— Принц Кэллиан.
А я пользуюсь успехом у эльфов.
Показавшаяся поначалу забавной мысль заставила нервно поежится.
— Послезавтра мы уезжаем, и я не прощу себе, если так и не задам вам этот вопрос. Чем вы намерены заняться по окончании Школы?
— Я пока еще не думала об этом серьезно, но тэр Марко предложил мне место младшей наставницы.
— Вот как. Что ж, это тоже не плохо. Но если все-таки решите вернуться на Саатар, я был бы рад встретить вас в нашей столице. Моему королевству нужны сильные волшебники.
— Не хочу давать пустых обещаний.
— Я понимаю, но все же подумайте.
Где-то вдалеке что-то громыхнуло. Гроза?
— Я подумаю.
Гайли вернулся, держа в каждой руке по бокалу, один из которых тут же с благодарностью принял черноволосый принц. Сидэ Миаллан и возмутиться не успел (а посмел бы?), как гром повторился снова.
— Фейерверк! — воскликнул кто-то в зале.
Фейерверк это лучше чем гроза. Еще несколько взрывов, теперь уже четко различалось, что это взрывы, раздались один за другим. Действительно, фейерверк! Здоро…
— Пожар! — закричал какой-то мужчина, стоявший у одного из высоких окон, за которыми ночная тьма уже окрасилась отблесками далекого зарева.
— Пожар!
Стихла музыка. Все, находившиеся в зале замерли соляными столбами.
— Тэр Катара, что происходит?
— Не волнуйтесь, сейчас мы во все разберемся. В любом случае, горит не мой дворец, и это безусловно радует. Так что давайте…
— Тэр Катара, — запыленный, взмыленный гвардеец поспешно вбежал в зал и склонился перед герцогом. — Срочное донесение! Горит Посольский Дом!
— Посольский Дом? — дружно ахнули все присутствующие, кто с удивлением, а кто и с облегчением. Оно и понятно, если пожар в посольстве, то и волноваться особо нечего — эльфы-то вот они — целы-целехоньки.
— Вероятно, это поджог, — закончил свой рапорт гвардеец.
— Чушь какая, — пробормотал герцог. — Кому нужно жечь посольство?
— К тому же пустое, — многозначительно добавил со стороны магистр Салзар.
Действительно, если бы кто-то хотел убить принца — это еще можно было бы понять. А так что же это — акт вандализма? Порча государственной собственности и личного имущества его высочества?
Судя по перепуганному лицу имущество у Кэллиана очень дорогое. И не только как память.
— Миаллан, — с трудом выговорил посол, — твой парень, он остался там, да?
— Кто остался? — поддался панике эльфа и герцог.
— Кто-то выбрался из здания? — накинулся на принесшего дурную весть солдата Гайли.
Тот оторопел настолько, что смог лишь отрицательно замотать головой. А мне неожиданно сделалось как-то не по себе, и в общем шуме бального зала отдельные фразы зазвучали с четкостью выстрела…
— Принц Кэллиан, простите, но я не понимаю, о ком идет речь.
Это тэр Катара.
А я, кажется, понимаю, тэр герцог.
— Там никого не было!
Прорезался голос у гвардейца.
Был. Я знаю. Я чувствую.
— Я недавно принял в свою свиту одного юношу из моего народа. Встретил его здесь, в Марони…
Это принц.
Мне нечем ему возразить, только пол стал уходить из-под ног.
— Галла! Галла, посмотри на меня, я уверен, что он выбрался!
Это Гайли.
Нет, сидэ Миаллан, он не выбрался.
Сначала пропал звук. Потом свет. Потом я умерла…
* * *
— …это только моя вина, Гайли. Я отвечал за него.
— Я тоже должен был что-то сделать, Лайс, я же видел, что творится с парнем.
— Он ушел из-за меня. Если бы я не вел себя, как идиот, то он был бы сейчас здесь.
