— Ирина! Что с вами?
Я очнулась. Бред, все бред! Никто меня по голове не гладит, никто ничего не шепчет, Игорь не сидит рядом, а стоит. Я осторожно коснулась лица — ни слезинки. Я просто застыла — закаменела. Только камню не бывает больно.
— Ничего, Игорь! Я сейчас…
Медленно, стараясь не пошатнуться, бреду в ванную и кручу кран. Холодная вода приводит в чувство — и я сразу вспоминаю о косметике. Прощай, боевой рас крас вместе с заботливо нарисованным лицом! Косметичка, конечно, осталась в комнате. Бедный Игорь, сейчас ему предстоит узреть чудище. Как выразился один остроумец, чудище Горилло.
Чудище Горилло возвращается в комнату, опускается в кресло. Игорь неслышно оказывается рядом. Я пытаюсь улыбнуться — вместо улыбки получается нечто жалкое, отвратительное. Не смотри, сероглазый, не надо, страшная я!
— М-может, лекарство принести? Или… Вы д-давеча свой «К-камю» рекламировали. По п-пятьдесят грамм? Вид у вас, Ирина, признаться… усталый.
Можно и по пятьдесят. Или по стакану. Или прямо из горлышка.
Коньяк льется в стопки, разливается по полированному дереву. Плохо! Очень плохо, Стрела! Лучше б я играла, как прошлым вечером. По крайней мере не пришлось бы пугать гостя.
— Игорь…,Я… Мне очень неудобно…
— А что случилось?
Да, Маг по имени Истр — настоящий джентльмен. Но вечер испорчен. Уже второй наш вечер. Коньяк почему-то отдает тараканами, ни к селу ни к городу вспоминается главный таракан-архар Жилин, чтоб он пропал, сегодняшняя дурацкая история с подонком из ФСБ…
— Шаги, — внезапно произносит Игорь. — В-вы кого-то ждете?
Ответить не успеваю. Шаги — тяжелые, неспешные — уже возле самой двери.
Звонок.
Хорошо денек начинался!
И кончается не хуже.
Нет сил даже сходить за пистолетом. Да и хороша я буду: глаза мертвые, красные, как у кролика, форменная куртка расстегнута — и вдобавок браунинг в руке.
Застегнуться!
Взгляд в зеркало (Господи, помилуй!).
К двери!
Скажут «телеграмма», «газовая служба» или «почтальон Печкин» — вот тогда и за оружие браться можно.
А как же Игорь?
И тут я окончательно понимаю — влипла! Да так влипла!..
— Кто?!
Долгое, тяжелое молчание.
— Я…
Я?!
Заступница-Троеручица, этого еще не хватало!
Дуб!
На какой-то миг я чувствую нечто, похожее на облегчение. По крайней мере не придется стрелять.
— Изюмский! Какого черта! Вновь молчание — на этот раз испуганное. Кажется, не уследила за голосом — рявкнула.
— Эра Игнатьевна! Тут, блин… Поговорить бы…
Я даже не реагирую на очередной «блин». Поговорить ему! Повадился, кверкус
— Н-неприятности?
Голос Игоря прозвучал очень близко, и я невольно вздрогнула. Маг — действительно Маг. Обычно я слышу, когда подходят сзади. Правда, господин Молитвин тоже…
— Мелкие, — вздыхаю я. — По ботанической части… Это с работы.
— П-понял.
Когда я оглянулась, Игоря уже рядом не было. Что ни говори — Маг!
***— Добрый вечер!
Господин Изюмский смущенно топчется на пороге, и я начинаю закипать — быстро, как кофеварка-минутка завода «Коммунар».
— Добрый? Послушайте, Изюмский, а позвонить можно было? По телефону? Обязательно являться среди ночи? И вообще, имеет человек право на личную жизнь?
— Так ведь…
— Что — так ведь?!
Кофеварка закипела. Ну, я сейчас этому обормоту!
