Вместо ответа Питер передернул затворную раму пистолета. Борис подчинился, и скинул трусы.
— Теперь — на стул, — Питер указал на место, где только что сидел Саша, примотанный скотчем.
Борис боком, чтобы не поворачиваться передом к Анне, двинулся в указанную сторону.
— Какх я и думал — не яйша, а голох! — Прокомментировал Саша, которого Анна вела, придерживая за руку, в сторону ближайшего санузла.
Эланиэль выглядел растрепанным. Обычно идеально уложенные блестящие локоны тускло свисали серыми сосульками, глаза — в красных прожилках, даже руки немного трясутся. Эльф в таком состоянии — само по себе явление достаточно редкое. А видеть такое в собственной резиденции и вовсе могли лишь единицы во всем мире. Хоть какая-то компенсация за срыв планов.
«Добро пожаловать в элитный клуб», — не без горечи поздравил себя Грегор.
— Нельзя, чтобы кто-то увидел драконоборцев, — твердо сказал он, глядя эльфу в глаза, — делайте, что хотите, любая маскировка — но на улицах их быть не должно.
— Драконоборцы — гордый народ… — начал было Эланиэль, но вдруг осекся, и вздохнул, — да. Мы что-нибудь придумаем. Но дракон — это очень, очень большая проблема.
— Это не просто большая проблема, — холодно сказал Грегор, — это смена всего расклада.
— Мне пришлось приложить очень большие усилия, чтобы уладить все вопросы с Орденом. Вы ведь понимаете, потеря двенадцати стихийников…
— …вы сами настаивали, что данные вашей разведки абсолютно верны! — Перебил Грегор, — нашей ответственности тут нет.
— Вы взяли на себя куда больше, — сказал эльф после минутной паузы, — вы посчитали, что можете нести ответственность за целую страну. Вот и несите.
Странно, но эти дерзкие слова подействовали на Грегора успокаивающе. Это ведь действительно именно то, чего он хотел. Власть, и полагающаяся к ней в нагрузку ответственность. Что ж теперь поделать, если все и сразу пошло не по плану? Окно возможностей все еще открыто, он пока не проиграл. Значит, нужно продолжать.
Джосс остался в живых благодаря старому амулету, подаренному ему лично Алым Королем. Он тогда был зеленым первокурсником в кадетском училище, и выиграл первые в жизни соревнования на военную хитрость. Победителей всегда лично смотрел король, и он тоже удостоился такой чести. Ему не было страшно: да, слухи о чрезвычайной жестокости монарха уже распространялись, но он предпочитал им не верить.
Король выглядел на удивление молодо. С виду никак не дашь девяносто лет — именно столько ему было тогда, когда он вручил амулет Джоссу. Твердое, мужественное лицо; немногочисленные морщины — там, где надо, чтобы не портить общее впечатление наследственного благородства; небольшая аккуратная борода с прожилками седых волос. Умные карие глаза. Легко можно было заподозрить магическое вмешательство, но даже думать о таких вещах — моветон для верного подданного, каким Джосс, безусловно, являлся.
— Держи. Заслужил, — король приколол к его кадетской мантии небольшую золотую фибулу с крохотным желтым камнем — «кошачьим глазом».
Потом монарх наклонился к самому его уху, и прошептал: «Однажды она спасет тебе жизнь. Когда камень сверкнет желтым в ночи — беги куда глаза глядят, и прячься. Выживи, чтобы сохранить верность моему роду».
Джосс думал, что давно забыл об этих странных словах. Алый Король всегда любил пошутить над доверчивыми подданными, а чувство юмора у него было очень своеобразным.
Но вот ночь, когда он проводил королеву в очередной поход в Костный Мир за сыном, и, ворочаясь в постели своей каюты, ждал, когда придет короткий тревожный сон, на вешалке, где висел дождевой плащ, вдруг замигал желтый огонек. Сказанная королем фраза вдруг во всех деталях засияла в памяти. Бежать? Но куда — они в море, и причалят только под утро!
И все же Джосс собрал самые ценные вещи, сложил в заплечный мешок и, стараясь двигаться так, чтобы не попасться на глаза вахте, спустился на нижнюю палубу. Подошел к посту магической обороны, за которым был прямой в носовую часть, и через потайной люк забрался в клюзовую камеру. Якорь был на месте — но места среди многочисленных креплений и демпферов было достаточно, чтобы разместился человек. Корабль, без сомнения, будет швартоваться к пирсу, так что опасности никакой не было.
