— Полина, собирай вещи. Я сам схожу к Клементине, — произнес Матвей и быстро вышел из комнаты, вслед за ним вышел Карен, больше не обращая внимания на Полину.
Догнав Матвея в парке, Карен некоторое время молча шел рядом, а потом спросил полушутливо-полусерьезно:
— И что это сейчас было?
Скосив глаза, Матвей успел заметить, что на мгновение Карен прикрыл ладонью знак Тура.
— Безобразие. Самое настоящее безобразие, — досадливо признался он. — Карен, прости. Когда я увидел, что ты хочешь ударить Полину, я…
— Предпочел ударить ее сам, — закончил за него Карен.
— Нет, это получилось случайно. Я… я не знаю, что на меня нашло.
— Да, наверное, то же самое, что заставило тебя принять на себя ее вину.
Матвею пришлось остановиться. Карен явно о чем-то догадался, а такие разговоры на ходу не ведутся.
— Я не понимаю, о чем ты…
— Брось, все ты прекрасно понимаешь, — перебил его Карен. — И мне это совершенно не нравится.
Сбитый с толку, Матвей промолчал. За годы ученичества он привык к своему наставнику — человеку суровому, но справедливому и незлопамятному. Карен легко выходил из себя по любому пустяку, но так же легко успокаивался, как только понимал причину того или иного Матвеева поступка.
Пока он размышлял, что же Карену удалось выяснить и что же ему так не понравилось, — уход Матвея от прямого ответа или то, что произошло ночью, — тот внимательно за ним наблюдал.
Сразу после общего сбора Карена вызвал к себе Учитель Камиль, глава Академии, и без обиняков заявил, что недоволен им как наставником. По словам Учителя Камиля выходило, что Карен полностью забросил свои обязанности по отношению к Матвею и тот в последнее время творит, что хочет. Например, отменяет занятия и отпускает свою подопечную за пределы Академии. Или ночью проводит с ней какие-то опыты в химической лаборатории, что строжайше запрещено. А сейчас он, откровенно говоря, попросту ломает устоявшиеся традиции.
Так что о происходящем в кабинете дежурного Учителя Карен узнал еще в кабинете главы Академии. Естественно, он вспылил — кому же понравится такой выговор. Но после стычки в комнате Полины все стало на свои места.
— Матвей, я сейчас с тобой как друг говорю, не как наставник, — мягко напомнил Карен. — Так что послушай дружеский совет: заканчивай свои… гм… шуры-муры, иначе у вас обоих будут большие неприятности. Самое меньшее — вашу пару разобьют, и тебе, да и Полине, придется все начинать с самого начала.
— По… почему? — Матвей был настолько ошеломлен, что даже не пытался ничего отрицать.
— А ты подумай на досуге, времени для этого у тебя будет предостаточно, — усмехнулся Карен.
Был уже поздний вечер, когда Матвей и Полина добрались до фермы, на которую их отправил Карен. Всю дорогу они шли пешком, потому что он запретил им снимать джайдеры, и воспользоваться пси-энергией они не могли. Полина так устала, что отказалась от ужина, предложенного хозяевами, и сразу отправилась на сеновал, где им предстояло ночевать.
Хозяева фермы, муж с женой, если и удивились, что им в помощь прислали девчонку, то ничем этого не выдали. Они долго извинялись, что из-за ремонта не могут разместить Воинов в доме.
— Я потому и попросил помощи, что приходится разрываться между домом и полем. Конечно, надо было позаботиться об этом с самого начала, но так уж получилось, — сказал мужчина.
Матвей заверил его, что сеновал — это просто замечательно, и что ночи совсем еще не холодные, и что мышей они не боятся. Он и в самом деле был рад добраться наконец до мягкой, душистой постели. Полина уже спала, с головой завернувшись в теплое одеяло.
Весь день они почти не разговаривали друг с другом. Матвей решительно отказался воспользоваться ритуалом дружбы, и Полина не настаивала. Она молча шла за ним по проселочной дороге, держась сзади и чуть поодаль. Они остановились только раз, чтобы перекусить и немного отдохнуть, но и тогда они обменялись всего парой вежливых фраз. Матвей заметил, что глаза у Полины красные — то ли от недосыпа, то ли оттого, что она потихоньку плакала. Он понимал, что она воспринимает его молчание, как наказание, но к серьезному разговору был пока не готов.
Утром Полину разбудили детские голоса. Сквозь сон она услышала, как кто-то тихо спросил:
— Интересно, а она проспит целый день?
— Не знаю, — прошептали в ответ. — Мама сказала, что ее нельзя будить. А она правда Воин?
— Наверное, раз ее прислали сюда. Хотя папа сказал, что он просил в помощь двух крепких парней, а не девчонку, которая к тому же спит, как сурок.
«Который час?» — тревожно подумала Полина, прогоняя остатки сна, взглянула на джайдер и охнула.
Скатившись вниз, она заметалась по сеновалу: «Где мои вещи? И где Матвей? Почему он меня не разбудил?»
Рюкзак обнаружился там, где она его оставила, вернее, бросила вечером, прежде чем завалиться спать. Приведя в порядок одежду, она схватила полотенце и зубную щетку и выскочила наружу.
Неподалеку с самым невинным видом сидели двое детей, мальчик лет пяти и девочка чуть помладше, и во все глаза смотрели на Полину. Она подошла к ним и, улыбнувшись, поздоровалась:
— Привет. Где тут у вас можно умыться?
— Там. Пошли, я покажу.
Мальчик махнул рукой и побежал в сторону дома, девочка потянулась за ним. Полина старалась от них не отставать, по пути оглядываясь по сторонам. Еще вчера она заметила, что жилой дом не такой большой и красивый, как дом ее родителей, но само хозяйство оказалось значительно крупнее. Рядом с сеновалом располагался скотный двор, состоящий из нескольких крепких деревянных построек. Из хлева доносилось мирное похрюкивание, на территории, огороженной сеткой, расхаживали куры, в прудике плавали утки и гуси. Двери конюшни были распахнуты настежь, но лошадей не было видно. Где-то вдалеке мычала корова.
Дети привели Полину к добротной бане, на внешней стороне которой висел старинный рукомойник. Полина хмыкнула и привычным движением опрокинула в него кувшин воды из стоящей рядом бочки. У Учителя Талима она и не такое видала.
Пока она умывалась, мальчик не выдержал и спросил:
— Ты и вправду Воин?
Воспользовавшись тем, что у нее во рту была зубная щетка, Полина просто кивнула.
— Ты же девчонка… — недоверчиво протянул мальчик.
Полина пожала плечами и развела руками: мол, так уж получилось.
— А где твоя шпага? — не унимался несносный ребенок.
— Марийка, Митя, где вы?
Жена фермера появилась как нельзя кстати. Полина не любила лгать, а говорить малышу правду о том, что шпагу у нее отобрали, потому что она наказана, было как-то стыдно. Она быстро ополоснула лицо и поспешила навстречу женщине.
