Флора нахмурилась, нетерпеливо постукивая носком туфельки по полу. Встреча началась не совсем так, как она рассчитывала.
– Ты, кажется, была с ним очень… дружна, до тех пор, пока не поняла, что некоторые боевые заклинания кадаверциан мощнее, чем магия клана Нахтцеррет.[14] А второй раз…
– Может быть достаточно?! – воскликнула она резче, чем хотела. – Я пришла сюда не для того, чтобы вспоминать недоразумения прошлого.
– Недоразумения? – Он насмешливо поднял черные брови. – Вот как это называется…
И она снова с досадой подумала, что Мастер Смерти – не Эд, которого можно заставить делать все, что угодно, одним щелчком пальцев, не Дарэл и даже не Аксель Тхорнисх, ставший в конце концов вполне управляемым. Колдун был упрям не меньше, чем она, и не менее горд.
– Именно так! Это было давно. Тогда я еще не… – Флора запнулась.
– …не сделала свой выбор. – Закончил Кристоф, лукаво сверкая глазами. Он отошел, наконец, от двери, приблизился, взял ее руку, развернул и коснулся губами ладони. – И теперь я смело могу признать, что кроме скучной практической выгоды от своей силы, я получил неожиданный великолепный подарок в виде твоего интереса к моей персоне.
Флора невольно усмехнулась, выслушав это заявление.
– Ты невозможен. Ты же знаешь, мой интерес к тебе вызван не кадаверцианским могуществом.
– Быть не может… – Он завладел второй ее рукой, продолжая иронически улыбаться. – Неужели сейчас я буду осчастливлен признанием?
Леди Даханавар поняла, что если бы она была человеком, то побелела бы от злости. Он играл с ней. Потешался. Как будто чувствовал, что она вынуждена мириться с его насмешками и заставлять себя сдерживаться, чтобы не ответить достойной едкой фразой. Сделав над собой усилие, Флора обворожительно улыбнулась и сказала тихо:
– Почему бы и нет? У тебя была возможность убедиться…
– О, да. – Кристоф поцеловал по очереди ее ладони и со смехом выпустил их. – Я убедился. Твое сердце, действительно, занято страстным влечением… к власти. И я преклоняюсь перед этим постоянством.
Теперь она рассердилась по-настоящему. «Каков мерзавец! Я открываю ему душу, признаюсь в своих чувствах! А этот хам имеет наглость смеяться! Да любой… валялся бы сейчас у меня в ногах, не веря своему счастью!» Естественно, вслух Флора этого не произнесла, но искренне веселящийся кадаверциан прочитал все гневные упреки в ее бешено сверкающих глазах.
Продолжая улыбаться, он подошел к столу, провел рукой над бокалами, снимая с них заклинание, не позволяющее крови остыть, и сердце Флоры замерло на мгновение. Она уже совсем, было, простилась с возможностью осуществить сегодня вторую часть сложного плана, но попытки довести задуманное до конца не оставила. Шанс все-таки пока еще не был потерян окончательно …
С равнодушно-высокомерным видом Флора подошла к столу, взяла сосуд с «чистой» кровью и сказала безразлично:
– Не понимаю, что заставляет меня находиться рядом с таким невежей, как ты!
– Да, сударыня, мое воспитание слегка хромает.
Он коснулся ее бокала своим и выпил содержимое двумя долгими глотками.
На секунду Флора почувствовала острое сожаление оттого, что сейчас это красивое гордое лицо превратится в тупую бессмысленную маску, а вяло перекошенный рот будет послушно произносить ответы на вопросы. Но тут же усмирила глупое чувство, с жадным вниманием глядя на кадаверциана.
Сначала не происходило ничего. Он спокойно поставил пустой фужер на стол. Потом медленно повернул к ней голову, яркие зеленые глаза сузились.
– Флора, что было в бокале?
Она ощутила укол страха, но ответила спокойно:
– Кровь, первая группа. Как ты любишь.
Кристоф поднял руку, хватаясь за кружевной воротник рубахи.
– Я спрашиваю, что там было?! – его голос вдруг стал сдавленным и угрожающим. Ладонь сжалась в кулак, засветившись зеленым.
Леди неожиданно почувствовала легкое замешательство, вдруг осознав до конца, что рядом не глупый влюбленный человеческий мальчишка и не одураченный ею недоросль-асиман, а кадаверциан, некромант, Мастер Смерти. Нет, в здравом уме он никогда бы не навредил ей, но сейчас ее невинная проделка могла закончиться совсем не так, как она рассчитывала.
– Я… не понимаю…
Кристоф с размаху опустился на диван, его дыхание стало частым и затрудненным, а магический огонь в руках загорелся ярче.
– Флора… скажи сейчас, что ты… сделала.?
– Ничего! – воскликнула даханавар, невольно отступая назад. – Я ничего не делала!
Она была в панике. «Почему эликсир действует на него так медленно?! Почему он сопротивляется до сих пор?!…»
Зеленое пламя внезапно исчезло из ладони кадаверциана. Колдун прислонился затылком к спинке и закрыл глаза. Выждав несколько минут, Леди медленно приблизилась к нему, осторожно присела рядом и тихо спросила:
– Крис, ты меня слышишь?
– Слышу, – в его голосе не было ни дрожи, ни безволия. На мгновение Флора снова усомнилась в правильном действии зелья, но продолжила:
– Ты скажешь мне… то, что я хочу?
– Что ты хочешь? – Он посмотрел на нее. Глаза колдуна не были мутными и покорными, лишь глубоко в зрачках клубился туман. Похоже, эликсир не подавил полностью его волю, лишь оглушил слегка. Значит, надо торопиться.
– Тёмный Охотник, – сказала она тихо, но твердо. – Ты дашь мне его?
На мгновение спокойное лицо Кристофа напряглось, а под смуглой кожей вдруг четко проступили очертания его черепа, засветившегося зеленым. Это было жутко, но Флора не отвела глаз, требовательно глядя на некроманта.
– Ты дашь мне его?
– Нет. – Ответил он так, как всегда отвечал на ее просьбу получить высшее заклинание кадаверцианской магии.
– Почему?
– Он… убьет тебя, – произнес он после секундной паузы.
Сожаление от отказа переплелось с удовлетворением от неожиданного признания. Значит, колдун, действительно, боится за нее?! Флора придвинулась, запустила пальцы в его черные густые волосы, прижалась щекой к щеке и зашептала страстно:
– Кристоф, пожалуйста. Мне нужен Тёмный Охотник. Очень. Сейчас. Дай мне его. Ты не можешь отказать. Напиши… просто напиши формулу.
Она стремительно отстранилась, вытащила из сумочки блокнот, вложила ручку в его пальцы.
– Напиши. Только напиши.
Его рука дернулась, потянулась к листу, но замерла на полдороги.
– Давай же. Пиши. Пожалуйста. Мне нужен Тёмный Охотник! Пиши.
Кристоф боролся с собой, и Флора не знала, что сильнее действует на него – зелье или ее настойчивый шепот, объятия, поцелуи.
