— Для точного определения причины смерти нужно что-то от тела барона. Клок волос, кусочек кожи или обломок ногтя, а ещё лучше всё вместе. Причём стоит поспешить — ещё день, два и я уже ничем не смогу помочь.
Я брезгливо поморщился, но это чувство быстро прошло — стоило вспомнить, что достать любое из выше перечисленного будет проблематично. Баронесса — не помощник, придётся идти на риск. Я погрузился в обдумывание плана проникновения в фамильную усыпальницу барона, а Алур с нездоровым интересом начал исследовать картину с зеленым квадратом. Он смотрел на нее с разных сторон, и так, и эдак, ковырял ногтем краешек полотна, в какой то миг показалось, что маг нюхает лак, которым была покрыта картина! Довольно интересный подход к живописи! Наблюдая за странной активностью старика, я совершенно не мог сосредоточиться. В конце концов, раз старику понадобилось потрошить труп, пусть идёт со мной.
— Алур, отстань от несчастного квадрата. Можешь меня не благодарить, мы с тобой отправляемся на дело — навестим недавно умершего.
— А я-то зачем?
— Для страховки — вдруг ногти не так отрежу или волосы неправильно отстригу? Я такими вещами сроду не занимался и второй раз к покойнику не пойду. Бросай любоваться на этот дурацкий «квадрат», скоро дырку глазами просверлишь.
Оторвавшись от картины, маг довольно покачал головой и пробормотал себе под нос, что теперь-то знает, как этот художник странствует между мирами.
— Знаешь, Гэбрил, когда нам очень пригодились знания по перемещениям в иные миры. С ними люди победили злейших врагов.
— О чём ты?
— Да так, Гэбрил. Не бери в голову. Это было очень давно.
Я подошел к картине, зачем-то поскрёб её пальцем (вот зараза!), не понимающе пожал плечами и вернулся за стол.
Поместье фон Боммов представляло собой крепкий орешек для нежданных гостей, решивших посетить его без ведома хозяев. Я накидал приблизительную схему по памяти, получилось довольно грубо и условно, слишком много белых пятен. Да и не было никакой информации об охране, наличии собак, месторасположении комнат, о возможных магических ловушках.
Многие дворянские дома передают по наследству всевозможные артефакты, доставшиеся от предков, живших в те времена, когда маги за деньги накладывали охранительные заклинания на замки, запоры и двери. Хотя постойте, что-то я разошелся, нам нужна всего лишь родовая усыпальница, а не главное здание поместья. Усыпальница, по словам баронессы, расположена позади дома, где-то в конце сада. Поразмыслив над этим, поднялся и начал собирать необходимую экипировку.
Отмычки, миниатюрная фомка, веревка с кошкой, небольшой масляный фонарик и комплект, состоящий из черной куртки, плаща с капюшоном и перчаток. Думаю, это все, что необходимо для проникновения в усыпальницу.
Маг с удивлением смотрел на сборы. Его несказанно мучил вопрос — откуда у меня взялся арсенал, уместный скорее для грабителя, чем для частного сыщика? Ответ был простой — часть коллекции осталась ещё с тех времён, когда я сбежал из сиротского приюта, после чего четыре года провёл на улице, превратившись в мелкого воришку. «Добрые» дяди из гильдии воров научили обращаться с отмычками и орудовать фомкой. Кто знает, чем бы всё закончилось, но однажды я попался. Полицейские застали меня прямо на месте преступления, с фомкой в одной руке и перекорёженной от ужаса дужкой замка в другой. Дружки, позабыв о воровской солидарности, сбежали, не предупредив об облаве.
В то неспокойное время королевство воевало и остро нуждалось в пушечном мясе, поэтому по приговору суда каторжные работы заменялись службой в армии. Несколько лет я служил в пехоте, потом меня зачислили в штат полка Диких Псов, который занимался разведкой и диверсиями в тылу врага. Там моим обучением занимались сержанты-инструктора, тёртые калачи и мастера в своём деле. Не скажу, что добился больших высот, но приобретённых навыков вполне бы хватило, чтобы сделать хорошую карьеру в гильдии воров. Фонарик и спецкомплект оставил на память, когда после войны наш полк расформировали, а служивших в нём солдат отправили в запас.
Выругавшись, хлопнул себя по лбу: чуть не забыл перочинный нож, чем буду отрезать необходимые компоненты, не зубами же обгрызать у покойника ногти?… Хорошо, хоть вспомнил вовремя! Нож благополучно перекочевал за отворот сапог. Взглянув на часы, опустился на раскладушку (времени до наступления темноты было в избытке) и предложил магу:
— Поспим чуток: нужно быть сумасшедшим, чтобы лезть в баронское поместье раньше полуночи. Подождём пока все спать лягут и нагрянем.
Маг осмотрелся по сторонам:
— Но у тебя только одна раскладушка. Где я буду спать?
Поворчав для виду, я уступил старику спальное место и вновь взгромоздился на стол. Ещё немного и на вопрос о том, какое у меня постельное бельё, я буду отвечать:
— А что это такое?
Я накрылся курткой, ноги все еще гудели от сегодняшних походов по городу, и моментально заснул. Проснулся оттого, что в окно барабанил проливной дождь, за стеклом царила абсолютная темнота, лишь редкие уличные фонари освещали мостовую. Дождь был весьма некстати — на размокшей почве следы от ног видны, как чернила на бумаге. Я растормошил сонного мага и, проклиная всё на свете, начал собираться. Распихав инвентарь по многочисленным карманам любимой черной куртки, я в сопровождении мага покинул такую уютную на фоне творящегося за окнами погодного безобразия, контору.
Нам повезло, случайный кэб, возвращавшийся от клиента, среагировал на поднятую руку и остановился. Цену кэбмен задрал несусветную, но раз баронесса обещала оплатить все расходы, я согласился. Мы с удовольствием разместились на кожаном сиденье.
Я назвал адрес, кэбмен понимающе кивнул и дёрнул за поводья. Кэб мягко тронулся с места и постепенно стал набирать скорость. Лёгкое мерное покачивание действовало расслабляюще, я снова прикрыл глаза, но спать не стал, зато Алур вовсю посвистывал носом. Мы ехали к дому, который располагался неподалеку от поместья фон Боммов, я тем временем погрузился в размышления и вовсе не о предстоящем деле.
На какой-то миг, окружающий мир, перестал меня интересовать. Кэб стучал колёсами по мостовой, маг дремал, сложив руки на животе, а я думал о своём доме. У каждого человека должен быть дом, в который он стремится попасть после работы, чтобы отдохнуть от забот, сбросить накопившийся за день груз проблем. Но почему я так мало бываю в нём, вот уже почти целую неделю, практически живу в конторе и даже не помышляю о ночевке в родных стенах? Тяжело приходить в дом, где тебя никто не ждет, где холодные стены, давно не топленый очаг, на кухне, наверное, уже повесилась последняя мышь. Я невесело улыбнулся.
