«Чтобы воспользоваться силой вышеописанного артефакта (см. рис. 1) необходимо надеть его на шею (см. рис. 2) и прочитать соответствующую формулу. Далее следует список формул-команд в алфавитном порядке. Прежде всего следует точно определить свою цель, затем выбрать нужные слова. Внимание! Вся ответственность за последствия магического вмешательства ложится на плечи того, кто его произвёл!»
Да, нерадостная перспектива, быть ответственной за всевозможный потопы и разрушения… Но испытать систему можно на чём-нибудь безобидном! Я полистала книгу и остановилась на странице с буквой «м». Мандарин — что может быть безобидней? Описание фрукта, данное рядом в скобочках, меня позабавило: «кисло-сладкий плод оранжевого цвета, произрастающий в Приокеанске, на южных островах и в некоторых из Других Долин и составляющий большую часть рациона местных жителей». Чувствуя себя необычайно глупо, я надела медальон и поднесла книгу к глазам:
— Йай йой и, — почитала я и усмехнулась: вот бред!
Сначала ничего не происходило, затем раздался какой-то странный свист, и нечто мягкое и увесистое стукнуло меня по затылку. В костёр неторопливо скатился наполовину расплющенный о мою голову мандарин. Он тут же зашипел и задымился, но в следующую секунду взлетел в воздух и повис у меня перед лицом, весь измазанный в саже, с тлеющей кожурой, истекающий соком. Поморщившись, я встала и отошла — мандарин последовал за мной и вновь остановился напротив моего носа.
— Фу! Брысь! — шёпотом, чтобы не разбудить Ориен, попыталась я его прогнать.
Непоседливый фрукт не послушался; я схватила его и отбросила в сторону. Стукнувшись об землю, мандарин вновь подскочил, как воздушный шарик, и вернулся ко мне, ещё более перепачканный и измятый. Не на шутку разозлившись, я обнажила меч: несколько взмахов — и в воздухе повисло около десяти неровных долек. Впрочем, они почти сразу задрожали и осыпались в траву. От греха подальше я покидала их в костёр, мысленно пообещала себе больше не читать на ночь глядя всякие непотребные фразы и спрятала книгу в сумку. В следующий раз возьмусь колдовать только перед лицом врага… Мандарин-бумеранг — чем не оружие?..
Бесцветная тоска. Вокруг — иллюзия бреда
Дорога за спиной длинной в две тысячи лун
Верни мне моё имя души, пришедшая следом
Не тронь моих страниц, не исправляй моих рун.
Наталья Новикова (Тэм Гринхилл)
Арктур шёл медленно, едва передвигая ноги; я сидела в седле, положив на колени карту и с умным видом её разглядывая. Теперь у меня появился ориентир — катакомбы, как ни странно, обозначенные на ней, но это помогало мало. Ориен, шагающая рядом с конём, повернулась ко мне и не терпящим возражений тоном попросила:
— Дай, пожалуйста, взглянуть на карту.
— Держи. Я, честно говоря, ничего в ней не понимаю.
Девушка улыбнулась, пробежалась глазами по свитку.
— К вечеру мы пересечём границу Грозового края, — сказала она.
— Почему он так называется? — вяло поинтересовалась я.
— Над этими холмами, — Ориен ткнула для наглядности пальцем в карту, — небо всегда затянуто тучами и сверкают молнии без грома и дождя. Природная аномалия. Говорят, там красиво.
— Так может, ты сядешь на лошадь, и мы поторопимся?
Сверкнув на меня недовольным взглядом, девушка тяжело вздохнула, но на коня влезла. Арктур безропотно перешёл на рысь, а затем и на галоп. Ориен, сидевшая впереди меня боком, напряжённо прижалась к конской шее — со стороны мы, наверно, напоминали не двух мирных путешественниц, а некоего бандита и его жертву. Я как нельзя лучше вписывалась в роль разбойника: несколько потрёпанная после подземелья одежда, пропыленные волосы, потерявшие золотисто-медный цвет и связкой грязной соломы болтающиеся за спиной, покрытые воспалившимися царапинами руки, да и оружие, в конце концов. Ориен же, по внешности напоминающая трепетную лань, с кислым выражением лица выглядела как гордая жертва. Впрочем, произвести ассоциацию между нашей парочкой и криминалом было некому, поскольку за весь день мы так никого и не встретили.
Ещё до сумерек мы почти вплотную приблизились к обозначенным на карте как Опасные холмам, что свидетельствовало о начале территории Грозового края. Сухое и довольно унылое поле плавно перешло в пустошь, так сильно заросшую бурьяном и репейником, что конь с трудом находил приемлемый путь. Над холмами, медленно выраставшими на юго-западе, висела исчерна-синяя туча с точно очерченной гранью; из неё то и дело били великолепные ветвистые молнии. Зрелище было грандиозным — оно приковывало взгляд, завораживало, особенно в это время, когда перламутрово-белые разряды вспарывали небо на фоне яркого багряного заката. Пока мы с Ориен восхищённо рассматривали феерический пейзаж, Арктур, почувствовав слабину, устало остановился и потянулся к траве. Я его не одёрнула и монотонно протянула:
— Слезай, темнеет. Да и конь устал.
Ориен отреагировала не сразу.
— Я слышала, что здесь безумно красиво, и уже, кажется, говорила тебе об этом… Прав был Эйл Весто, эту картину не опишет самый искусный словесник, не нарисует величайший из художников!
— Кто такой этот Эйл? — заинтересовалась я, ненавязчиво спихивая девушку на землю.
— А ты не знаешь? — изумилась она и даже отвлеклась от созерцания холмов, повернувшись ко мне и подозрительно нахмурившись.
Ой, дура! Зачем я задаю глупые вопросы?! Этак я скоро буду путешествовать одна…
— Ну… Я живу далеко отсюда… Очень! В… на островах! — промямлила я.
Ориен скорчила скептическую рожицу.
— На каких ещё островах?
— На… на Карибских, — брякнула я первое, что пришло мне в голову.
Лицо девушки расслабилось, но в глазах разгоралось недоверие. Вероятно, Ориен решила до поры до времени не докапываться до правды и подождать, пока я опять не ляпну что-нибудь, позволяющее меня подловить.
— Эйл Весто — великий путешественник, описавший в своих книгах практически весь мир. Большая часть современных карт составлена по собранным им данным. Об этом знают все, даже необразованные крестьяне.
С глупой улыбкой я развела руками и, нарочито пряча лицо, принялась собирать сухую траву и ветки — всё, что могло послужить топливом для костра. Разгоревшееся моими стараниями пламя жутко дымило и чадило, а подогретые на нём колбаски закоптились до черноты и приобрели запах горелой полыни. Ориен обычно готовила себе еду сама, поскольку была убеждённой вегетарианкой, хоть слова такого и не знала, но сегодня она уселась в зарослях репейника, сунула в зубы травинку и задумчиво смотрела на почти погасший закат.
