– спросила Квентл. – Война уже началась. Момент серьезный, и наше внимание должно быть сосредоточено на том, как нам выстоять и заставить Меларнов и их союзников подчиниться.
Рядом с ней Миринеил скрестила руки на груди и снова нахмурилась.
– А что потом? – спросила Ивоннель. – За что мы сражаемся? Ради справедливости? Морали? Или это просто вопрос избавления от Ллос?
– Всего перечисленного, – ответила Квентл.
– Этого недостаточно, – возразила Ивоннель. Она посмотрела на Миринеил. – Улыбнись, прекрасная дроу. Это не так уж и сложно.
– Мне кажется, я никогда не видела твою улыбку, Миринеил, – добавила Минолин Фей. – По крайней мере, не в радости.
– Когда ты успела стать такой дурой? – спросила Миринеил.
Минолин Фей от души рассмеялась.
– Может быть, только сегодня, – ответила она.
– Наши союзники оказались разбиты за пределами Дома До'Урден, – объявила Мать Жиндия, ворвавшись в покои Къернилл вместе со служанкой Ллос Эскавидне. Следующей вошла сообщница йоклол, Йеккардарья, с молодой, избитой, грязной женщиной, одетой в рваные лохмотья. На ней также висели шипастый ошейник и цепь, которую Йеккардарья постоянно дергала, вызывая тихие стоны боли.
Къернилл не смогла скрыть гримасу. Это была ее дочь Аш'ала, которая предала Жиндию и заплатила огромную и ужасную цену.
– По меньшей мере пятьдесят дроу погибли или пропали без вести, многие из которых, вероятно, попали в плен, – продолжила Жиндия. – Богохульники сражаются так, как будто они все еще драуки. Они бесспорно оказались грозными.
К удивлению Къернилл, Жиндия больше не казалась расстроенной этой новостью.
– И теперь Дом Бэнр использовал этих чудовищ, чтобы обезопасить восточные территории, – сообщила Жиндия. – Боюсь, что скоро мы будем питаться только волшебной пищей.
– Это не похоже на благоприятное положение, – осмелилась ответить Къернилл. Она изо всех сил старалась не смотреть на дочь, не желая проявлять никаких негативных чувств. Ни сожаления, ни гнева, ни какого-либо намека на печаль. Аш'ала предала их и понесла заслуженное наказание. И все же...
– Она так недальновидна, – поддразнила Йеккардарья.
– Не понимаю, как Къернилл Кенафин вообще смогла стать главой значительного Дома, – согласилась Эскавидне.
Къернилл изо всех сил старалась не показывать никакой реакции. Как она пожалела сейчас, и едва ли не впервые, что не боролась за пост Верховной Матери при объединении домов Кенафин и Хорлбар в Дом Меларн столетие назад.
– Похоже, Паучья Королева сделала мудрый выбор, возвысив Мать Жиндию, – сказала Йеккардарья.
– Паучья Королева всегда поступает мудро, – процитировала Къернилл.
– Да, – согласилась Жиндия, – и поэтому я, благодаря ее руководству, поступила мудро сейчас. Дом Бэнр выиграл первую битву... так они думают. Но в то время как они захватили менее трех десятков врагов и заняли позиции, в которых на самом деле нет необходимости, мы получили нечто гораздо большее: их доверие.
– Твое выступление с духом Ивоннель было великолепным, дорогая, – поздравила Къернилл Эскавидне.
– Да, но я расстроена, – призналась Жиндия.
Къернилл вздрогнула при этих словах – она на собственном горьком опыте усвоила, что нельзя легкомысленно относиться к любым ее намекам на угрозу.
– Я снова наполнила ванну для этого бедного грязного ребенка, – уточнила Жиндия.
Аш'ала упала на колени при одном упоминании о пытках и начала издавать странные, почти животные мяукающие звуки, царапая ногтями собственные руки.
– И, кажется, я зря потратила молоко, – сказала Жиндия. – Ведь оно станет ценным товаром, когда Остров Рофов перейдет под контроль Бэнр.
Ее слова мало успокоили перепуганную Аш'алу. Къернилл понимала, что ее дочь сломлена, и сомневалась, что молодая дроу когда-нибудь придет в себя. Если бы она могла нанести удар прямо здесь и сейчас и избавить бедную девочку от страданий, она бы это сделала.
– Не беспокойтесь, – сказала Жиндия, выпроваживая служанок обратно из комнаты и следуя за ними. – Я уверена, что смогу наколдовать что-нибудь достаточно близкое к молоку рофов, чтобы этого хватило.
Она остановилась у двери и оглянулась на Къернилл.
– Будь довольна, – сказала она. – Бэнры скоро совершат ошибку и пострадают за свой шпионаж. Мы можем проигрывать эти мелкие сражения много раз, но одна большая победа пробудит более могущественных союзников, которые объединятся под нашим знаменем. Честно говоря, я думала, что цена будет выше.
– Учти также, что Первая жрица Сос'Ампту Бэнр предоставила убежище воинам Вандри, Миззрим и Меларн в своей часовне, – добавила она. – Дом Бэнр, вероятно, скоро будет воевать сам с собой. Как глупо со стороны Верховной Матери и этой твари Ивоннель совершать такое богохульство против леди Ллос. Они действительно верили, что у них есть шанс?
Жиндия вышла, служанки и Аш'ала последовали за ней, оставив Къернилл в одиночестве.
И действительно, бывшая Мать Къернилл из Дома Кенафин еще никогда не чувствовала себя более одиноко.
– Какой смысл у этой глупости? – потребовала Квентл.
– В самой глупости, – ответила Ивоннель. – Мы с мамой испытали момент покоя, комфорта и счастья и укрепили нашу связь. Когда мы шли сюда, чтобы поговорить с тобой и твоей дочерью, мы несли ее с собой, потому что считаем это важным. Квентл, мы пришли сюда смеясь, потому что это важно. Очень важно.
– Надеюсь, Богохульники не смеялись, когда атаковали наших врагов и отбросили их в сторону, – сказала Миринеил.
– Возможно, после этого.
– Смех, вызванный болью других, – не главное, – сказала Минолин Фей, привлекая к себе растерянные взгляды двоих.
– Почему мы совершили ересь? – спросила Ивоннель, вместо того чтобы ответить на стоявшие в их глазах вопросы.
– Чтобы освободиться от Ллос, которая разрушила надежды Мензоберранзана, – ответила Квентл.
– И что потом? Снова обретем эти надежды?
– Конечно.
– Тогда разве ты не видишь, чего не хватает?
– Почему бы тебе не просветить нас, – сухо сказала Квентл.
– Чего не хватает, так того, какими должны быть эти надежды. Мы когда-нибудь смеялись от радости, а не от превосходства над страданиями других? – спросила Ивоннель. – Было ли у тебя такое хоть когда-нибудь?
Миринеил нервно переминалась с ноги на ногу под пристальным взглядом Ивоннель.
– Когда мы играем, кроме как во время тренировочных боев? – продолжила Ивоннель. – Радуемся ли мы успехам других, если эти успехи не отражаются на нас или не дают нам какой-либо выгоды или преимущества?
– Я все
