– Это ничего-ничего! – поспешила утешить Савку мать. – Он попросил передать тебе на словах, что он тебя… – и короткие гудки прервали разговор.
Савватий повесил трубку и грустно спустился в цех.
– Что случилось? – спросил его Филимон.
– Отец… ослеп.
– Соболезную, брат! Но… ты не впадай в уныние! Ведь он прожил долгую счастливую жизнь! Сколько ему было?
– Сорок пять… кажется…
– Ну вот! Видишь! Целых сорок пять лет он наслаждался Господним Светом!
– Да… – неуверенно сказал Савватий. – Ты прав… – и нажал кнопку «Пуск» на своём станке.
7
Савватий и Марфуша сидели перед телевизором и молчали, погружённые каждый в свои мысли. Молчание прервала Марфуша:
– И что? Мы что, даже не можем позвонить, чтобы попрощаться с ним?
– Нет… – спокойно отвечал Савватий. – Он же теперь… во власти Тьмы.
– Во власти Тьмы?! – громко сказала Марфуша и, сама испугавшись этого, посмотрела на камеры и продолжила уже шёпотом: – Но тогда получается, что, когда мы репрессируем человека, мы сами отдаём его во власть Тьмы.
– Ты что?! – испуганно ответил Савватий. – Человек же слепнет изначально не по нашей воле! Мы лишь избавляем его от страданий, от безрадостной жизни во Тьме!
– Да? И отправляем его в другую Тьму? Вечную?
– Марфуша! Послушай себя! Откуда у тебя вообще такие мысли?!
– Я и сама не знаю. Но вот, например, в «Свете познания» сказано: «И создал Господь человека…» А в другом месте сказано: «Не пытайтесь заглянуть во Тьму…» Так что же получается? Зачем Господь создал человек таким, что ему постоянно и тайно хочется заглянуть во Тьму? Если Господь желает, чтобы мы не заглядывали во Тьму, то почему он нас не создал так, чтобы у нас и мысли о Тьме не возникало?
– Глупая! Таким образом Господь испытывает нашу силу любви к нему.
– Так что же получается, Господь нам не доверяет? Сам же нас создал и сам же не доверяет своим детям?
Савватий задумался и сказал уже с меньшей уверенностью в голосе:
– Ну… по всей видимости… в определённый момент человек обретает какую-то свободу, и эта свобода сеет в человеке сомнение. И это всё происки Дьявола! – с этой мыслью в его голосе вновь появилась уверенность. – Это он сеет в человеке сомнение, даёт нам беспочвенную надежду на свободу. Но свобода – это и есть сомнение, сомнение в том, что Свет Господень – это всё, что нужно человеку!
Потом они вновь замолчали. Савватий искоса поглядывал на Марфушу. И потом заговорил:
– Вот и в тебе… зародилось сомнение…
– И что же мне делать?
– Ну… может, тебе исповедоваться?
– Не знаю… Может быть…
В этот момент на экране телевизора появилось сообщение: «Уважаемые Савватий и Марфа, только что были прекращены страдания вашего отца, раба божия – Алексия. Правительство Святозаводска от имени президента приносит свои соболезнования. Да пребудет с вами сила Господня!»
8
Савватий шёл по улице с работы в задумчивости. Проходя мимо церкви, он решил войти. Внутри было тихо, никого не было. Он сел в центре зала и обратил свой взгляд на икону, на которой был изображён Святой Савелий, который, согласно преданию, когда ослеп, сам сжёг себя в заводской печи.
– Не желаете ли исповедоваться? – раздался за спиной голос отца Амвросия.
– Наверное… стоит… – неуверенно произнёс Савватий.
– Что тебя гложет, сын мой? – спросил священник и присел рядом.
– Сомнения…
– Какого рода сомнения?
– Моя вера… она пошатнулась…
– От чего, сын мой?!
– Человек, с которым я прожил много лет – моя жена… Ей стали овладевать какие-то странные мысли.
– Какие такие мысли? – настороженно спросил священник.
– Она вдруг говорит, что… когда мы убиваем ослепшего человека, спасая его от жизни во Тьме, мы якобы сами повергаем его в вечную Тьму.
– Хм… – священник почесал бороду. – И как давно её посещают такие мысли?
– Как давно, не знаю, отец. Но мне их она высказала недавно.
– Может быть, она где-то просматривала запрещённые каналы?