— А посольство прохлаждалось бы в обители ауров. Это был поджог, маги смогли сделать запись. Если бы Ил не вмешался…
— Прекрати! То, что он умер как герой — не самое лучшее утешение. Что я ей скажу, когда она придет в себя? Если вообще придет…
Я не должна все это слышать. Я не могу это слышать, потому что я умерла.
— Мы и так задержались на день. Не знаю, увидимся ли в ближайшее время, пожелай Галле удачи от меня.
— Ей пригодится.
Наверное я стала неприкаянным призраком и брожу теперь по землям Тара.
— Тэр Эн-Ферро, если мы можем чем-нибудь помочь…
— Спасибо Сэллер, но ничего не нужно.
— Она так и…
— Нет, иногда она открывает глаза, смотрит вокруг, но словно не узнает никого и ничего. Утром я дал ей воды — выпила.
Призраки не пьют воду.
— Целители здесь бессильны, тэр Эн-Ферро.
— Я знаю, тэр Марко. Спасибо за заботу. Если ей станет лучше, я сообщу… А пока только лежит и плачет.
Призраки не плачут.
Значит, я не умерла. Я жива. Только зачем?
— Зачем? Лайс, зачем…
— Галла! Галчонок, девочка моя…
— Почему так, Лайс?! Почему? Почему он?
— Я не знаю, Галчонок. Никто не знает. Это просто судьба…
* * *
В Портовом городе немало девушек, которые могут рассказать вам свою душещипательную историю. О том, как осталась она сиротой, без родни, без дома, приехала из далекой деревеньки в Марони в надежде устроится на работу в хороший дом, кто кухаркой, кто горничной, а после, встретила лихих людей, или перешла дорогу завистница-соперница, или предал-опозорил тот, кому доверила и девичество свое и душу чистую, наивную. И покатилась жизнь-судьбинушка вперед, да все ниже и ниже, и привела в конце концов в один из веселых домов…
У Миласы такой истории не было. Она родилась в порту и то, что попала в итоге в заведение тетушки Ками считала не бедой своей, а неслыханной удачей. Сколько уже ее ровесниц свезли на черный погост, сколько и вовсе канули в небытие, затерявшись в смрадных трущобах. А она ничего — жива, здорова. При деньгах опять же. Да и "У трех хохотушек" — это вам не безымянный бордель, где живут девушки впроголодь, клопы кусают, клиенты бьют, содержатели все до последней красненькой отбирают. Здесь-то все по-другому. Светло, чисто, публика ходит приличная, ни монеткой, ни ласковым словом не обойдут. Миласа четыре года как к тетушке попала, и ни разу не пожалела, и жизни себе другой ни разу не пожелала.
Ни разу до этой зимы.
Глупо вышло. Сама теперь понимает, что глупо, но как, скажите, не размечтаться, когда тебе всего девятнадцать лет, и не умерла еще в твоем сердце вера во все те истории, что девчонки-подружки вечерами промеж себя рассказывают? О том, что знал якобы кто-то из них девушку, у которой была подруга, которая знала другую девушку, что жила, как и они все в подобном заведении, куда заглянул однажды благородный тэр (богатый купец, могущественный маг, прекрасный принц), влюбился без памяти в порочную красавицу и увез с собой в роскошный замок (в волшебную башню, в королевский дворец), и жили они там долго и счастливо душа в душу. Так вот и Миласе подумалось однажды, после того как в третий раз пришел к ней (именно к ней, а не к кому из других девиц!) саатарский красавец-эльф, отчего бы и у нее не случилось так, как во всех этих историях, и не увез бы ее сидэ Иоллар далеко-далеко за океан, где никто и слыхом не слыхивал о том, кто она такая, и чем жила-побивалась в герцогстве Марони. Или хуже она тех, о которых подобные байки ходят, или мало монет в храм Аурэли снесла, мало служб выстояла, чтобы отвернулась от нее пресветлая богиня? И в какой-то момент казалось, что к тому все и идет. И видела она уже себя на огромном корабле, плывущем к незнакомому берегу, а то и вовсе живущей уже в богатом доме в далеком, по сказкам только известном ей эльфийском Лесу…
