Один был охранник Бессмертия, возможно тот, что говорил с ней в кабинете Фейзеля, а может и нет — при ее памяти на лица невозможно было узнать заведомо незаметные черты, а второй — из свиты Гирда, его она запомнила по манере жевать табачную палочку и характерному покашливанию.
— Я хочу спать, — устало сказала Эстер. — Давайте договоримся, что вы мне дадите хотя бы часа три. А потом можете пытать и рвать на части, я никуда не убегу. Вам же будет интереснее, если я хоть немного отдохну.
— Вы сможете спать сколько угодно, госпожа Ливингстон, — сказал слуга Фейзеля у нее над ухом. Повернуться к нему она не могла, настолько умело ее держали. — после того, как Великий Бессмертный выразит вам свое восхищение.
— Я всегда мечтала вызвать восхищение Великого Бессмертного, — Эстер собрала все силы, чтобы язык не заплетался. — Так сильно, что теперь даже сама не успела понять, что же именно произошло.
— Посторонних объектов не замечено, — сказал голос по рации в руках охранника, держащего Эстер с левой стороны. — Коды на дверях прежние.
Эстер открыла рот, чтобы спросить, убраны ли бутылки и крошки печенья со стола президентского зала в золотохранилище. Но решила, что лучше данную тему не развивать.
Они пересекли площадь, подойдя к дворцу на колесах, где, похоже, размещался передвижной штаб Великого Бессмертного. Вэл все так же стоял у входа и рванулся к ней, стряхнув двоих, попытавшихся схватить его за плечи. Прочие не стали наседать, благоразумно рассудив, что человек с подобным украшением на скуле не остановится перед тем, чтобы обеспечить таким же всех вокруг. Тем более что боевая готовность была позади.
— Стелла! Ты… как ты?
— Я… — губы по-прежнему плохо ее слушались. — Я же бессмертная. Без пяти минут. Подожди меня. Я скоро.
Хотя она была в этом совершенно не уверена, входя в кабинет Сиятельного Гирда Фейзеля, который ждал ее, сидя у камина, лениво поправляя светящиеся угли и, казалось, был полностью погружен в созерцание огня.
— По крайней мере сохранность моего золотого запаса говорит, что я не напрасно позвал вас к себе, госпожа Ливингстон, — сказал он наконец, так и не оборачиваясь. — но вот что там произошло на самом деле? Хотелось бы узнать от вас.
— А вы поверите хотя бы одной из версий, Сиятельный Фейзель?
— Если она будет правдивой и единственной.
Эстер пожала плечами. У придавливавшей к земле усталости был несомненный плюс — она рождала полное равнодушие и к происходящему, и к собственной судьбе.
— Как раз правдивая версия вряд ли вызовет у вас доверие.
Фейзель наконец повернулся и внимательно посмотрел ей в глаза. Конечно, все Бессмертные Первого круга владели гипнотическими навыками, не говоря уже о том, что он мог вытащить из нее достаточно много сведений через хэнди-передатчик. Но где-то внутри Эстер возникла некая стена, не менее прочная, чем бронированные створки его золотохранилища.
— Что вы хотите услышать, Великий Бессмертный? Вы посылали меня освободить вашу сокровищницу от забравшегося туда террориста. Сейчас ваше золото вне опасности. Если я могу попросить за это награды, то только одной — оставьте меня в покое.
— В компьютерной сети Мультибанка, — задумчиво произнес Фейзель, — не осталось никаких следов постороннего вторжения. Равно как и в системе электронных замков. Вы можете это как-то объяснить, госпожа Ливингстон?
— Сиятельный Фейзель, я использую компьютеры только для отправки и получения писем. Иногда мне кажется, что мой ноутбук знает обо мне гораздо больше, чем я о нем.
— Вы провели там три дня. О чем вы говорили? — внезапно резко спросил Фейзель, вставая.
— О судьбе мира, — искренне ответила Эстер. — Что ясно доказывает полное безумие по крайней мере одного из собеседников.
— И больше вы ничего не хотите мне рассказать, госпожа Ливингстон?
— Послушайте, — Эстер сглотнула, собрав все силы. — По вашей воле меня приводят в здание Мультинационального банка, которое захватил неизвестный террорист с бомбой наготове. Вы ведь не отрицаете, что у него было с собой достаточно взрывчатки?
— Да, системы это четко фиксировали, — неохотно произнес Фейзель, снова отворачиваясь и подходя к камину.
— Таким образом, жизнь Имеющей Право уже подвергалась серьезному риску. Я вошла внутрь и долгое время находилась там наедине с явно безумным человеком. За это время ваши сотрудники сделали несколько попыток запустить в здание вначале усыпляющий, а затем смертельный газ. Приказ об этом отдавали вы лично, не так ли?
Гирд Фейзель не ответил. Но на половине его лица, повернутой к Эстер и освещенной языками пламени, ясно читалось сожаление, что данные меры не подействовали.
— Если об этом станет известно, что подумают все Имеющие Право и Бессмертные низших кругов? Это ведь означает, что их благополучие для Великих Бессмертных ничего не значит, и для них они приравнены к простым людям. В чем тогда смысл их Права? Это переворот в сознании многих, Сиятельный Фейзель. И угроза существующему миропорядку, я не права?
— Дочь болотной гиены, — Гирд вновь взглянул на нее прямо, и его лицо стало лицом выскочки-метиса с бедного острова в Карибском море, сотни лет назад пробившегося к власти и вцепившегося обеими руками в секрет бессмертия. — Ты думаешь, сука, я не буду за тобой следить? Ты мне все равно попадешься.
— Великий Бессмертный, — Эстер наклонила голову, внезапно почувствовав облегчение, — знаете, о чем я сильно сожалею?
Она пошла к дверям, сунув руки в карманы и как всегда немного сутулясь. Временная свобода — пусть даже на несколько дней — показалась ей прекрасной, как тонко пахнущая цветами подушка под ее щекой в широкой гостиничной постели. "Я буду спать двадцать четыре часа как минимум". У выхода она ненадолго обернулась.
— Если бы ваша газовая атака сработала, я бы очень порадовалась. Я бы благодарила вас за такой подарок, Сиятельный Фейзель. Но даже такую малость вы пока что не способны совершить. Впрочем, приветствую все последующие попытки.
Она снова вышла на площадь, неожиданно пустую и чистую, словно ничего не происходило, и никаких следов не осталось, как в компьютерных сетях Мультибанка. Впрочем, одно оставалось неизменным — Вэл, стоящий под навесом от дождя, уже в полном одиночестве, сотрудники Департамента Охраны Бессмертия сняли свои посты и исчезли в неизвестном направлении. Было по-прежнему темно, значит, время вновь вошло в обычное русло. Дождь лил ровными линиями, словно из гигантского душа.
Эстер сделала пару шагов и остановилась. Вода текла по ее лицу, но она не особенно ее замечала.