Через три часа они подошли к порту. Уже светало; туман промозглой серости скрадывал детали, но Джосс легко разглядел ряд фургонов-мобилей с символикой Министерства общественного порядка. Уже один этот факт говорил о том, что тревога не была ложной. Он вжался в клюзовую нишу, стараясь слиться с корпусом, и застыл — хотя руки и ноги порядком затекли от многочасового стояния.
Как только приняли швартовы, и спустили трап, из фургонов высыпали полицейские в серых плащах, и единой массой хлынули на борт. Несколько человек осталось в охранении на пирсе, возле самого трапа. К счастью, никому не пришло в голову сделать полное оцепление пирса — иначе вырваться было бы гораздо сложнее.
Джосс тенью скользнул по корпусу, мягко спружинил ногами, и, прячась за длинными кнехтами, выбрался из пятен света немногочисленных пирсовых фонарей. Сначала он хотел бежать прямиком к Питеру. Если это переворот — то он точно останется верным королеве до конца. Но потом хорошенько все обмыслил, и передумал. Если они решились на захват королевской яхты — то ближайших соратников уже давно нейтрализовали. В резиденции Питера его могла ждать ловушка.
Куда бежать? Собственной конспиративной квартиры у него не было. Семьи тоже. Родители умерли в позапрошлом году, а поддерживать связь с дальними родственниками у него не было ни времени, ни желания. Кажется, впервые в жизни Джосс вдруг остро почувствовал, насколько одинок.
Как бы то ни было, поступил он именно так, как советовал Алый Король: побежал, куда глаза глядели.
— Вы полуфили мое эш-эм-эш? — Спросил Саша, кутаясь в уютный махровый халат нежно-розового цвета, который ему пожаловала Анна, — поэфому обо фшем знали?
— Эсэмэс? — Переспросила Анна, удивленно подняв брови, — ох, эсэмэс! Нет, Саша, у меня телефон разбился, в Магадане еще, когда на нас с Арти покушались.
— Кфто такхой эфоф Арши? — Саша удивленно захлопал глазами.
— Артур — мой сын, — мягко пояснила Анна.
— Фын? — Здоровый глаз Саши, чуть не выпал из орбиты, — фела-а-а!..
— Это очень долгая история, и мне нужно будет много тебе рассказать. И, возможно, сделать предложение.
— Анна Алекшандрофна, фы феть понимаеше — я фынуштен буфу отфазашь! — Саша попытался улыбнуться.
— Молодец, — кивнула Анна, — ты отлично держишься. Из тебя выйдет идеальный королевский оруженосец! Только не вздумай ревновать к Джоссу, моему адъютанту!
Саша растерянно поморгал здоровым глазом.
— Но тебе надо к врачу, а мне — поговорить с этим мордоворотом с крошечными яйцами. Располагайся пока в комнате, жди меня.
— Я с фами! — Возразил Саша, — и не фдумайфе мне офкафыфать!
Анна поколебалась секунду, потом кивнула.
— Хорошо, — сказала она, — но ты уверен, что серьезных повреждений нет? Ты же знаешь, я ненавижу ложь. Даже ложь ради бравады.
— Я софефшенно уферен! — Кивнул Саша.
Борис не стал долго запираться, и пытаться играть в молчанку, даже осознавая все пагубные последствия для своей карьеры. Во взгляде этого мускулистого мужика, которого Анна назвала Питером, было нечто такое, отчего Борису хотелось поджать несуществующий хвост, и лечь на спину. И все-же, избегая прямой лжи, он старался по возможности запутать и исказить реальную картину, давая неточные ответы. Такая тактика, как ему казалась, была достаточно безопасной, и должна была дать хорошие шансы на выживание.
— Нет, у нас не было прямого указания на физическое устранение Анны, — говорил он монотонно, продолжая отвечать на неисчислимые уточняющие вопросы; похоже, этот Питер был профессионалом в работе с информацией, — мучить ее помощника нам тоже никто не приказывал прямо. Нам дали указание во что бы то ни стало добыть доступ к ее аккаунту и файлам. Обычно это означает… — Он осекся, глядя на вошедших в кабинет Анну и Сашу, — означает, что можно делать все, что посчитаем нужным.
