— Я теперь барон Леменор, — гордо ответил он.
— Барон? — Её брови удивлённо поползли вверх. — Я не могу поверить! Значит, Господь всё же послал Вам титул и деньги? Только, прошу, не растратьте богатство по мелочам, лучше оставьте мне немного марок!
— Оставлю, — усмехнулся Артур. — Две. Нет, целых три!
— Мало. — Она недовольно скривила губки.
— Хватит, — махнул рукой барон. — На что Вам деньги? Мне они нужнее: придётся заплатить каменщикам.
— Зачем?
— Нужно укрепить одну из башен.
("Понятно. Значит, денег мне не видать. Неужели он не понимает, что люди гораздо важнее камней? Ладно, после обеда он станет добрее… Обеда? Чем же мне всех их кормить?").
— Поступайте, как хотите, — буркнула Жанна, подождав, пока Леменор снова поставит её на пол. — Только кормить Ваших людей мне нечем.
— Я уже обо всё позаботился, — усмехнулся граф. — Видите подводы? Там вяленые окорока, солёная оленина, хлеб, вино.
— А теперь идите. Если Вам что-то понадобиться, попросите Джуди. Может, потом спущусь к Вам. — Она улыбнулась. — А провизию пусть отнесут на кухню.
Но вечером у графини отекли ноги, и она решила остаться наверху. Зато она хотела, чтобы Джуди спустилась к гостям. Та, разумеется, всячески этому сопротивлялась.
— Ах, госпожа, сеньоры-то выпили, — плаксиво повторяла служанка, — а я их пьяных жуть, как боюсь!
— Спустись, ничего с тобой не будет.
— Не хочу я к ним спускаться, боязно!
— Да кому ты нужна?
— Не скажите, госпожа! С вином и свинья — славная девушка. Найдётся какой-нибудь шутник, которому понравится моя юбка. А заступиться за меня некому.
— Небось, самой не понравилось бы, если с десяток пьяных привалили её к стенке и начали по очереди объезжать! — подумала она. — Я ведь, как и она, свою честь блюду, может, даже и почище, чем она.
Служанка насупилась и, расчесывая госпоже волосы, нечаянно задела гребнем кожу.
— Осторожнее, мерзавка? — Жанна обернулась и больно ударила её по рукам.
— Нечаянно я, простите!
— Впредь будь осторожнее. А то гриву повыдергаю! Закончишь с волосами — спустишься к гостям и спросишь, не нужно ли чего.
— Почему я? — загнусавила Джуди. — Почему не Салли?
— Потому, что она помогает Элсбет. От тебя на кухне толку никакого, только языком болтать горазда. Ну, закончила?
— Угу! — буркнула служанка.
— Так чего стоишь? Иди!
— Не пойду! — заартачилась девушка. — Когда сеньоры напьются, у них одно на уме.
— Ступай! Ничего с тобой не случится. Барон Леменор не даст тебя в обиду.
— А вдруг он ушёл? Бедная, бедная я!
— Хватит канючить! — прикрикнула на неё графиня. — До чего ты мне надоела! Если не пойдёшь сейчас же, я выпорю тебя.
— Хорошо, я спущусь. — Она знала, что рука у Жанны тяжёлая, а пояс у неё с посеребрённой медной инкрустацией — парой царапин не отделаешься. — Помоги мне, Пресвятая Дева!
Служанка замерла у перегородки, пристально уставившись на шкатулку с драгоценностями, которую графиня хотела перепрятать в другое место.
— Ну, что встала? — Жанна почувствовала её взгляд и обернулась.
— Вспомнилось.
— Что вспомнилось?
— Сон. Я, как проснулась, три раза "Отче наш" прочитала.
Графиня осторожно опустилась на пол и неосознанно прижала шкатулку к груди.
— Какой сон? — встревожено спросила она.
Обрадованная минутной задержкой, Джуди отошла от перегородки. Недавний сон припомнился до мельчайших подробностей и заставил перекреститься.
— Мне привиделось, что Вы снова выходите замуж. Стоите перед алтарём такая красивая, счастливая, но платье на Вас почему-то белое… А в руках у Вас белая роза.
— Сон длинный? — нетерпеливо перебила её графиня.
— Не бойтесь, я быстро расскажу! Мне самой до сих пор не по себе.
Служанка помолчала, словно что-то припоминая.
— Потом приехал сеньор Леменор. Тут-то роза у Вас осыпалась. Целый ворох лепестков у ног, а они красные — красные, будто кровь!
Жанна невольно ещё крепче прижала шкатулку к груди, так, что ей даже стало больно. Ей вдруг стало страшно, показалось, что там, в углу комнаты что-то краснеет. Она чуть не закричала, чуть не обнаружила перед служанкой суеверного страха.
— Откуда ворох? — тихо спросила Жанна; Джуди заметила, что она побледнела. — Роза ведь была одна.
— Не знаю. Священник говорит, что ему положено, сеньор Леменор склоняется над Вами, чтобы поцеловать — и падает. А у Ваших ног не лепестки, а кровь…
Графиня не выдержала и, вскрикнув, с ногами забралась на постель. Она полулежала на подушках и дрожала.
Служанке тоже было страшно, но она продолжала:
— Все кричат, бегают, я Вас, как могу, успокаиваю. И вдруг — тишина. Я оборачиваюсь и вижу позади Вас милорда.
— Милорда? — Жанна еле шевелила губами.
— Графа Норинстана. Он сам на себя был не похож: бледный такой, глаза навыкате — мертвец мертвецом! Что дальше было, я и говорить боюсь; кровь в жилах стынет! Только до сих пор стоит перед глазами, как он схватил Вас за шею и задушил! Задушил… и ожил. Граф и меня убить хотел, только я закричала и проснулась.
— Зачем ты мне это рассказала? — До смерти перепуганная графиня осторожно спустила ноги на пол и дрожащими руками поставила шкатулку на крышку сундука.
— Посмотрела на Вашу шею, ну, вспомнила, как он подошёл и…
("Нет, нет, я не хочу! Зачем опять? Если она не замолчит, я возьму этот пояс и… Боже, прости меня! Я не виновата, я согрешила, но у меня не было выбора! Прости, прости меня!").
Она была на грани нервного срыва, только присутствие служанки сдерживало её.
— Замолчи, замолчи сейчас же! — истерично кричала Жанна. Неизвестно, к кому больше относилась эта фраза: к Джуди или к ней самой. Приступ истерии прошёл, и она сбивающимся, прерывающимся от волнения голосом добавила: — Сходи к святому отцу, помолись за душу графа. Пусть отслужит заупокойную мессу. Скажи, что потом я ещё закажу…
— А милорда похоронили?
Графиня задумалась. Растревоженное рассказом служанки воображение рисовало страшные картины смерти мужа. Он умер… А вдруг Артур солгал, как когда-то солгал Роланд? Вдруг этот сон — вещий?
— Наверное, — неуверенно ответила она.
— Если тело не предано по обычаю земле, его дух прилетит сюда. Ой, как я боюсь!
("Нет, с этим надо кончать! Совсем себя распустила! Он мёртв, его похоронили, а Джуди просто бестолковая деревенская дура").
— Сама на себя страху нагнала и меня пугаешь. Не прилетит сюда его дух, успокойся! А теперь бегом вниз, пока я тумаками не прогнала!
Эта угроза и звук собственного голоса придали ей уверенности, Жанна более-менее успокоилась, только сердце по-прежнему учащённо билось. Но это пройдёт, нужно только не думать об этом.
