Женский воинствующий Орден Конхол был единственным в своем роде.
«…И наделил Господь, Имя коему Единый, человека Силами души и тела. И повелел Господь, Имя коему Единый, чадам своим: нет хорошего человеку в обладании обоими Дарами единовременно, ибо соблазн великий греху поддаться скрыт в оном. И разделил Господь, Имя коему Единый, людей на владеющих телесной мощью и мощью духовной обладающих. И стало так. Но сказал Господь, Имя коему Единый: Дщерь, душою чистая, божественного единения достойна будет, жертву принеся огромную…» — этой цитатой из Священного Свитка Единения отец Ванхель начинал каждое занятие религиозного просвещения.
Переводилось на понятный язык это так: мужчины либо маги, либо воины. Лишь девушки сочетали оба этих дара, если вступали в Орден, покинуть который они могли, выйдя замуж. В Уставе оговаривалось, что условие выхода действует лишь до получения дочерью статуса алоны (оно и правильно — кому нужна заматеревшая баба под сорок?) и если будущий муж победит ее в каком-либо виде искусств — воинском или магическом. За всю историю существования Конхола, а это без малого шестьсот лет, таких случаев набралось не больше сотни. И почти половина историй имела трагический финал, так как, становясь женой, алония лишалась всей Силы — и не каждая переживала эту потерю без последствий.
Высоковельможные господа, несмотря на высочайший запрет Императора, постоянно цапались с соседями по поводу и без. А ведь нужно еще защищать вверенное им население от разнообразной нечисти, особенно плодовитой вблизи Разделяющих гор и Великого разлома. Вот и мечтали благородные сеньоры иметь в своем гарнизоне хотя бы небольшой отряд алоний — «Смертоносных Клинков Империи». Вознаграждение Ордену от благодарных властителей оговаривалось более чем щедрое. Девушки того стоили — воины и маги в одном лице, крепких напитков не употребляют, с девками гарнизонными не якшаются. К тому же нет вернее воина, чем алония. Она будет драться до последнего вздоха за того, кому поклялась служить, хотя все равно останется самой преданной дочерью своего Ордена.
Для девушек, желающих развивать свой магический Дар или совершенствоваться в воинском искусстве, вступление в Орден было единственной возможностью, так как ни в Академию при Гильдии магов, ни в Храмовые Школы женщин не принимали. Их ждала участь либо деревенских знахарок, либо монахинь.
И Церковь, и Гильдия магов, в другое время готовые перегрызть друг другу глотки, были на редкость единодушны в отношении Конхола. Ордену поручали самую грязную работу, с которой не могли справиться сами. Алне приходилось балансировать подобно акробату, выступающему без страховки под куполом цирка, стараясь угодить и тем и другим. Поэтому, где и кому служить, она решала, руководствуясь не столько откровениями Единого, сколько политическими соображениями и намерением остаться в религиозной и магической иерархии Империи. Предпочтение отдавалось тем высокородным семьям, которые уже имели в тупиковых ветвях своего генеалогического древа алоний, причем не одну и не две, а много больше. И, надо признать, систему продумали толково, рекламную кампанию провели по всем правилам, Орден регулярно обеспечивался свежими чернорабочими. Добрая молва о Конхоле неслась по всей Империи, и вряд ли поток послушниц когда-нибудь иссякнет.
Мой статус Избранной держался в строжайшем секрете, ална убедительно попросила не разглашать эти сведения. «Для твоей же безопасности!» — загадочно намекнула она. Для моего безболезненного появления в рядах алоний цвет Ордена подготовил солидную легенду. Послушница Лия привезена герцогиней Рианской из монастыря святой мученицы Малрены, что в самой глухой провинции (предположительно Твианы), проявила все задатки алонии для пробного обучения. Вдруг что выйдет, а то возраст, страшно сказать, двадцать два года.
«Легенда-то слабовата». Любимая присказка в Ордене гласит: «С алной не спорят». По крайней мере, расспрашивать меня никто не пытался…
Несмотря на все ограничения, жили очень даже весело. Гуртожиком. Общежитием то есть. Я уже не засыпала сразу после вечернего умывания, а внимательно смотрела и привыкала к новой жизни. Такое разнообразие женских лиц в одной комнате зачаровывало. Здесь была представлена почти вся многоликая Империя Тилан. Сереброволосая Ания — дочь неприветливого ледяного Новера. Смуглая, с жесткими курчавыми волосами Тала из знойной Джерии. Узкоглазая Дила с блестящей черной косищей до колен — прирожденная наездница из пыльных степей Дарстана. Признанная красавица Кенара, обладательница фиолетово-сиреневых глаз вполлица, из Тении, славящейся своими нежными красавицами и тканью шеру (за тем и за другим в центральную провинцию приезжали со всей Империи). И другие, менее экзотические девушки — общим числом тринадцать.
Личность первого Императора вызывала неподдельное восхищение. Нужно быть действительно великим человеком, чтобы объединить столь разные народы. И превратить их в монолит Империи одной религией, одним богом. Произошло нечто грандиозное, не иначе пришествие самого Единого, и на спецэффекты, вероятно, не поскупились. Хорошо бы покопаться в книгах — спрашивать у сестер не рекомендовалось. Несмотря на рассказанную сказочку, некоторая настороженность в отношении меня все-таки чувствовалась. Оно и понятно: девушки живут вместе уже больше трех лет, а тут я, даже и дня не побыв лонией, — сразу в алонии. Бывает, не знаю элементарных вещей.
«Да, в теологические споры тебе пускаться еще рано». И я о том же.
Адаптационный период не затянулся. Неделя — и все потихоньку улеглось, жизнь пошла по наезженной колее. Успешный набег на кухню, который я случайно организовала, стал моим посвящением в тесный круг дочерей Ордена.
Вечер начинался вполне безобидно. Некоторые из нас, отгородившись пологами, видели уже второй сон, но большинство разбились на кружки по интересам, коим предавались на кроватях зачинщиц. Мы с Лэнар азартно резались в местный аналог игры «Козел», которая здесь тактично называлась «Скупой муж», записывая набранные очки мелком на спинке моей кровати. Причитания богобоязненной послушницы Сеш, истово молившейся согласно ритуалу в северном углу, приятно разнообразили безмятежность спальни.
— Нет ничего лучше сальгрийского кольчужного масла, — сказала сидевшая на соседней постели огненно-рыжая Ранель, уроженка Сальгрии, любовно натирая свою кольчугу.
Еще месяц — и тренировки с деревянными мечами подойдут к концу, нам в руки дадут настоящие. Мне и с деревом пока не удавалось управиться, а уж про колюще-режущее оружие я боялась подумать. Но пусть уж сразу прирежут: для новых миленьких синяков и очаровательных шишек, оставляемых на теле гладким деревянным мечом из белого дуба, уже не осталось места.
