Мужчине сидевшему в большом, уютном кресле, было не больше двадцати семи лет. Он был статен, обладал особенной, суровой мужской привлекательностью, на которую бывали падки женщины. В чёрных зачёсанных назад волосах редкими проблесками серебрилась ранняя седина. Дорогая одежда в тёмных тонах и тяжёлое кольцо с печатью выдавали в мужчине барона.
Слева горел тёплый камин, и близость живого огня согревала. А гроза за окном — завораживала.
Второй, подошедший к окну и выглянувший в ночь, мужчина казался очень похожим на первого, только немного моложе.
— Уйди, ты мне вид закрываешь, — потребовал барон Рицель.
— Вылезай лучше ты из своего кресла, Риц, — усмехнулся его брат по отцу.
Сын служанки жил в замке на равных с законным наследником. Рицель рано унаследовал титул. И ни в чём не отказал брату Патрику, помня преданную дружбу детских лет. Пока Рицель не был женат и не имел детей, по всем документам наследником являлся его незаконнорожденный младший брат. И титул баронета старший брат закрепил за ним не смотря ни на какие сплетни.
— Вечно ты мне расслабиться не даёшь, Рик… — вздохнул барон, вставая и тоже подходя к окну.
Вода с неба лила сплошной стеной. Ветвистая молния ударила прямо во двор, на миг ослепив мужчин. Почти сразу раздался оглушительный гром.
— Риц, ты видел?! — Патрик потряс головой, возвращая себе слух.
— Видел что? — уточнил барон.
— Там кто-то шёл, — уверенно заявил брат барона.
Сверкнуло несколько молний подряд и в их свете мужчинам удалось разглядеть закутанную в плащ фигуру. Мост был всегда опущен и вход открыт в любое время, пока не шла война. Мало ли, когда господину взбредёт в голову отправиться на конную прогулку? Промокший путник шёл к воротам замка. Его шатало. Он упал, с трудом поднялся… Новый проблеск буйства стихии и братья увидели, как закутанная в плащ фигура рухнула у порога и больше не поднялась.
— Нищий какой-то, — предположил барон. Поморщился: — Помрёт на пороге…
— А пошли поможем? — неожиданно для себя предложил баронет.
— Зачем? — удивился барон.
— Не знаю, — пожал плечами Патрик. — Сердцем чую, там что-то интересное. Исполни мою блажь. Идём скорее, пока этот старик совсем не замёрз!
И оба брата бегом бросились вниз по лестнице. Попавшемуся на пути слуге Рицель на бегу отдал распоряжение приготовить гостевые покои, горячую ванну и разбудить старого лекаря.
Мужчины, не боясь замочить одежду, распахнули двери, выскочили на улицу.
— Точно нищий, — пробормотал Рицель, хватая его под руку с одной стороны, когда с другой подхватил Патрик.
«Нищий» оказался неожиданно тяжёлым, высоким и широкоплечим. Мужчины затащили его в свой дом, положили на пол.
— Рик, проверь, жив ли, — попросил барон, бегом бросившись закрыть двери от пытавшейся прорваться в дом стихии.
— Это не старик… — странным голосом произнёс баронет, заставив брата обернуться.
Рицель медленно подошёл и увидел то, что открылось Патрику, когда тот перевернул на спину их ночного гостя и снял с него капюшон.
Промокшие, но чистые, ухоженные, густые золотистые кудри длиной не меньше, чем до пояса. Лицо было ликом ангела. Исхудавшего, усталого, бледного и мучимого тяжёлой болезнью. Ангела.
Баронет решительно расстегнул пряжку драного плаща, откинул эту грязную, мокрую тряпку прочь. Куртка по боку путника оказалась разрезана, в прорехе виднелась глубокая рана. Кровь заливала штанину и, кажется, переполнила сапог. Длинный, узкий меч на поясе.
Но не это заставило барона схватиться и до побелевших пальцев сжать рукоять клинка. Плотно сложенные за спиной и словно чуть припорошенные пеплом мокрые крылья. Крылья.
— Легенды не врут, — тихо сказал Патрик, едва справившись с голосом. — Он существует, — баронет вскинул глаза, увидел сжатые на рукояти меча пальцы брата. — Не надо, Риц. Нельзя убивать Странника.
Семейная сказка вдруг оказалась правдой. И теперь истекала кровью у них на пороге. Страшная сказка с ангельским ликом. Но ведь его предки сами виноваты в том, что навлекли на себя гнев Странника, певца и воина дорог…
Отняв руку от клинка, барон быстро подошёл, склонился и сказал брату:
— Помогай! Тяжёлый слишком, я один не утащу…
И хозяева замка вдвоём понесли своего ночного гостя, надеясь по пути встретить кого-нибудь из слуг…
Элли было холодно. Лёд сковывал снаружи, а внутри, где-то в животе, раскалённые угли обжигали внутренности. Кто-то сжимал всё в груди, вонзив когти в его сердце. Больно… И от боли его объяло то чувство, которое не испытывал никто из его народа. Кроме него. Ярость.
— Отпусти! — крикнул Элли. — Или забери! Ты убила меня, тварь, а я иду по земле! Слышишь, грязная костлявая человеческая старуха?! Я смеюсь тебе в лицо! Ты убила мой народ, а я смеюсь тебе в лицо, мерзкое отродье смертного рода!.. — кричал обезумевший Странник…
Стон и неясный шёпот сорвался с обветренных губ золотоволосого мужчины. Пожилой лекарь отёр его лицо куском мягкой ткани, смоченной целебным отваром.
— Он выкарабкается? — негромко спросил барон.
— Рана очень запущена, — ответил лекарь. — Лихоманка так сильна, что я не понимаю, как он до нас дошёл. Но… — лекарь огладил рукой жёсткие перья крыла. — Это не человек. Возможно, с помощью молитвы, он и выживет…
— Не вздумай при нём молиться, — строго сказал Рицель. — Он может тебя за это и убить.
— Как скажете, барон, — кивнул ничему не удивившийся лекарь.
Шесть дней Странник метался в горячке, мучимый кошмарами и бредом. Шесть долгих дней. Утром седьмого дня он очнулся…
Всю одежду тщательно вычистили и починили прорехи. Так же по образу сшили новый полный комплект от штанов до плаща. Стопку чистых рубашек и штанов он обнаружил рядом с собой на стуле. Рядом стояла сумка и, судя по защёлкам, её не посмели даже открыть, не то что обыскать. Тем лучше для них, Последний умел хранить свои секреты. Попытавшись сесть на кровати, Элли упал обратно на подушки.
— Не нужно подниматься, — тёплая широкая ладонь пожилого человека прижала его к кровати. — Вы ещё слишком слабы. — И прежде, чем прозвучала просьба, поднёс кружку со специальным целебным отваром, помог напиться. — Так легче?
Странник кивнул.
— Где я? — хрипом вырвалось из горла.
— Вы в замке барона Рицеля Риха, — ответил человек. — Он спас вас…
— Смешно… — скривившись в слабой улыбке, произнёс Странник.
— Что же в этом смешного? — прохладно поинтересовался пожилой мужчина.
— Смешно, что щенок спас собственную смерть… — ему показалось, что он ответил, только показалось. Элли провалился в сон. Обычный, после горячечного бреда, сон… И снились ему зелёные поля, полные чудесных цветов луга, плодоносящие круглый год сады, играющие золотоволосые дети… И счастливые лица тех, кого он любил, пока был жив…
