— Вороны! — пробормотал он. — Дядя? Ты как?
— Болит изрядно. Ты говори со мной, говори — так легче.
Тави прикусил губу.
— Ладно. Что это за тварь такая?
— Овцерез. Их разводят в южных краях. По большей части в Лихорадских джунглях. Никогда не слышал, чтобы их видели в наших северных краях. Тем более таких крупных.
— Они что, пожирают овец?
— Нет. Они слишком глупы. Стоит им почуять кровь, и они рвут на части все, что движется.
Тави сглотнул и кивнул головой.
— Мы все еще в опасности?
— Возможно. Овцерезы охотятся парами. Ступай посмотри на птицу.
— Чего?
— Посмотри на эту проклятую птицу, парень! — рявкнул Бернард.
Тави встал и вернулся к овцерезу. Свободная нога его еще дергалась, когти сжимались и разжимались. От него продолжала исходить нестерпимая вонь, и Тави пришлось прикрыть нос и рот рукой.
Бернард охнул и сел. На мгновение голова его бессильно повисла, и ему пришлось опереться о землю руками.
— Ты убил его первым ударом, Тави.
Тебе бы стоило отойти и дать этой гадине сдохнуть.
— Но она еще билась, — возразил Тави.
Бернард мотнул головой.
— Ты перерубил ему шею. Его бы не хватило надолго. Но за те несколько минут, что он истекал кровью, он вполне мог бы прихватить и тебя с собой. Посмотри на его шею. У самой головы, сзади.
Тави обошел труп птицы и посмотрел туда, куда сказал дядька, — стараясь при этом держаться подальше от клюва.
Что-то заставляло перья на шее птицы странно топорщиться. Он опустился на колени и, борясь с брезгливостью, раздвинул перья.
Шею птицы туго стягивало, впиваясь в мышцы, плетеное кольцо из грубой холстины и кожи.
— Тут у него что-то вроде ошейника, — сообщил Тави.
— Из чего ошейник? — прохрипел Бернард.
— Не знаю. Вроде как холст и немного кожи, и все заплетено в косичку. Я такого еще не видел.
— Это маратский ошейник. Нам надо убираться отсюда, Тави.
Тави потрясенно посмотрел на дядю.
— Но ведь в долине Кальдерона нет маратов. Легионы прогнали их. Здесь не бывало маратов со времен той большой битвы много лет назад.
Бернард кивнул.
— Еще до твоего рождения. Но те две когорты, которые расквартированы в гарнизоне, не обязательно перехватывают их, если они только не переходят границу большими группами. Где-то здесь находится воин-марат, и он вряд ли обрадуется тому, что мы убили его птицу. И ее самец — тоже.
— Самец?
— Видишь отметины на затылке? Шрамы от спаривания. Мы убили самку.
Тави охнул.
— Тогда, пожалуй, нам лучше идти.
Бернард кивнул; движения его сделались усталыми, неуверенными.
— Иди сюда, парень.
Тави повиновался, снова опустившись на колени рядом с дядей. Одна из овец заблеяла, и Тави нахмурился: он увидел, что маленькое стадо разбрелось по кустам и Доджер забегал вокруг него, бесцеремонно сгоняя самок рогами.
— Брутус, — хрипло произнес Бернард и весь сморщился от напряжения. — Отпусти птицу. Отнеси нас обоих домой.
Каменный пес отпустил птицу, повернулся к Бернарду и снова погрузился в землю. Тави почувствовал, как дрогнула и зашевелилась земля под ногами. Потом из-под нее выросла каменная плита шириной футов в пять и вместе с ними двинулась в южном направлении — ни дать ни взять плот на неспешной реке. Медленно набирая скорость, земляной плот заскользил в сторону прогалины.
— Растолкай меня, когда мы вернемся, — пробормотал Бернард, лег на спину и закрыл глаза. Тело его мгновенно обмякло.
Тави, нахмурившись, покосился на дядю, потом оглянулся на овец. Доджер снова загнал их в буерак и выставил рога — но не в сторону Тави.
— Дядя Бернард, — произнес Тави, и голос его показался ему самому высоким и напуганным. — Дядя Бернард, мне кажется, что-то приближается.
Дядя не ответил. Тави огляделся по сторонам в поисках дядькиного меча и тут же сообразил, что оставил его рядом с трупом овцереза и теперь их разделяют две дюжины шагов. Он сжал кулаки от досады. Это все он виноват. Если бы он не забыл на время о своих обязанностях из желания произвести впечатление на Беритту, ему не нужно было бы отправляться на поиски Доджера, а его дядьке не пришлось бы идти с ним.
Тави поежился. Смерть вдруг показалась не далекой, а совсем близкой, очень даже настоящей.
В долине потемнело, и Тави увидел, как на солнце наползают тучи. Где-то вдалеке ударил гром. Деревья зашелестели, раскачиваясь под порывами ветра. Тави казалось, что каменный плот ползет медленнее черепахи. На деле они уже перемещались со скоростью быстро шагающего человека и продолжали набирать ход, но Тави отчаянно хотелось двигаться быстрее. Он боялся, что они опоздают.
Новая мысль мелькнула у него в голове, и он застыл. Если кто-нибудь нападет на них сейчас, его дядя не придет на помощь. Тави придется справляться с этим самому.
Пронзительный, свистящий вопль раздался в зарослях справа от них, выше по склону.
Тави дернулся и посмотрел в том направлении, но ничего не Увидел. Вопль повторился.
Еще один овцерез.
Другой вопль отозвался ему эхом, на этот раз слева от каменного плота, и прозвучал он неприятно близко. Третий? Шагах в пятидесяти позади них качнулись кусты. Тави показалось, что к ним что-то приближается.
— Они приближаются, — негромко произнес он.
Внутри его все сжалось. Хотя Брутус, разогнавшись, не уступал в скорости бегущему человеку, разгон требовал времени, а его у них не осталось. Шансов спастись от другого овцереза у лежавшего без сознания Бернарда не было, а от Брутуса помощи ждать не приходилось, ибо тот сосредоточился на одной-единственной задаче: доставить их домой.
Из этого следовало, что спастись дядя может только в одном случае: если овцерез погонится за кем-нибудь другим. Точнее, если этот кто-то уведет его за собой в другую сторону.
Тави сделал глубокий вдох — и скатился с каменного плота на землю. Он заполз под придорожный куст и затаился. Если овцерезы реагируют на движение, уж наверняка им будет труднее делать это в ветер, при раскачивающихся деревьях и кустах. Он полежит немного неподвижно, а потом примется шуметь и скакать, чтобы отвлечь внимание охотников от уязвимой добычи.
Снова громыхнул гром, и на щеку Тави упала ледяная капля. Он поднял глаза и увидел, что небо почти полностью затянуло черными тучами. Еще одна капля упала на него, и вдруг его охватил такой страх, что едва не стошнило. Затеянные дикими фуриями грозы смертельно опасны для любого, кого они застанут в глуши. Лишенный защиты толстых стен усадьбы, лишенный защиты собственных фурий, он почти наверняка окажется в полной власти стихий. Стараясь дышать ровнее, Тави подобрал несколько камней подходящего для броска размера. Потом повернулся лицом на восток и швырнул камень как можно дальше.