— Эра Игнатьевна! — era голос внезапно переходит в шепот, и я невольно замолкаю. Шептать в моем присутствии дубу еще не доводилось.
— Не мог я позвонить! Меня этого… Того… Поговорить надо!
И вдруг я понимаю — надо. Дуб, конечно, дуб, но зря не явится.
— Ладно, заходите!
Дуб возится у порога, стряхивая с ботинок снег, и я окончательно понимаю: вечер испорчен. Интересно, что подумает Игорь?
Я оглядываюсь — Маг уже в пальто, явно собирается уходить. Все! Попели песенки!
— Прошу знакомиться!
Дуб смущенно тычет широкую лапищу, Игорь внешне невозмутим, а я вдруг представляю, как все сие выглядит со стороны. Вот так и рождаются репутации! Ладно, пусть себе.
Игорь уходит, и я не знаю, как его остановить. Наверное, принял меня Бог весть за что…
— П-пойду! Счастливо, Эра Иг-гнатьевна! Будут новости — обязательно позвоню.
Я мысленно отметила «Эру Игнатьевну». Маг все понял — но это не доставило радости.
Хлоп! Дверь закрылась — нет сероглазого! Есть я, недопитые рюмки на столе — и господин Изюмский в красе и силе.
— Эра Игнатьевна, я… Я помешал?
— А вы как думаете?
Злиться нет сил. Ругаться — тоже. Мы проходим в комнату, я ставлю на стол чистые рюмки. Дуб косится на початую бутылку «Камю».
— Так у вас гости были? Во блин!
Заметил! От такого ничего не укроется!
— А что, похоже? Ладно, что там у вас? Тяжелый вздох, ручища тянется к рюмке, отдергивается.
— Не, не буду! Тут такое дело. Эра Игнатьевна. Хирный со мной говорил -который УВД. Чтоб я дело закрывал.
— Дело Трищенко?
— Его.
Все становится ясно. Ко мне подослали стрикулиста. Против бедняги дуба выставили тяжелую артиллерию. Но зачем?!
— С Никанором Семеновичем говорили?
— Нет еще. Тут ведь чего выходит? Кондратюк-то признался! Тряхнул я его сегодня вечером, он и раскололся.
— И что вы сломали ему на этот раз? — поинтересовалась я.
— Да, блин!..
— Зажигалку! И язык — вытягивайте, вытягивайте!
Дуб сглотнул, словно упомянутый язык застрял у него в горле.
— Ладно! — смилостивилась я. — Но имейте в виду, в последний раз!
— Признался, значит. — Изюмский обреченно вздохнул. — И ведь не бил я его, Эра Игнатьевна! Сам признался!, Пи… То есть убил Трищенко из ревности, бли… То есть просто из ревности, а «ствол» нашел. На помойке.
Так-так! Значит, теперь мадам Очковая из расклада выпадает. Правда, патроны… Но патроны одно, «ствол» — совсем другое. И Капустняк выпадает. И его «ганфайтеры» — тоже.
— Ну, я Ревенко доложил, а через час меня — к Хирному. Мол, закрывай дело, убийца есть, «ствол» есть.
Да, интересно выходит! Всем это дело поперек горла стало. Но почему? Неужели все-таки Капустняк?
— И что решили?
Дуб молчит, вздыхает и внезапно машет широкой ладонью:
— Да ни черта я не решил. Эра Игнатьевна! Нельзя дело закрывать! Кондратюк, урод, на суде откажется — и все! Он же плановой, его психом с ходу признают! А главное, почему он, гад, живой до сих пор? И вообще, какого хе… то есть зачем Хирный в наши дела лезет? Сам бы и расследовал!
Я киваю. И это верно. А смелый все-таки парень наш дуб! Итак, дело хотят закрыть: девица с неприятным голосом, госбезопасность и УВД. Хорошая компания получается!
