- А... э...
- Еще раз прошу у вас прощения, раэша, - Каэтана слегка поклонилась,, развернулась и ушла. А раэша осталась стоять, дура дурой.
Чего уж там!
Всякое за последние годы с ней бывало! И подкупить ее пытались, и запугать, и надавить, и подольститься... а вот извиняться никто не приходил. Ни разу. Эссы по умолчанию считали, что они всегда правы. Приходилось разубеждать.
Так что сегодня раэша получила новый опыт.
А заодно - корзиночку с удивительно вкусными пирожными. Дорогими и вкусными. И банку крема для лица. Тоже безумно дорогого. Не меньше пары золотых стоит такой.
Настроение у раэши как-то и улучшилось. И под вечер она решила, что не держит на Каэтану зла. Бывает... не она ж те чернила подливала? Вот, сразу ясно, что девочка не виновата, девочка хорошая, уважительная... надо бы за ней приглядеть. Мало ли что?
Обязательно надо приглядеть, мало ли что другие мерзавки придумают! А тут и раэша Ония подоспеет. И плохим будет наказание, а хорошим награда. Все по книге Даннары. Там еще пирожные остались?
Интерлюдия 2.
Фатима Ломбардо не слишком удивилась, когда в дверь постучались. Не в ту, которая со стороны коридора, нет. Ее вызывали в душевую.
Что ж. Это неудивительно, секретничать они с Оливией предпочитали именно там. И Севилла к ним частенько присоединялась.
Каэтана - нет. Кому может быть интересна эта серая мышь?
Они вот, отработают на кухне, а потом с ней как следует разберутся. Пока сил нет... и времени. Ничего, было бы желание!
Нос Фатимы уловил чарующий запах.
Корица, ваниль... пахло - пирожными. Да не абы какими! Дорогими, кажется, она даже кондитерскую знала. Раэши Баум... бешеные цены, но так вкусно! Еще и привозит она пирожные не каждый выходной. И раскупают их мгновенно... практически!
Желудок жалобно квакнул, намекая, что такие радости ему не часто предлагают. Может, хозяйка, приглядимся?
Фатима и пригляделась. И даже рот открыла.
На полу душевой были уложены четыре подушки - и небольшой коврик по центру. А на коврике ваза с фруктами, коробка с пирожными и бутылка вина. На одной из подушек сидит... да! Это Каэтана!
Только вот сейчас ее серой мышью не назовешь.
Глаза большие, губы яркие... у нее и грудь есть? Правда, что ли? И туника цвета палой листвы ей жутко идет... да что тут происходит?
Фатима озвучила этот вопрос вслух, но и Олинда, и Севилла были с ней полностью солидарны.
- Присаживайтесь, девочки, - повела рукой Каэтана. - Убить вы меня всегда успеете, а вот пирожные пропадут. И вино вроде неплохое. Взяла сладкое, ваших вкусов я не знаю.
Севилла сделала шаг вперед, пригляделась.
- Драконья заря? Кордова, ты кого ограбила?
- Она подставить нас хочет? - мрачно поинтересовалась Олинда.
Каэтана демонстративно подняла бутылку, вытащила пробку и налила себе в бокал. Выпила и облизнулась.
- Не зря за него такие деньги просили. Ну что - зовите вахтершу? Вы все трезвые, я пьяная, сейчас мне и нагорит. Но пирожные нам не вернут.
Этот аргумент оказался решающим для сладкоежки Севиллы. Девушка сделала шаг, опустилась на подушку, подцепила пирожное и отправила в рот. Прожевала...
- Язык откусишь...
- Кондитерская раэши Баум. Мне ее очень рекомендовали.
- Хм... а все-таки? - Фатима тоже опустилась на подушку, и принялась разливать вино. - а что тут происходит? Кордова, ты на себя не похожа.
Каэтана развела руками.
- Девочки, я бы не открылась. Но боюсь, если наш конфликт станет развиваться дальше, будут пострадавшие.
- Уже есть, - огрызнулась Олинда.
Разбитый нос ей вылечили. И колени, и локти, и шишку. Но на занятия пока не допустили, и ходила она по Академии в маске. И примочки делала.
Так что... ее обиду пирожные точно не покрывали.
Кордова развела руками.
- Мне тоже не хотелось чернила отчищать. Со всей меня. И раздражение пошло бы, они ж едкие, кожа слезла, волосы от них клочьями выпадают... я честно терпела насмешки, но это уже перебор.
Олинда скривилась. Но... что есть - то есть. Едкие. Вахтерша до сих пор болеет.
