Первосвященник не обманул. С галереи действительно было прекрасно видно весь алтарный зал, освещенный гирляндой настенных светильников. Сам алтарный камень, отполированная мраморная глыба в виде вытянутого ромба с бесконечной вязью рун на его гранях, искрил и переливался на ярком свету. Зауженное нижнее основание алтаря создавало впечатление, что он словно парит в воздухе, не опираясь ни на что. Верхние грани белой глыбы мрамора были окованы лунным металлом. Вмурованные в поверхность ромба тонкие, почти невесомые захваты для рук и ног были отполированы до зеркального блеска и были более похожи на украшения, чем на устройства для удержания жертв. Приглядевшись, Олла удивленно отметил разглядел на захватах позолоту и инкрустацию драгоценными камнями, что придавало алтарю не внушающий должного почтения нарядный вид. Словно и не жертвенный алтарь, в течение столетий заливаемый кровью еретиков и нелюдей, а - Олла чуть помедлил, подбирая определение увиденному - а обычный кусок обработанного мрамора из Весеннего парка. Для полного завершения представившейся ему картины не хватало лишь пары литых скамеек для отдыха с вычурно изогнутыми ножками и небольшого фонтана. Даже неподвижно стоящие возле малых ромбов храмовые служки были облачены в праздничное облачение - белоснежные балахоны с серебристой каймой по краям одеяний. В их молитвенно сложенных перед грудью руках ничего не было, складки одеяний служек свисали свободно, нигде не топорщась.
'Интересно, а где же тогда они прячут ритуальные ножи?'
-Мне кажется или вы несколько удивлены, сын мой?
Голос первосвященника был полон не скрываемого удовольствия от слегка растерянного вида Олла.
-Вы абсолютно правы, Ваша Святость. Всё это... - Олла сделал замысловатый жест, обведя зал рукой - всё это представлялось мне несколько по-другому. Более строгим, более торжественным, что ли. И я не ожидал столь высокой чести, оказанной мне. Если я не ошибаюсь, то мирянам не дозволено, согласно церковным канонам, лицезреть алтарный камень?
-Ах, оставьте вы в покое эти замшелые догмы, сын мой! - первосвященник всплеснул руками, жирный тройной подбородок жреца неприятно колыхнулся - Ну, увидели и увидели и Братья с ним! А насчёт отсутствия строгости и торжественности, вы правы! Всё слишком ярко, всё слишком чисто! Много света, много места. Всё, всё совершенно неправильно и противоречит привычному образу алтарного зала! Нет, всё здесь должно быть сумрачным и зловещим! Просто обязано быть гнетущим и всемерно подавляющим, проявленной здесь милостивой силой наших великих богов! Хм, богов.... великих.... Мне кажется, последняя фраза как-то высокопарно звучит, не совсем к месту. Вы не находите, сын мой?
-Не смею судить, ваша Высокая Святость.
Его Высокая Святость задумчиво почесал кончик носа, прищурив правый глаз, коротко взглянул, как выстрелил, в глаза Олла. Пару секунд помолчав и пожевав губами, продолжил с прежним запалом и пафосом словно и не прерывался:
-Нет, лучше будет сказать - мощью величайших богов! Больше патетики и пафоса по отношению к той силе, что ввергает присутствующих в трепет и заставляет проникнуться важностью и значимостью происходящего! И не забудем! Есть очень важное условие - в любом алтарном зале обязателен толстый слой пыли на полу, грубые серые стены и засохшие всюду, даже на потолке, пятна крови! Отвратительный запах вырванных внутренностей. Сбивающая с ног вонь гниения. Подавляющая беспросветность зловещего мрака, чёрные одежды служек с капюшонами, что скрывают их злобные лица. Мечущийся по стенам неровный свет факелов, зазубренные и ржавые ритуальные ножи и монотонное произнесение на неведомом языке ужасающих заклинаний. Да, так всё и должно быть! Вы правы, сын мой и одновременно....
Прервавшись, первосвященник сделал короткий жест. От стены отлепился один из 'псов', принёс наполненные бокалы со стола, забирая пустые из рук собеседников. Его Святейшество сделал несколько глотков. Довольно прищурился, смакуя вкус напитка, извиняющееся улыбнулся:
-В горле пересохло - продолжил - и вы одновременно не правы, сын мой! Слуги Братьев не презренные некромаги! Мы не прах под стопами всеблагих, что идёт на любые ухищрения, что бы придать своим тёмным ритуалам дутую важность и значимость. Как только не стараются эти жалкие существа придать себе вес! На это направлена их идиотская мода белить лица и выбривать брови, и бесформенные чёрные балахоны, вычурные посохи с черепами в навершии и другая мерзость. Всё это служит только одной цели - напугать до обморока обычного мирянина. А их гадко выглядящий ритуальный инструментарий? Знаете, скажу вам по секрету, всё это просто смешит серьёзных людей, так как весь этот мрачный антураж совершенно не нужен, а иногда весьма вреден. Понимаете, мой друг, антисанитария, грязь и миазмы гнили в местах проведения ритуалов очень пагубно влияет на жертв и лиц, проводящих обряд. Существенный недостаток света для осуществления правильного начертания рун и нанесения точных разрезов на телах, приводит, как правило, к фатальным ошибкам! Непоправимым ошибкам. А потом, эти замкнувшиеся в раковинах своей ограниченности недоумки, громко ратуют о поддержании запретов на исследования! Ничего нового, ни каких перемен! Бред, идиотизм, чепуха! Эти узколобые самовлюблённые глупцы, все эти наши маги с их убеждённостью о вреде изысканий просто слабодушные люди, боящиеся нового. Знаете, друг мой, они мне иногда напоминают распушившихся до предела и громко воющих помойных котов, что испуганно шипят на вторгшегося к ним бродячего пса. Ах, какое удачное сравнение! Наши маги - трусливые помойные коты!
И первосвященник громко рассмеялся.
-Вы ведь согласны с таким определением наших магов, сын мой? - первосвященник вгляделся в глаза Олла, дождался сухого кивка, жадно приложился к бокалу с вином.
-Но это вам не интересно, сын мой. Вам ни к чему все мои разглагольствования. Вас интересует лишь одно - причина вашего приглашения в храм. Это так?
-Да, Ваша Святость.
-Прекрасно. Ни каких реверансов и лживого уверения в необычайной заинтересованности моими речами. Что ж, честный ответ заслуживает награды, и я так же буду правдив - вы мне нужны, сын мой. Нужны не в ипостаси офицера Службы или верного союзника. Вы нужны мне для ритуала. Очень важного ритуала. Для меня, для герцогства, лично для вас.
Его Святейшество замолчал, пристально вглядываясь в лицо Олла. Тот молчал, с трудом заставляя себя не отвести взгляд от злых багровых точек, в которые превратились зрачки первосвященника. С трудом разомкнув пересохшие губы, он выдавил из себя вопрос:
