Теперь он оказался в новом месте, где богатые залы были увешаны толстыми коврами и дорогими настенными гобеленами. В держателях были укреплены светильники, хрустальные сосуды, отлитые в виде пламени. Он бежал по этому залу. Нет, он бежал к чему-то, и, когда устремился вниз по огромной лестнице, услышал низкий, грудной смех. Обернувшись, он увидел на верхней площадке Лим-Дула в лиловом с золотом наряде. Некромант указал на него усыпанной кольцами рукой, и Джодах ощутил, как на его костях закипела плоть.
Тут Джодах проснулся и бросился прямо в руки Джайе, его глаза были широко раскрыты, а кожа блестела от пота. Он попытался закричать, но Джайя тонкой рукой закрыла ему рот, сжав его челюсти.
– Шшш! – она прошипела сквозь сжатые губы и кивнула в сторону входа.
Снаружи был день, и закрывавший вход сугроб сверкал. Снаружи двигалась тень, сквозь снег она казалась тусклым серым силуэтом.
Джодах, глубоко и медленно дыша, заставил себя успокоиться, и кивнул Джайе в знак того, что понял. Джайя отняла руку от его рта и повернулась ко входу. Тень застыла на мгновение, и Джодаху показалось, что она примерзла к вечному льду, который никогда ее не отпустит. Или их.
Ему чудилось, что вокруг него сжимаются стены, и внутри поднялась паника. Лим-Дул никогда не позволит ему уйти. Джодах задержал дыхание. Тень убралась. Спустя несколько минут, показавшимися месяцем, Джайя подползла ко входу и замерла, прижавшись к стене у выходы из пещеры. После этого она расслабилась.
Она выпустила воздух из надутых щек и повернулась, чтобы вернуться вглубь пещеры. – Что бы это ни было, оно, кажется, убралось …
У нее не было возможности закончить предложение. Что-то громадное и темное пролетело сквозь сугроб в проход и ударило ее в спину. Раскинув руки и раскрыв глаза, Джайя заскользила вперед. Тяжелая, черная тварь прижала ее к полу.
Джодах не помнил, как вскочил с низкой скамейки, но он неожиданно оказался в центре пещеры. Рыча и озираясь по сторонам, черная тварь уселась на спине Джайи.
Тварь напоминала помесь человека и летучей мыши. Она была голой, ее шкура маслянисто блестела и подчеркивала мускулы, казавшиеся сделанными из самого темного обсидиана. Рифленые полоски темной плоти, натянутые между лапами и туловищем, были грубой пародией на крылья. Лицо напоминало то, что было у летучей мыши – огромные, чувствительные уши, усыпанная кровоточащими зубами низко посаженная челюсть и крошечные, похожие на свиные, глазки. Эти глазки застыли на Джодахе.
Тварь уставилась на Джодаха, ее челюсть медленно двигалась. Затем она засмеялась, и этот смех пробрал Джодаха насквозь – так смеялся Лешрак.
– Ты недалеко убежал, мешок мяса, – сказало существо, его глаза заискрились садистским весельем. – Недостаточно далеко, недостаточно быстро. Да, ты одурачил своего хозяина, но не хозяина твоего хозяина. Какая жалость, ведь некромант дорого заплатил за мои услуги, а я так быстро вернусь к нему с моим призом. Я надеялся быть здесь дольше, намного дольше.
Голос был спокойным и искренне огорченным. Джодах сообразил, что это был не сам мироходец, а слуга, подручный, оставленный в распоряжении Лим-Дула. Благодаря этой мысли Джодах не испытал потрясение при звуке голоса твари.
Правая рука Джодаха все еще болела после сражения с Чаеской, но он успокоил свой разум и вытянул ману для нового белого клинка. Часть его мозга, которая жила среди огромных серых айсбергов воспоминаний, помнила, что он знал о существовании более хороших способов разделаться с такой тварью, но ему ничего не приходило в голову. Все подобные тайны находились за запертыми мысленными дверьми.
Клинок с шипением возник у кончиков его пальцев. Сидевшая на распростертом теле Джайи тварь улыбнулась в ответ, показав еще больше неровных зубов на выступающей челюсти.
– О, хорошо. Я надеялся, что это окажется нелегко.