- Ты сама...
- Я понимаю, я выглядела странно, - вздохнула Каэтана. - И буду выглядеть. Завтра вот этого уже не будет, - она обвела свое лицо. - Дело в том, девочки, что я не хочу замуж.
Ответом ей были три недоверчивых взгляда.
Каэтана качнула головой.
- Вы меня неправильно поняли. Я не хочу замуж за тех, кто с нами учится. У меня есть любимый мужчина.
Фатима понимающе кивнула.
- Эс?
- Раэн.
- Раэн? - с непередаваемым высокомерием поинтересовалась Олинда.
Каэ опустила глаза.
- Девочки, вы же знаете, что раэны тоже могут получить драконов?
Девочки знали. Могут. Особенно, если...
- Да. Мой любимый мужчина - бастард. В этом году отец очень резко направил меня сюда, в Академию. Мы просто не успели... он не успел попробовать поступить. Приедет на следующий год. А пока мне надо было, чтобы никто мной не заинтересовался. Переиграла, наверное...
Девушки переглянулись.
Ситуация была точь-в-точь, как в их любимых романах. Копия! И влюбленные, и жестокие родители.... А поскольку жизнь девушки процентов на восемьдесят и знали по романам, они легко поверили. Не задав кучу вопросов, которые придут в голову людям поумнее.
- А как его зовут? - недоверчиво поинтересовалась Олинда.
Каэтана качнула головой.
- Не скажу. Простите... он самый лучший! Самый-самый! Вот он приедет на следующий год, и мы увидимся! Я вас даже познакомлю! Но пока помолчу. Мало ли?
И сделала жест от сглаза.
Севилла подхватила бутылку.
- Девочки... за знакомство?
Вино было удивительно вкусным. Терпкое, сладкое, взрывающееся на языке насыщенным ягодным вкусом.
- Кордова, ты его как пронесла-то? На воротах всех обыскивают!
- Я и не проносила. Я провезла, - ухмыльнулась чуточку опьяневшая Каэтана. И небрежным жестом выудила из-за спины еще одну бутылку... а, нет!
- Гранатовый сок?
- Конечно. Я целый ящик купила, будете?
От сока тоже никто не отказался. А через три часа, наполненные откровениями о мужчинах, вином, пирожными и конфетами, девушки решили, что соседка, в принципе, не такая и плохая. А что дуру изображала...
Любовь - такая штука! Некоторым и изображать не требуется!
Интерлюдия 3
Раэн Лутаро Мора любил ярмарки.
Честно говоря, натура у него была такая...
Бродяга ты старый - ворчала привычно жена. - Уж внуки пошли, а ты никак не остепенишься!
Но раэн и не собирался остепеняться, сидеть на одном месте и отращивать чугунный зад.
Это скучно.
Скуч-но!
И сколько людей ты увидишь, сидя на месте?
Кто-то может возразить - через лавку менялы в день могут пройти и сто человек. Так, да не так...
Все от города зависит.
И не всегда у людей есть время поговорить, а ведь это-то и есть самое вкусное.
Не деньги!
Люди!
Раэн Лутаро живо и искренне интересовался людьми. Что ими движет, почему они совершают те или иные поступки, чего они хотят, о чем думают...
Деньги? А деньги хорошо обнажают самую суть человека. Маски срывают.
Но сидя на одном месте, на людей не наглядишься. Вот и приходится, то сюда, то туда, то еще куда мотаться, интересно же...
И когда в лавку шагнула юная эсса, раэн даже не слишком заинтересовался. Сначала.
Много таких.
Жизнь их пережевывает и сплевывает. И проходит мимо. Эти девчушки еще более беспомощны, чем нищие в придорожной канаве. В чем-то нищим даже проще.
Нищий не сам выбирает свою жизнь. Но идти направо или налево, двигаться или сдохнуть, работать или воровать... у него есть хоть какой-то выбор. А вот у эссы выбора нет.
Ее жизнь предрешена от рождения до смерти.
Учеба, замужество, дети, дом, внуки, могила. И все.
Одни бунтуют, вторые смиряются, третьи пытаются извлечь для себя какую-то выгоду... рано или поздно они все гаснут. Умирает внутренний огонь, и эсса смотрит на мир пустыми глазами, не понимая, в чем разница между жизнью и смертью. ЕЕ жизнь уже не изменится. Разве что цвет платья, фасон шляпки... иным этого достаточно. Но это вообще пустышки. Их раэн Лутаро не считал.
