выбрать то, что не сильно навредит русскому народу.
— А если так. Проклинаю род Романовых. Пусть будет он непобедимым, — Гришка посмотрел в сторону Митрофана, ожидая его оценки.
— Красиво. Но сколько же ему побеждать надо будет, сколько народу за зря поляжет, — с этой точки зрения Гришка не подумал. Снова задумался.
— Может так? Проклинаю род Романовых. Пусть буден он всемогущим, — парень снова посмотрел на домового.
— Эх, скольких же он должен завоевать, чтобы властвовать над всеми. Снова поляжет много народа, но больше ихнего, — жуя, выдал свой вердикт маленький мудрец.
— Тогда пусть будет так. Уж это точно никому не навредит, — после десятой попытки, Гришка задолбался и решил так оставить, не став больше обсуждать. Да и свеча догорела, в избе стало темно.
Утром появился дух бабки, когда его позвали. Ягода проверила спящее тело и поинтересовалась, кого именно будем возрождать.
— Тут такое дело, этот мелкий является царем Петром. От него пыталась избавиться родная сестра, — тут Гришка впервые обнаружил, что и духи умеют сильно удивляться.
— Может, ну его, закопаем подальше и забудем? Ведь его могут раскусить, ежели душа будет не из этого мира? — пошла на попятную бабка.
— Я так не могу. Может само провидение закинуло его в нашу избушку, чтобы он спас Россию? — не согласился Гришка. Ему жалко стало этого паренька, у которого судьба тоже была не сахар. — Что дальше нужно сделать?
— Думаю, чтобы призвать сильную и крепкую душу надо взять заемной силы, сварив один сложный отвар, — Ягода начала припоминать ингредиенты.
До самого вечера юный зельевар под неусыпным контролем духа ведьмы варил себе снадобье. Выпив, вышел на крыльцо и начал читать заученную тарабарщину. Язык уже устал, а вокруг не происходило ровным счетом ничего. Он зашел в дом, расстроенный.
— Нет у меня ведьминских способностей, ничего не выходит, — пожаловался он бабке.
— А когда читал заклинание, было ли в тебе искреннее желание вернуть парня на грешную землю? — тут Гришка осознал, что говорил все это скороговоркой, не думая о том, что же он делает. Потом взглянул на спящего парня и снова вышел на крыльцо, посмотрев в небеса. Сейчас он в заклинание влил столько надежды, желая всем сердцем возвращение к жизни русского царя, что уже через пять минут небо почернело. Он продолжал читать, усиливая свою волю. Уже сверкнула молния и раздался