Тварь слегка запустила когти в спину Джайи, и та жалобно застонала. Затем творение Лешрака прыгнуло на Джодаха, преодолев всю пещеру одним скачком. Существо-летучая мышь проскользнуло под опускающимся оружием, схватило Джодаха за руку с клинком и ударило ее о стену. Клинок зашипел, вспыхнул и погас. Прижатый к стене весом огромного существа, маг оказался лицом к лицу с чудовищем.
Слуга мироходца разглядывал его маленькими, почти металлическими глазами. Затем он высунул длинный, шершавый язык и облизал лицо Джодаха с одной стороны. Джодах сдерживал желание закричать, необходимость закричать и желание освободиться и убежать.
– Какая жалость, что я должен принести тебя обратно живым, – сказал подручный, обдавая его горячим, зловонным дыханием. – Я думаю о том, чтобы перерезать тебе подколенные сухожилия, лишь несколько мускулов, которые потом можно легко вылечить, чтобы ты смог посмотреть, как я выпотрошу твою подругу и сниму с нее кожу. Тебе это понравится? Мне – да. – Снова раздался ужасный смех, смех гор, сползающих в море. Одна рука Джодаха была крепко прижата тварью, а вторая бесполезно висела вдоль туловища.
В мозгу Джодаха что-то возникло, но не из того безопасного, скрытого места, где он хранил свои заклинания, а из темных очертаний, из льда застывших воспоминаний. Джодах заворчал и поднял раненую руку, боль пронзила его мозг, раскалывая лед.
Существо удивилось, хотя оставалось неясным, оно удивилось животному реву Джодаха или тому, что он осмеливается бороться. Джодах дотянулся и схватил тварь за крошечный нос, торчавший под поросячьими глазками.
По затылку Джодаха струился пот, и он чувствовал, как вся его энергия уходит на, казалось бы, простую задачу – держать подручного и сказать, что тому следует сделать – по крайней мере для архимага эта задача была простой.
– Пошел, – сказал он сквозь сжатые зубы, – прочь!
Так и произошло. От слов Джодаха творение Лешрака исчезло, его дух вернулся в место своего возникновения, физическое тело превратилось в пыльное облако и вылетело через вход пещеры. Кусочки твари рассеялись по склону горы словно черный снег.
Джодах качнулся вперед. Он хотел отдохнуть, но понимал, что отдыха не будет, пока за ним охотится Лим-Дул. Некромант мог отправить за ним другого подручного. Потом еще одного и так далее. Джодаху придется скрываться, бежать и скрываться, и он не знал, что ему нужно для сопротивления. В довершение всего, лед в его разуме начал плавиться, и тени бросились вперед.
Был лишь один ответ.
Джайя поднялась с пола, ругаясь и вытирая кровь из уголка рта. – Глупо, глупо, глупо! – сказала она. – Думать, что она ушла. Джодах, ты… Джодах?
Она осторожно посмотрела на мага. Джодах не мог понять, почему.
Он попробовал объяснить. – Нам надо вернуться, – сказал он, его голос был далеким, неясным и расплывчатым. – Нам надо вернуться и убить некроманта. Это единственная возможность. Я не знаю как, но нам надо это сделать. Иначе он будет посылать больше таких тварей, и, в конечном счете, одна из них убьет нас.
Джайя подняла обе руки, словно Джодах собирался опрокинуться. – Все в порядке. Это был лишь слуга. Лешрак не знает, что мы здесь. И Лим-Дул тоже. Все будет в порядке.
– Нет! – крикнул Джодах, злясь оттого, что наемный маг может быть настолько тупым и совершенно не обращать внимания на правду. – Не все в порядке! Все никогда не будет в порядке! Нам надо идти! Нам надо … Мне надо убить Лим-Дула немедленно! До того, как расплавится остальной лед! До того, как он сведет меня с ума!
Джайя сурово взглянула на Джодаха, и он вспомнил, что ненавидит, когда люди обращаются с ним подобным образом.
– Джодах, ты несешь вздор, – сказала она.
– Не я! – зарычал он, отталкивая ее в сторону. – Это ты несешь вздор! Ты хочешь жить в холодной пещере, когда нам всего лишь надо сразиться с Лим-Дулом и вернуть тепло. – Он двинулся к выходу из пещеры, ворча. – Я хочу лишь тепла, чтобы расплавился лед! Что в этом такого?
Он уже почти дошел до выхода, но споткнулся. С него градом катился пот, глаза расширились, по щекам текли слезы. Джайя попыталась схватить его сзади, но он с силой оттолкнул ее.
