Браяр быстро заполнил маленькие склянки из больших банок, надписал на их затычках их содержимое и сложил их в корзину Эвви. Затем он остановился у сундука с бельём и обложил склянки тканью, которую можно будет использовать как перевязочный материал. С крыши он забрал несколько тонких, плоских досок, использовавшихся в садоводстве: из них выйдут хорошие лубки. Ещё один отрез бинтов пошёл на лямки для досок, которые он повесил себе на спину.
‑ Зачем это всё? И почему ты позволяешь какой-то Верблюжьей Потрошихе помыкать тобой? ‑ поинтересовалась Эвви.
‑ Потому что я могу помочь, и они не найдут никого, кто мог бы помочь лучше, ‑ ответил Браяр, пытаясь понять, пропустил ли он что-нибудь.
Вдруг он обнаружил изъян в своём плане по привлечению Эвви к работе.
‑ Ты в какой банде состоишь? ‑ спросил он. У некоторых банд были соглашения, позволявшие членам пересекать территории. Если у её банды было соглашение с Верблюжьими Потрохами…
Она прервала ход его мыслей своим внезапным ответом:
‑ Я не в банде.
Браяр поморщился:
‑ Эвви, я серьёзно.
‑ Я тоже, ‑ настояла она. ‑ Мне там было не место раньше, не место сейчас, и никогда не будет место.
‑ Потому что если Потроха воюют с твоей бандой… ‑ начал он.
‑ Тебе так трудно осознать слова «я не в банде»? ‑ воскликнула она.
Браяр покачал головой. Рано или поздно он докопается до истины. Сейчас же ему нужны была дополнительная пара рук. Эвви не только показала, что согласна его слушаться — в разумных пределах, — но и что она была слишком юной и слишком маленькой, чтобы противиться, если он досадит ей своим приказом. Ни о ком из Потрохов он не мог сказать того же самого.
Он вошёл в трапезную.
‑ Дуна, в логове есть приличный котелок? Чистый?
Дуна, набивавшая рот с той же скоростью, с какой это ранее делала Эвви, помотала головой. Браяр сходил в кладовую и вышел с котелком, который по размерам соответствовал корзине Эвви. Кипяток был безопаснее, если воду кипятили в чистом котелке. Он сдёрнул салфетку, всё ещё висевшую на куртке Эвви, и кинул её Дуне.
‑ Заверни в неё часть еды, и пойдём, ‑ приказал он.
Логово Верблюжьих Потрохов было в полном беспорядке. Одни члены банды растянулись на лежанках, пока другие за ними ухаживали. Похоже, что драки шли всю ночь. Очень немногие Потроха были лишены каких-либо ссадин, и новых пострадавших было восемь, не пять.
Браяр глубоко вздохнул. Почему-то ему вспомнился разговор, который он имел во время одного из медицинских кризисов в Саммерси — один из многих случаев, когда он был завербован в медбратья. «Почему они тебе подчиняются?» ‑ спросил он тогда одну женщину, пока достаточно хорошо себя чувствовавшие для работы больные выполняли её приказы.
«Тайны тут никакой нет», ‑ сказала она тогда. «Я веду себя так, будто они должны. И они достаточно напуганы, чтобы инстинктивно следовать указаниям даже тех, кто знает чуть больше их самих».
«Веди себя так, будто они должны подчиняться», ‑ думал сейчас Браяр. «И они таки послали за мной снова. Значит они должны хоть сколько-то мне доверять». Он повернулся к Дуне:
‑ Наполни этот котелок водой и поставь её кипятиться, ‑ приказал он. ‑ Эвви, держись поближе ко мне.
‑ О, я так и сделаю, ‑ пробормотала она, краем глаза следя за Потрохами.
Браяр снял со спины доски и прислонил их к стене. Затем он почесал в затылке и осмотрел комнату. С тех пор, как он оказался в Спиральном Круге, он успел поработать в лазаретах при трёх эпидемиях и одной пограничной войне, но всегда был под руководством Розторн и опытных целителей. Что бы они сделали?
«Сначала разберись с беспорядком», ‑ произнёс в его голове голос Розторн. «Иначе ты собственные лодыжки днём с огнём не найдёшь».
‑ Начнём вот так, ‑ громко объявил он.
Все разговоры смолкли. Даже стонавшие раненые затихли.
«Спаси меня Урда», ‑ подумал Браяр, ‑ «Они на самом деле слушают!» ‑ не пытаясь насладиться моментом, он начал быстро раздавать указания. Он уже выяснил с Эвви, что если не давать той время на возражения, то возражений не последует. Браяр применил это знание на Потрохах, приказав одним сдвинуть лежанки в ряды, а другим — убрать беспорядочно валявшиеся на полу кувшины, тряпки, ящики и бочки.
‑ Почему двери и окна закрыты? ‑ спросил он у одного из Потрохов.
Парень, бывший с Браяром примерно одного возраста, пожал плечами:
‑ Мы устали от того, что местные дети постоянно подглядывают.
‑ Но это место ведь не секретное? ‑ поинтересовался Браяр.
Потрох покачал головой.
‑ Тогда откройте их, ‑ приказал Браяр. ‑ Нужно больше свети и свежего воздуха.
Верблюжий Потрох оттянул в сторону закрывавшие окна и двери тряпки и привязал их: в комнату начали проникать свет и свежий воздух. Троих отправили с кувшинами и горками песка к фонтанам, где им было приказано оттереть кувшины песком, наполнить водой и принести обратно. Развели костёр и вынесли мусор наружу. Даже при открытых окнах логово оставалось довольно тёмным. Двое Потрохов соорудили грубые факелы и закрепили их на стенах.
Пока члены банды убирались, Браяр осмотрел всех пострадавших. Тем, чьи ушибы и порезы не выглядели серьёзно, он приказал прибираться или сесть на скамье вдоль стены. Разбираться с менее серьёзными ранениями Браяру было легко — проведя детство в трущобах Хажры, он научился справляться с самыми разными ранами и ушибами, в том числе теми, которые могли в конце концов убить. Во время эпидемий в Саммерси он видел, как лекари сортировали заболевших, леча наиболее трудных в первую очередь. Сейчас он выделил таковых и принялся за дело.
Браяр мало что мог сделать для парня с явной вмятиной на лбу, разве что устроить его поудобнее. Иногда люди приходили в себя после таких ран, иногда — нет. Он перешёл к следующему парню, щурясь, чтобы разглядеть объём нанесённых ему повреждений. Ближайший факел плохо горел и сильно дымил. У Браяра щипало глаза. Трудно было сказать, что он видит на коже пациента — громадный синяк или грязь. На ощупь было похоже на синяк, но было бы здорово видеть разницу.
Это дало ему идею.
‑ Эвви, ‑ позвал он.
‑ Ага, ‑ девочка осторожно присела рядом с ним, стараясь не трясти содержимое корзины, которую она несла.
‑ Поставь её на пол, ‑ она послушалась, а Браяр запустил руку в карман штанов.
Он нашарил свой волнительный камень — маленькое хрустальное яйцо, которое он предпочитал держать, если думал, что может сказать или сделать что-нибудь глупое. Его прохлада будто вытягивала гнев из вен Браяра каждый раз, когда тот не забывал его использовать. Розторн говорила, что думая о камне, а не о том, что его расстраивало, он разрывал питавшую его раздражённость мысленную цепочку, поэтому трюк и работал.
