Я внимательно посмотрел на ее лицо, на котором все еще играла легкая улыбка, подметил, как блеснули ее похолодевшие глаза, а потом во второй раз вздохнул и виновато развел руками.
— Не поверите — я всего лишь люблю комфорт. Но сиденья на скамьях такие жесткие, что мой костлявый зад просто не способен на них усидеть. Тогда как постоянный зуд в этом месте, знаете ли, сильно отвлекает от учебы…
Графиня удивленно вскинула брови, а потом неожиданно расхохоталась.
— Принимается, адепт. Как ни странно, но ЭТА причина нравится мне гораздо больше, чем та нелепая выдумка, которую вы рассказали остальным. Можете сидеть за моим столом, Невзун — даю вам официальное разрешение… ну, хотя бы за то, что смогли улучшить мое настроение. Только прошу вас — не кладите ноги на столешницу и избавьте меня, пожалуйста, от своих острот. Хотя бы на время занятия.
— Договорились, — хмыкнул я, довольный исходом беседы. — Но раз уж об этом зашел разговор… хочу уточнить: я могу на всех ваших занятиях безнаказанно пользоваться вашей мебелью, графиня?
Она спокойно кивнула.
— При соблюдении моих условий — да.
— Благодарю вас, — совершенно искренне ответил я и, подметив, как в дверь робко заглядывают подоспевшие из столовой однокурсники, торжественно пообещал: — Даю слово, что на ваших занятиях острот в свой адрес вы не услышите.
Ларисса де Ривье снова усмехнулась.
— Все же вы наглец, Невзун… но я прощаю вам эту дерзость. Что-то мне подсказывает, что даже такое обещание — весьма серьезная уступка с вашей стороны… проходите, господа! — обернувшись к дверям, повысила она голос и отступила к доске, перестав обращать на меня внимание. — Занятие начинается, и я не советую вам опаздывать на него, топчась снаружи, как бедные родственники.
— Простите, госпожа магесса, — тихонечко уточнил я. — А что, если бы они были богатыми родственниками? Да еще и не вашими?
— Невзун, вы же обещали! — сердито прошипела графиня.
— Так ведь занятие еще не началось, — обезоруживающе улыбнулся я, а когда снаружи прозвенел мерзкий колокольчик, выразительным жестом захлопнул рот и поспешно плюхнулся на мягкое кресло, всем видом изображая покорность.
Она несколько мгновений сверлила меня подозрительным взглядом, особенно когда я примерно сложил руки на столе и вперил отсутствующий взгляд над головами торопливо рассаживающихся адептов. А затем, все еще сердясь на эту невинную шалость, с недовольным видом обернулась к классу.
— Добрый день, адепты. Следующие два с половиной часа мы посвятим изучению магии Огня… а если повезет, вы даже сможете увидеть, как она работает… скажем, на каком-нибудь особо говорливом добровольце.
Я заинтересованно дернул ухом, прямо-таки чувствуя на себе многозначительный взгляд преподавательницы, но рта мудро не раскрыл. И вообще, сделал вид, что меня тут нет. Только после этого она успокоилась, расслабилась и, убедившись, что сделка все еще действительна, приступила к собственно уроку.
Целительство — это не только лекарственные настои и теоретические знания, но еще и практика… а практика с чего начинается? Правильно, с клизмы.
Мастер Гриндер Ворг.
Свое обещание я сдержал — не произнес во время занятия больше ни слова. Но особого труда это потребовало: урок был чисто ознакомительным, так что опрос не проводился. Ни разу за целый день. Зато «домашкой» милейшая леди де Ривье наградила нас так, что я только диву дался — если готовиться как положено, надо до утра проторчать в книгохранилище, чтобы составить более или менее приемлемый доклад.
Впрочем, мне это все равно не грозило — пара по Огню была на сегодня последней, так что, когда впечатленные рассказом графини адепты поплелись за книгами, я, прекрасно помня о «наказании», бодро отправился в Лечебницу, с аппетитом поедая заранее припасенный пирожок.
Выделенное под лечебный корпус здание располагалось в самом конце громадного парка, окружающего учебные корпуса и жилые башни. Низенькое, мрачновато-серое и одноэтажное, оно, тем не менее, внутри было гораздо больше, чем казалось снаружи, отличалось гулкими, холодными коридорами и славилось своими многоуровневыми подвалами, в которых за годы существования Академии потерялось немало адептов.
Топать дотуда было минут двадцать… по прямой. Но поскольку парк, как я уже говорил, был под завязку напичкан всевозможными заклятиями, искажающими пространство — наследие магических дуэлей, регулярно происходящих на расположенных рядом учебных полигонах, — то идти бы мне пришлось целый час. Если бы, конечно, я не знал прямой дороги или не умел пользоваться телепортационной аркой.
Выйдя из портала неподалеку от Лечебницы, я проглотил последний кусок пирога и с любопытством присмотрелся к зданию. Но — увы, смотреть там было не на что: за годы моего отсутствия оно практически не изменилось. Его не покрасили, избавляя от унылого серого цвета, не вымостили утоптанные тропинки ровными аккуратными плитами; не снабдили неухоженную поляну перед входом цветочными клумбами. Даже обвивающие фасад стебли плюща выглядели такими же квелыми, как и пятьдесят лет назад. Хотя выглядывающая из-за лечебницы, заботливо покрытая заплатками из досок стеклянная крыша травянницы[8] свидетельствовала о том, что изредка тут все же заботились о сохранности помещений.
Старая, покрытая подозрительными бурыми разводами и многочисленными царапинами дверь при моем приближении искривилась и, раскрывшись посередине громадным ртом, злобно прокаркала:
— Кто там?!
— Микробов штамм, — бодро отозвался я, гадая про себя, не сменился ли пароль.
— Заходи, — неохотно скрипнула дверь и без промедления отворилась, показав мне узкий неосвещенный каменный коридор, больше похожий на тюремные казематы. — Профессор у себя в кабинете. Ученики в лаборатории. Тебе куда надо?
— Я на занятие опоздал. Явился отбывать наказание.
— Тогда спускайся в подвал, — решила дверь. — Первый поворот налево и вниз. На двери ищи цифру три.
— Спасибо, милая, — поблагодарил я артефактную вещицу. — В следующий раз краску для тебя захвачу, а то неприлично так долго оставаться без достойного оформления.
Дверь удивленно дрогнула.
— Ого. Да ты из знающих… что ж, ловлю на слове. И даю заодно добрый совет: не верь всему, что видишь, и бойся того, чего не знаешь.
— Разумно, — кивнул я, заходя внутрь, и тут же зажег крохотный магический огонек, чтобы не остаться в кромешной темноте после того, как за спиной захлопнется дверь.
— И правда, знающий, — удивился артефакт, с грохотом отрезав меня от внешнего мира. — Иди давай. Профессор тоже не любит опоздавших.