– Так где же ей их просматривать, святой отец? Их нигде и не посмотреть. К тому же, насколько мне известно, очки блокируют такие каналы.
– Ох, сын мой! Если бы всё было так просто. Существуют подпольные организации, которые только тем и заняты, как бесовской пропагандой. Я слышал, что такие каналы смотрят открытыми глазами.
– Открытыми глазами?! Это как? Мы же толком не можем видеть открытыми глазами.
– Ну, я подробностей не знаю. Знаю лишь, что эти бесовские организации каким-то образом гипнотизируют людей не принимать капли, от чего у людей начинаются галлюцинации. И вот эти галлюцинации каким-то образом провоцируют их смотреть запрещённые каналы.
– Ничего себе! А я и не знал.
– Да, сын мой! Дьявол силён! Правительство, конечно, пресекает работу таких организаций, но время от времени антирелигиозная пропаганда просачивается. И в первую очередь она имеет воздействие на слабых духом.
– Но… вы сможете как-то поговорить с моей женой? Успокоить её. Вернуть её ум на путь истинный.
– Да, конечно, сын мой. Я поговорю с ней. А пока – ступай с миром. Ты правильно сделал, что пришёл ко мне. Я помогу.
9
Савватий вернулся домой, когда Марфуши ещё не было. Он зашёл в спальню, открыл аптечку, пересчитал ампулы с каплями.
«Двадцать три… – подумал он. – В месяце осталось одиннадцать дней. По одной ампуле в день на каждого. Вроде так и должно быть. Но… – вдруг сообразил он, – содержимое ведь можно просто выливать… Вот чёрт!»
Когда Марфуша вернулась с работы, Савватий встречал её в коридоре с озадаченным взглядом.
– Ты чего такой серьёзный? – спросила жена, раздеваясь.
– Марфуша! Тебя что, загипнотизировали?!
– Что?! Ты о чём, Савка?
– Признавайся! Ты не принимаешь капли?!
– Ты чего?! Как я могу не принимать капли? Я же видеть тогда не буду…
– Ты врёшь!
– Да что с тобой случилось?! Почему ты так разговариваешь со мной?
– Вот чёрт! – вдруг сообразил Савватий. – Я понял! Тебя загипнотизировали, но ты об этом даже не знаешь… – и добавил уже риторически: – Вот, значит, как они действуют…
– Что за глупости ты говоришь?
– Послушай, Марфуша, вот сейчас только будь со мной честна. В последнее время ты, случайно, не общалась с кем-нибудь посторонним?
– Посторонним? В каком смысле?
– Ну, не в смысле твоих клиентов на работе. Не таких посторонних. А таких, которые случайно с тобой где-то пересекаются и вдруг ни с того ни с сего начинают о чём-то тебе рассказывать.
Марфуша задумалась на мгновение, а потом спросила недоумённо:
– Да к чему такие вопросы то?!
– Я боюсь, моя дорогая, что тебя кто-то загипнотизировал.
– Загипнотизировал?!
– Да. Мне отец Амвросий рассказал, что так действуют повстанцы. Они гипнотизируют людей с целью посвящения их в дьявольские учения.
– Да не может такого быть!
– Может, Марфуша, может! Я бы и сам в это не поверил. Но теперь точно вижу, что такое может быть! Откуда, по-твоему, у тебя такие антирелигиозные мысли? Это всё они, повстанцы! Это они через гипноз навязали тебе эти мысли!
– О Господи!
– Вот именно! Поэтому давай вспоминай, с кем ты случайно общалась из незнакомцев?
– Да ни с кем я не общалась! – недовольно бросила Марфуша. – Я только с тобой, да с родителями, да с клиентами на работе…
– Вот чёрт! – осенило Савватия. – А ведь они могли и под клиентов замаскироваться!
– Ты думаешь?
– Марфуша! Тебе нужно срочно исповедоваться! Отец Амвросий нам поможет.
– Так он что, всё знает?
– Конечно! Я же ему всё и рассказал.
– Господи, Савка! Какого чёрта ты делаешь?!
– Вот видишь! Это они тебя так специально загипнотизировали, чтобы ты всё отрицала! И здесь поможет только исповедь!
10
Савватий возвращался с работы, будучи погружён в свои размышления.
– О чём думаете? – спросил его полицейский, стоящий на перекрёстке.
– Да так, ни о чём… – неожиданно для самого себя ответил Савватий.
