Потом его отвели в предназначенную для него спаленку, и наконец-то он смог блаженно вытянуться в постели…
Проснувшись утром, Эйрар обнаружил, что Висто, закутавшись в плащ, всю ночь пролежал у его двери, подобно верному псу…
Он вновь попытался уговорить Рудра добыть демонской крови, но упрямый рыбак стоял на своем, и Эйрару пришлось уступить. Он лишь счел своим долгом честно предупредить, что сможет заколдовывать не более чем по одному кораблю в день — да и то, возможно, не навеки:
— Маг я не из лучших — так, выучился кое-чему у отца, чтобы тролли не безобразничали, когда ночуешь в лесу… Нет, правда, хорошо бы твоим парням освоиться с луками или хоть с дротиками, могли бы не хуже за себя постоять!
— Не давал слова — крепись, а дал — держись, — ответил старик. — Вот будет у тебя полусотня ребят, станешь учить их всему чего только твоя душенька пожелает. Хоть на лютнях играть! Только сам сперва отработай, как договаривались. Кстати — парочку заклинаний не уступишь?..
Пришлось-таки Эйрару взять Книгу под мышку и нехотя отправиться на йолу. Не без труда удалось ему выпроводить рыбаков вон из каюты — любопытные парни обиженно ворчали, что Мелибоэ, дескать, поступал с ними уважительнее. Оставшись наконец в одиночестве, Эйрар устроил пентаграмму в очаге, в котором накануне теплился такой славный огонек.
…Едва прозвучали первые магические слова, как он ощутил, что корабль от киля до клотика провонял колдовством. Колдовством древним, жутким и смертельно опасным! Ни с чем подобным он еще не сталкивался. Стало трудно дышать, в животе закололи тысячи игл. Эйрар был вовсе не уверен, что справится. Он чуть не бросил все дело, удержавшись только при мысли: этак ему никогда не вырваться отсюда на помощь Рогею. Либо возвращаться в Наарос, к Фабрицию на поклон… либо уж стоять до конца!
Он повел заклятие дальше, и призраки окружили его, жутко гримасничая и щерясь по ту сторону пентаграммы. Порождения преисподней клубились и перетекали, изменчивые, как расплавленный воск. Кошмарные хари то угрожали ему, то расточали посулы, уговаривая отступиться. Пентаграмма защищала его, но адские голоса звучали в мозгу, нестерпимые, словно ножи, скребущие по мраморным плитам — дикая боль едва не исторгла у него крик, который, он знал, погубил бы его безвозвратно. И все-таки Эйрар выдержал и довел заклинание до конца. Спасительная серая мгла сгустилась вокруг, оттесняя изгнанную мерзость от йолы и от него самого. Эйрар почти физически ощутил и увидел ее… Пот ручьями тек по его телу, колени подламывались. Теряя сознание, он свалился на пол каюты…
Очнувшись, он сумел лишь дотянуться и слабо постучать в крышку люка — выбраться самостоятельно не было сил. Стук услышали. Люк открылся, его вытащили на палубу, залитую полуденным солнцем.
Двое рыбаков сидели на борту, свесив ноги и беспечно болтая; дети с визгом носились по берегу, играя в войну и размахивая щитами, сделанными из панцирей королевского краба. Эйрар почувствовал, как стянуло на лице кожу… и снова свалился.
Окончательно он пришел в себя, лежа в постели. Светловолосая Гитона сидела подле него, держа на коленях чашку рыбного бульона. Увидев, что Эйрар зашевелился, она поднесла к его губам роговую ложку. Эйрар принялся жадно глотать горячее, душистое варево… Потом, поблагодарив девушку, попросил ее сходить за отцом.
— Он на промысле, — Гитона опустила глаза и некоторое время молчала. — Ничего… я хочу сказать, я тоже падала в обморок, когда у меня была лихорадка. Ты болен, наверное?
— Болен? Я?.. Да нет! Со мной так всегда, когда поколдую.
— Мелибоэ, когда шел ворожить, наказывал держать для него стакан горячего вина наготове. Однажды он заколдовал маленькую обезьянку, которую Эрб привез мне с Островов Пряностей… Она сразу стала ручной, но скоро умерла.
— Позови Эрба, пожалуйста… ох, нет, не могу двинуться, все кости болят.
— Вот и Мелибоэ… Знаешь, он никогда не нравился маме. Когда она узнала, что скоро привезут еще одного чародея, она сразу собралась и уехала в гости к тетушке… в Линкефинг.
— А если бы, — спросил Эйрар, — твоя мама осталась взглянуть на нового чародея?..
На сей раз никакого сомнения не было — щеки Гитоны заалели, точно две розы:
— Я… я не знаю. Мама до смерти не любит все эти штуки и ссорится с папой. Она даже Висто чуть не отказала от дома, когда он попросился к Мелибоэ в ученики. Понимаешь… когда я родилась, они позвали ясновидящую, и та предрекла, будто черная магия должна принести мне беду.
— Представь, и со мной то же самое! Эльвар Эйрарсон, мой отец, разбирается в астрологии, так вот, он составил мой гороскоп, и оказалось, что примерно в этом году мне будет угрожать что-то потустороннее. Но если я вывернусь, звезды, мол, ну просто сами меня понесут. Отец думал ближе к делу расспросить небеса поподробнее, да тут граф Вальк издал этот указ — значит, чтобы мы, дейлкарлы, не смели ничем таким заниматься. Вот я до сих пор и не знаю, где соломку стелить.
— У нас, на островах, редко считаются с указами, когда речь идет об участи сына.
— Ага… — сказал Эйрар и вдруг спросил: — Висто — твой жених?..
— Нет, мы с ним просто дружок и подружка, ну знаешь, всегда сидим вместе, когда собираются гости… Висто сказал, что пойдет с тобой на войну.
— Хм… а вот у меня никогда не было подружки, чтобы сидеть вместе в гостях. Да и гости… всех наших соседей давным-давно согнали с земли…
Оказывается, она легко и часто краснела:
— Я назовусь твоей подружкой и сяду рядом с тобой на вечеринке. И как им не стыдно болтать про тебя всякую чепуху, ведь ты и заболел оттого, что хотел им помочь!
Вот это были интересные новости!.. Эйрар попытался приподняться в постели:
— Болтают?.. Что же про меня такое болтают? И кто именно, хотел бы я знать?
— Да все! — Она всплеснула руками, едва не выронив чашку. — Папа… потом Ове Губошлеп… да все! Им не нравится, что тебя уж слишком легко взяли тогда на дороге, мол, хорош ты после этого волшебник. Они говорят, что ты наколдовал с гулькин нос, а лежишь пластом, точно Бог знает как перетрудился. Они говорят: идти воевать, так неплохо бы подыскать предводителя побойчей. Кое-кто отказывается… Висто уже разругался со всеми и…
— А пошли они к дьяволу, сволочь неблагодарная, — выругался Эйрар и тотчас спохватился: — Прости, Гитона, они же твоего племени… я совсем позабыл.
— Это ты нас прости, мы в самом деле кругом перед тобой виноваты. Не сердись на них, они ничего такого не имеют в виду… просто болтают. А знаешь, Эрб и Висто прямо загорелись гонять морских демонов копьями и стрелами, как ты предлагал. — Она вдруг хихикнула: — Только вот дело в том, что самый меткий лучник в здешних местах — это… я. Еще бульончику хочешь?
